Я пошел немного быстрее и шагов через двадцать оказался в сумрачном подземном покое, который был около сорока футов в длину и футов тридцати в ширину и высоту. Некогда в далеком прошлом этот склеп был высечен в толще известняка человеческими руками. Освещение здесь было гораздо хуже, чем в большой пещере, которую мы только что миновали. Единственное, что я сумел различить в полутьме с первого взгляда, оказался массивный каменный стол, простиравшийся через весь этот «чертог», во главе которого виднелась какая-то длинная белесая фигура. Остальные изваяния, восседавшие за непомерно длинным столом, были обычных человеческих размеров. А через мгновение, когда мои глаза привыкли к полутьме и я сумел разглядеть, что собой представляли все эти «изваяния», я отпрянул и попытался ретироваться отсюда со всей скоростью, на какую был способен.
Нервы мои были на пределе; и хоть я не суеверен, должен признаться – в тот миг я был до такой степени ошарашен и потрясен, что, если бы сэр Генри не удержал меня, через секунду ноги бы моей здесь больше не было. Даже если бы мне посулили все золото мира, то и это не заставило бы меня туда вернуться. Но Генри Куртис держал меня так крепко, что мне не оставалось ничего другого, как покориться своей участи. Руки его были холодными, он прерывисто дышал; капитан же только негромко выругался, прижав к себе трепещущую Фулату. Одна Гагула чувствовала себя здесь как рыба в воде и веселилась.
Действительно, зрелище было умопомрачительное. В дальнем конце длинного каменного стола, держа высоко над головой огромное белое копье, восседала сама Смерть в виде колоссального человеческого скелета. Она словно собиралась нанести очередной свой удар. Скелет был слегка наклонен вперед и опирался на стол свободной рукой, а его сверкающий череп ухмылялся в нашу сторону. Пустые глазницы чернели, челюсти были разомкнуты, словно кошмарная фигура собиралась обратиться к нам с приветствием.
– Силы небесные! – Я даже покачнулся, не устояв на ослабевших ногах.
– Кто они такие? – Джон ткнул пальцем на множество белесых фигур, расположившихся за столом.
– И на столе тоже… Что это, дьявол его побери? – Генри Куртис начал пристально вглядываться.
– Горе тем, кто входит в Чертог Смерти… – Голос Гагулы, о которой мы начисто позабыли, заставил нас вздрогнуть. – Иди же, Инкубу, столь отважный в бою, приблизься и взгляни на того, кого ты сразил! – С этими словами старуха схватила англичанина за рукав и потащила к каменному столу.
Мы последовали за ними. На столе и впрямь сидела темнокожая фигура – сэр Генри, едва взглянув на нее, вскрикнул и отшатнулся. И неудивительно – это был огромный труп Твалы, последнего из умерших королей кукуанов. Он был обнажен, а голова его, отсеченная сэром Генри, покоилась у него на коленях. Вся поверхность тела мертвеца была покрыта тонкой стекловидной пленкой, отчего оно казалось еще более омерзительным. Сначала я не мог понять происхождения этой пленки, но когда поднял голову, внезапно увидел, что с потолка склепа регулярно падали капли воды прямо на шею и плечи обезглавленного трупа. Оттуда вода стекала, разбегаясь струйками по всей поверхности кожи Твалы, и уходила в скалу через крошечное отверстие в столе.
Тут мне все стало ясно: бывший король превращается в сталагмит. Короткий взгляд, брошенный на белые фигуры за столом, подтвердил верность моей догадки – эти изваяния, несомненно, в прошлом были человеческими телами. Именно таким способом кукуаны с незапамятных времен сохраняли мумии своих королей: превращали их в камень. Царственные мертвецы сидели за столом, покрытые кремневой оболочкой, которая обеспечивала им сохранность на вечные времена. Сквозь полупрозрачные натеки можно было даже различить их черты.
Всего за столом, где роль радушного хозяина исполняла сама Смерть, я насчитал двадцать семь жутких призраков, и последним из них был отец Игнози. По их количеству можно было предположить, что такой способ мумификации кукуаны начали использовать около четырех веков назад. Но колоссальная фигура Смерти явно была гораздо старше этого обычая и, скорее всего, обязана своим происхождением тому же художнику, который создал Молчаливых. Скелет был высечен из цельного сталагмита и, если смотреть на него только как на произведение искусства, выполнен с исключительным мастерством. Джон Гуд, неплохо разбиравшийся в анатомии, заметил, что фигура совершенно точно воспроизводит подлинный человеческий скелет вплоть до мельчайших косточек кистей и стоп.
Мне же все это до того не понравилось, что я счел увиденное нами отголоском древнего варварства, а этот ужасный символ – плодом извращенной фантазии какого-то рехнувшегося фанатика. Вероятно, кукуанам уже впоследствии пришло в голову устраивать погребение своих умерших королей в Чертоге Смерти. Но не исключаю, что высеченный из камня скелет поместили сюда, чтобы отпугивать грабителей, пытавшихся проникнуть в сокровищницу. Впрочем, об этом оставалось только гадать.
Глава 20Сокровищница царя Соломона
Пока мы осматривали Чертог Смерти, пытаясь преодолеть охватившее нас чувство тревоги, Гагула была занята совсем другим делом. По-обезьяньи вскарабкавшись на каменный стол, колдунья направилась к месту, где под падающими с потолка склепа каплями сидел наш покойный знакомец Твала. Должно быть, затем, чтобы взглянуть, как он там, по выражению капитана, «консервируется», или для другой, одной старой ведьме ведомой, цели. Затем она заковыляла обратно, время от времени останавливаясь, чтобы обратиться то к одной, то к другой окаменелой фигуре со словами, смысла которых я уловить не мог. При этом выражение ее морщинистой физиономии было в точности таким же, как если бы она приветствовала доброго знакомого.
Покончив с этим таинственным и жутковатым ритуалом, Гагула уселась на корточки прямо напротив фигуры Белой Смерти и принялась, насколько я мог понять, возносить ей молитвы. Вид этого дряхлого и злого существа, заклинающего исконного врага рода человеческого, был настолько непереносим, что мы решили как можно быстрее покончить с осмотром склепа.
– Довольно, Гагула, – нарушил я молитвенное сосредоточение старой ведьмы. – Веди нас в сокровищницу.
Старуха проворно сползла со стола.
– Мои повелители не боятся?
– Мы привыкли заканчивать то, что начали.
– Хорошо, белые люди. – Прихрамывая, она обошла вокруг стола и остановилась у задней стены пещеры позади фигуры Смерти. – Вот он, тайник. Пусть мои повелители зажгут лампу и войдут. – Поставив тыкву, наполненную пальмовым маслом, на пол, Гагула прислонилась к стене.
Я взял спичку – в коробке оставалось еще несколько штук – и зажег тростниковый фитиль, после чего начал искать глазами вход. Однако передо мной не было ничего, кроме сплошной каменной стены.
Ведьма усмехнулась.
– Он здесь, мои повелители.
– Не шути с нами! – прикрикнул я сурово.
– Это правда. Взгляните сюда! – И она указала на стену.
Я поднял лампу, и мы увидели, что гигантская каменная глыба медленно поднимается вверх и уходит в специально высеченное для нее углубление. Этот кусок грубо обтесанной скалы имел около десяти футов в высоту, не менее пяти футов в толщину и весил никак не меньше двадцати тонн. Двигался он, несомненно, по принципу балансира с противовесами. Как приводится в действие этот механизм, никто из нас не успел заметить, но я был уверен, что где-то рядом со старухой в стене скрыт рычаг, на который достаточно слегка нажать, чтобы скрытый противовес начал поднимать каменную громаду.
Как только дверь ушла вверх, за ней открылась мрачная черная дыра.
– Добро пожаловать, белые люди со звезд! – воскликнула наша зловещая проводница и первой переступила порог тайника. – Но сперва выслушайте вашу служанку, престарелую Гагулу. Блестящие камни, которые вы сейчас здесь увидите, выкопаны очень давно из колодца, над которым сидят Молчаливые. Кто их сюда сложил, даже я не знаю. Те люди поспешно покинули это место, оставив камни. С тех пор сюда входили всего один раз. Молва о сверкающих камнях передавалась из поколения в поколение в Земле Кукуанов, но никто не ведал, ни где находятся сокровища, ни тайны этой двери. Однажды в наши края пришел из-за гор белый человек – может быть, он тоже спустился со звезд, как и вы, – и правивший в то время король принял его радушно. Он тоже теперь сидит в Чертоге Мертвых. И случилось так, что белый человек и одна женщина из нашего народа пришли сюда. Эта женщина случайно узнала тайну двери, хотя вы могли бы искать ее тысячу лет и все равно не найти. А тот, кто пришел с ней, наполнил бесценными камнями мешок из козьей шкуры, в котором женщина несла еду. Когда же он уходил из сокровищницы, то прихватил еще один камень, очень крупный, и держал его в руке… – Гагула вдруг умолкла.
– А дальше? – не выдержал я. – Что случилось с Хозе да Сильвестра?
Старая ведьма вздрогнула.
– Откуда ты знаешь имя человека, который давно умер? – скрипучим голосом спросила она и, не дождавшись ответа, продолжила: – Видно, тот белый человек чего-то испугался, так как бросил козью шкуру, набитую камнями, и убежал отсюда только с одним камнем – тем, что был у него в кулаке. Блестящий камень у него потом отнял король, и это был тот самый алмаз, который ты, Макумазан, сорвал со лба Твалы.
– И с тех пор никто в сокровищницу не входил? – спросил я, пристально всматриваясь в темный проход.
– Никто, мои повелители. Но тайна двери хранилась в королевской хижине, и все правители открывали вход сюда, но никогда не переступали порога, ибо предание гласит, что тот, кто войдет сюда, умрет не позже чем через месяц, как умер тот белый человек в горах, в ледяной пещере, где ты и нашел его, Макумазан.
Она повернулась ко мне, наши глаза встретились, и я похолодел. Откуда старая ведьма могла это знать?
– Что ж, входите, мои повелители! Козья шкура с камнями должна лежать на полу недалеко от входа. А действительно ли смерть грозит тому, кто здесь побывал, мы узнаем позже.