«Ну, вот. Опять! Все спрашивают, не сошла ли я с ума», – с тоской подумала Даша. А вслух сказала:
– Я представила, что целый день проведу с Оксаной в застрявшем лифте. И эта мысль показалась мне деструктивной и отвратительной. Пришлось восстанавливать душевное спокойствие и равновесие в организме по системе мудрых йогов.
Марина лишь с сочувствием закатила глаза.
– Угораздило же тебя сцепиться именно с Оксаной.
– Это не я с ней сцепилась, а она со мной.
– Лучше иметь во врагах болотную гадюку – та куснет, и все. А эта змея будет долго издеваться, прежде чем впрыснуть смертельную дозу яда.
Уловив в голосе Марины теплые нотки сопереживания, Даша вдруг подумала: «Может, ей рассказать про Матвея, про Костю, про меня...» Но тут же отказалась от такой идеи. «Это от отчаяния, просто я одна со своими проблемами, не знаю, как их решить, помощи никакой. Но ведь не скажешь же человеку за чашечкой кофе – знаешь, у меня на глазах все время кого-то похищают. Не подсобишь немного, а то мне это уже так надоело!»
Тут зазвонил мобильный – Кисловская немедленно требовала Веселову к себе.
– Извини, Марин, мне пора. Пока я в лифте отдыхала, в отделе встала вся работа. Побегу, обрадую руководство. Может быть, это вообще мой последний день на канале.
Марина, проводив ее взглядом, лишь тяжело вздохнула.
Элеонора попросила Дашу срочно сходить в продюсерский отдел – надо было забрать список тем очередных выпусков программы «Вне политики». Обойдя стороной предательский лифт, Даша бодро поскакала вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. То ли кофе помог, то ли аутотренинг, но ей вдруг показалось, что проблемы и впрямь отступили. В конце концов, она молода, здорова, уверена в себе. Как там Александр Сергеевич советовал – учитесь властвовать собой! Не пропадет, каналов много, а таких хороших, преданных делу сотрудников – мало. Опыт работы у нее теперь есть, так что с телевидением она ни за что не расстанется. А может, все и к лучшему. Пойдет параллельно учиться, приобретет какую-нибудь серьезную телевизионную профессию.
Полная радужных планов, Даша преодолевала последние ступеньки, как вдруг прямо перед ней выросла Оксана Жергина, которая собиралась спускаться вниз по лестнице. Видимо, непредсказуемость лифта оставила и в ее душе скверный осадок.
«Да чтоб тебе пусто было!» – про себя вознегодовала Даша, соображая, как без моральных и физических потерь разминуться с неприятелем. «Противник, который находится по отношению к тебе на некотором возвышении, имеет значительное преимущество при нападении, – вдруг снова зазвучал в ее подсознании голос инструктора школы выживания. – Он может нанести удар ногой, который трудно парировать. Тогда ты полетишь кувырком вниз. Постарайся первой схватить его за ногу и резко дернуть на себя, чтобы он ударился затылком о твердую поверхность. Или наноси быстрый удар в уязвимую точку ниже пояса».
«То есть, – успела подумать Даша, – если Оксана сейчас пнет меня своим каблуком, то я покачусь вниз по лестнице и точно разобьюсь. Но если я первая схвачу ее за ногу, то она приложится затылком о ступеньку». Оба варианта Даше как-то не очень понравились. Так же как и рекомендация лупить телезвезду ниже пояса. Однако Жергина не вышла на честный поединок, а предпочла действовать в своей излюбленной манере.
– Значит, теперь ты меня будешь преследовать? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, сказала она. – Ты решила полностью испортить мне рабочий день. А знаешь, сколько стоит мое рабочее время? Я пойду к руководству канала и потребую, чтобы эти деньги вычли из твоей грошовой зарплаты. Ты будешь их много лет отрабатывать и жить в нищете. Поняла?
Пока Оксана произносила эту грозную речь, Даша сделала отчаянную попытку протиснуться между лестничными перилами и выпуклым бедром звезды. Но, заметив маневр, та перекрыла ей дорогу. Теперь они стояли на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга, только Даше приходилось задирать голову, чтобы видеть лицо Жергиной.
– Скажи спасибо, что сейчас мне некогда. Но я все равно с тобой разберусь. Я прекрасно знаю, что ты рассчитываешь на благосклонность Ядрикова. Но предупреждаю: тебе не удастся заморочить ему голову. Я расскажу, как ты угрожала мне. А Матвей очень не любит этого. Я – лицо компании.
– Я не угрожала, – запротестовала Даша. – Но и у меня есть чувство собственного достоинства.
– Да? – как-то нехорошо улыбнулась Оксана. – А я, значит, ущемила его? Бедняжка. И поэтому ты мне мстишь, распространяя всякие гадости...
– Послушайте, почему вы все время говорите, что я чего-то распространяю? – возмутилась Даша. – Да я вообще ничего о вас не говорю, я сюда работать пришла, а не сплетничать. Если бы вы не нападали на меня постоянно, я бы вообще забыла о вашем существовании!
– Ах, вот ты как, – вдруг сбавила обороты Жергина. На ее лице появилось задумчивое выражение. – Ладно, эту историю надо заканчивать. Не хватало еще мне тратить время и нервы на обслуживающий персонал. Значит так. Я сейчас еду на эфир. Ты явишься сегодня ко мне на Полежаевскую, часикам к восьми, даже чуть позже. Знаешь дом, где мы арендуем помещения под студии моих программ?
– Знаю, – бесцветным голосом ответила Даша.
– Вот и хорошо. Съемки закончатся, и мы тет-а-тет все обсудим. И расставим точки над «i». Я обычно не обижаю всякую шелупонь, но ты меня достала, и я хочу тебе кое-что объяснить. Ну а захочешь извиниться – дверь пока открыта. Подумай хорошенько. Все поняла?
И Оксана, элегантно обогнув неподвижно стоящую Дашу, продолжила свой триумфальный спуск по лестнице.
– Можете не сомневаться, – выпалила она в Оксанину спину. – Я обязательно приду. Я тоже хочу расставить все точки.
Оставшееся время Даша готовила себя к встрече с Оксаной. Что она ей скажет, с чего начнет разговор. «Главное – не кипятиться, – думала она. – В конце концов, к чему нервничать, если можно во всем разобраться спокойно. Может быть, сказать: «Оксана, это изначально было недоразумением. Давайте все забудем и станем подругами». Нет, это глупо и неосуществимо. Да и на кой черт ей такая подруга? Или так: «Худой мир лучше доброй ссоры». Тут Даша отчетливо поняла – что бы она сейчас ни придумывала, Оксана уже приняла решение. И огласит она приговор на своей территории, где чувствует себя полновластной хозяйкой. «Видимо, она все-таки опасается, что Ядриков встанет на мою защиту. Ну а лазейка в виде предложения извиниться? Тогда, мол, я все прощу. Нет, этот фокус у нее не пройдет. Ведь она просто хочет меня окончательно унизить. Я буду молить о пощаде, ползать на коленях, просить прощения, а она насладится зрелищем, а потом все равно сотрет меня в порошок. Морально, разумеется. Да и вообще, почему я должна перед ней извиняться?»
Однако предстоящему разговору Даша даже радовалась. Действительно, лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Рабочий день двигался к своему завершению, но из-за обилия мелких проблем Даше не удалось уйти с работы ровно в семь, как она планировала. Она понимала, что опаздывает на встречу к Жергиной, но была бессильна что-либо сделать. «В конце концов, меня ведь еще не уволили, – думала Даша. – Я не могу вот так все бросить и умчаться выяснять отношения».
Переборов себя, она несколько раз набрала Оксанин номер: хотела честно сказать, что задерживается. И даже уже мысленно представляла, какие эпитеты услышит в свой адрес, когда Жергина возьмет трубку. Но трубку никто не брал – видимо, съемки все еще продолжались.
Наконец, с текучкой было покончено, и Даша помчалась к метро. В офис на Полежаевской она заезжала несколько раз – возила гостей программы. Поэтому отлично знала дорогу. Срезав угол, она пробежала через дворы и выскочила к большому старому зданию, где арендовались помещения для Оксаниной группы и проходили записи ее программ. Даша быстро глянула на часы – было двадцать минут девятого.
Тяжелая дверь открылась со скрипом, и изнутри дохнуло холодом. Было очень тихо и как-то жутковато. «Съемка, наверное, еще не закончилась, потому и тишина стоит гробовая, – успокоила себя Даша. – Если бы народ разъехался, я бы сюда вообще не попала. Так что зря я волновалась, это мне еще предстоит ждать Жергину».
Она снова набрала Оксанин номер, и снова ей никто не ответил. Даша помнила, что кабинет ведущей и съемочный павильон находятся на втором этаже. Пройдя через пустынный холл и поднявшись по лестнице, она уже ощущала некое беспокойство.
«Неужели эта змеюка все же не дождалась меня и уехала?» – подумала Даша. Во всем доме не было слышно ни звука, на лестнице и в коридоре мерцали тусклые лампы дневного освещения. Но поскольку половина из них уже не горела, а те, что остались, давали слишком мало света, Даше приходилось всматриваться в окружающий ее полумрак. Она с трудом разбирала таблички на кабинетах. Наконец, нашла нужный с витиеватой надписью «Оксана Жергина» и постучала. За дверью было тихо, как в склепе. Даша постучала еще раз, а затем нажала на ручку двери. Та подалась и легко открылась.
– Можно? – спросила Даша, входя в комнату. – Оксана, извините за опоздание, Пригоршнев задержал. Я вам звонила...
Ей никто не ответил. И тут вдруг раздался оглушительный в этой гнетущей тишине звонок мобильного телефона, лежащего на столе. От неожиданности Даша буквально подскочила на месте, и сердце ее бешено заколотилось. «Вот тебе и звезда, – подумала Даша, – телефон с собой не носит. А он, между прочим, потому и называется мобильным, что его можно брать с собой везде и всюду».
Даша подошла к столу и увидела Оксанину сумку. «Значит, она где-то здесь. Наверное, отснятый материал смотрит. А мне что делать – ждать в кабинете или бродить по всем помещениям?»
Подумав немного, Даша все же решила прогуляться и разыскать Жергину. Она вышла в темный и неуютный коридор и, оглядываясь, побрела в сторону съемочного павильона. Подойдя к большим массивным дверям, прислушалась, чтобы случайно не ворваться на площадку во время записи программы – тогда точно Оксана ее съест. Но из павильона не доносилось ни звука.