— Хочешь знать, спроси у него, — буркнул Вэньминь.
«Понятно, даже если знает, то не скажет», — подумал я и едко улыбнулся своему китайскому приятелю.
— Поначалу мне казалось, что Фан-Фан какое-то начальство Мифра из Вартипейда, но затем я засомневался в этом. Если он не служака, значит, это политика. Тогда возникает вопрос, что именно он предложил тебе за сотрудничество с ними. Или речь идёт не о тебе, а о Китае…
— Тихо! — предупредил Вэньминь и заулыбался, глядя поверх моей головы.
— Доброе утро, мальчики! Вы что-нибудь оставили мне на завтрак? — пропел женский голос позади меня, и я обернулся.
Белинда успела одеться и, надо признать, выглядела она замечательно. Впрочем, белое платье облегало её как перчатка, так что оно ничего не скрывало, лишь подчёркивало совершенство линий её тела. Я дал ей тридцать с хвостиком, хотя на коже с ровным загаром не было ни единой возрастной приметы. Но ведь возраст определяется не только внешним видом, но и состоянием ума — так или иначе, но прожитые годы оставляют на человеке свои отметины.
Инопланетянка протянула мне руку, и я поднялся с места. Судя по улыбке на полных губах, будто подкрашенных вишнёвым соком, у меня был совершенно дурацкий вид.
— Белинда Лоу, — представилась она и я, не выпуская её пальцы, с тихим восторгом заглянул ей в лицо.
В голове не было ни единой мысли. Это уже потом я обратил внимание на её фамилию.
Глава пятая,златокрылая бабочка, чей полёт грозит ураганом
Господи, какая изумительно красивая женщина! Пожалуй, теперь я знаю, чем инопланетяне отличаются от нас, землян. Это раскрепощённость, к которой мы стремимся, но редко кто может ею похвастаться. Естественно, что внутренняя свобода, подчёркнутая красотой бионической оболочки, производит неизгладимое впечатление, во всяком случае, на меня.
— Извините! — спохватился я и, отпустив руку Белинды, назвал своё имя.
Инопланетянка смерила меня доброжелательным взглядом и, обойдя стол, села напротив. Встающее солнце окружило его голову золотистым нимбом и у меня, как всегда при приступах вдохновения, зачесались ладони. Нужно будет упросить Белинду мне попозировать. С Фаном я бы тоже с удовольствием поработал. Потрясающий типаж! Если Белинда это пронизанное солнцем спокойное море, естественно, не лишённое опасностей, то Фан-Фан — изначально жутчайший водоворот подводных течений, соваться в которые может лишь самоубийца. Он позёр, так что есть надежда, что мне не придётся рисовать его по памяти. Кстати, лёгок на помине!
Вернувшийся Фан-Фан сел рядом с Белиндой, и она одарила его нежной улыбкой. В их обмене взглядами было нечто очень интимное и я неслышно вздохнул. Что ж, значит не судьба, подумалось мне. Тем не менее я расстроился и сильно, мне уже давно не встречалась женщина, в которую я мог бы безоглядно влюбиться.
В присутствии Белинды мы заговорили о всяких пустяках. Она жаловалась на неспокойное море и медуз, которые не дают ей поплавать, и ворчала по поводу куч мусора, оставляемых приливом. Когда она заявила, что землян уже давно пора наказать за наплевательское отношение к природе, я не удержался.
— Знакомая тактика! Чтобы оправдать своё вторжение на нашу планету, теперь нам, землянам, будут приписывать разнообразные грехи. Наши военные тоже так делают. Если правительство какой-нибудь слабой страны не угодно агрессору, то он начинает искать химическое оружие на её территории и, естественно, находит — даже если его там отродясь не водилось.
Вэньминь состроил мне страшные глаза.
— Мао, ты что несёшь? — прошипел он, подавшись ко мне, и улыбнулся Белинде. — Не слушайте его, госпожа Лоу, это у него от переутомления.
Предупреждение Вэньминя не сработало, меня действительно понесло.
— Да ладно тебе, Венька! — ухмыльнулся я. — Ищешь расположения будущих хозяев? Не спеши! Издержки от сделки могут оказаться куда выше, чем прибыль. Когда партнёры не равны, сам знаешь, чем это грозит. Думаешь, нашей планете так просто дадут членство в КОРе?
— Ярополк! Не смей оскорблять наших гостей. Моих гостей!
Внешне Вэньминь был спокоен, но, если судить по едва заметному тику на щеке и подрагивающим пальцам, он был на последнем градусе бешенства. Я опустил голову, пряча улыбку. С губ рвалась поговорка, что незваный гость хуже татарина, только вряд ли она была уместна в данных обстоятельствах, хотя точно отражала сложившуюся картину. Правда, с точностью наоборот.
Провокация, пусть и спонтанная, это хороший способ, чтобы выяснить истинные намерения инопланетян, потому я ни капли не раскаивался в содеянном. Что бы они ни говорили, я не верю, что они так просто подарят нам свои технологии. Двести с лишним лет игры в прятки говорят о том, что им не чужды захватнические инстинкты.
— Гляди-ка, а ты научился выговаривать моё имя, — сказал я и со значением постучал костяшками пальцев по столу.
Действительно, дятел! Столько лет ездил мне по ушам, убеждая, что не знает русского языка. Знает! Буква «р» прозвучала у Вэньминя как родная. В общем-то, я и раньше подозревал, что он врёт, ведь у него дед русский и Чен Александрович говорил по-русски почти без акцента.
Белинда мягко улыбнулась мне.
— Вы видите в нас оккупантов, Ярополк?
— Разве это не так? — сказал я, стараясь не глядеть на её губы. Проклятые гормоны начали свою утреннюю свистопляску. — С чего вдруг вы решили выйти из подполья и предстать перед нами, землянами? — добавил я несколько резче, чем намеревался.
— Чтобы самостоятельно передвигаться по вашей планете, нам нужны биопитомники. Управлять тефлас-двойником практически невозможно, остаётся только сидеть в его голове и пассивно наблюдать за его жизнью. Но даже такой ограниченный контакт не идёт ему на пользу, думаю, вы испытали это на себе.
«О да!» — расстроенно подумал я, стараясь подавить реакцию организма на Белинду. Чёрт! Как не вовремя!
— Прошу прощения! Не подскажете, где у вас тут туалет?
Естественно, интересный разговор угас на корню, когда я вернулся. Поначалу Фан и Белинда говорили о своих домашних делах, так что было неудобно вмешиваться, а затем, извинившись, они куда-то ушли. Вэньминь всё это время рассеяно глядел на море. Чего-то он с самого нашего приезда подозрительно тихий и, вопреки обыкновению, больше молчит, чем разговаривает. Вот и сейчас, когда мы остались одни, он курит, делая вид, что не замечает моего взгляда. А может, так оно и есть.
— Эй, Вэньминь! — позвал я вполголоса. — Может, поделишься, что на сей раз терзает твою тонкую восточную душу?
— Ровным счётом ничего, — ответил он и затушил сигарету. — Давай что ли искупаемся? — предложил он и направился к пляжу.
Пригасив привычное раздражение, которое вызывали у меня его диктаторские замашки, я поравнялся с Вэньминем и покосился на его профиль — не римский, конечно, но тоже хорош. Но сколько я ни просил, он ни разу не согласился мне позировать. Стоило только заикнуться об этом, и на его физиономии тут же появлялась высокомерная мина. «Мао, когда ты дорастёшь до настоящего художника, тогда я закажу тебе свой портрет, а до тех пор даже не мечтай», — следовал ответ, после которого мы, обычно, не разговаривали около недели.
Вообще-то, Вэньминь — свойский парень, несмотря на все свои заскоки, но временами он ведёт себя как последний засранец. Ещё бы! У семьи Ван столько денег и такое чудовищное влияние, что китайские императоры древности просто нищеброды на их фоне. На первом этапе, чтобы открыть свой бизнес в России, мне нужно было одобрение отца Вэньминя, и я до сих пор под впечатлением от встречи с ним. Скотина редкостная. Вэньминь на фоне своего почившего папочки просто ангел. Когда я вышел из кабинета старшего Вана, меня трясло как в лихорадке. Даже не знаю, как мне удалось сдержать себя и довести дело до конца. Правда, на тот момент у меня был сильный стимул. Мама серьёзно заболела и мне срочно нужны были деньги. И не просто деньги, а доллары. Очень много долларов, которые никто не дал бы задаром. В общем, Ваны умеют не только извлечь выгоду из просителя, но и унизить, как никто другой. Дьявольская семейка. Не уверен, что Чен Александрович пошёл на поводу у сына — не такой он человек. Даже не знаю, что он во мне увидел, если подписал контракт, причём на довольно сносных условиях. И всё же меня до сих пор преследует ощущение, что я за него заплатил душой. Поэтому я страшно рад, что старший Ван погиб и в этом мире мы уже больше не встретимся.
— Чего это ты приуныл, Мао? — поинтересовался Вэньминь.
— Вспомнил твоего отца, — признался я, на ходу стягивая с себя одежду. — Слушай, ты уверен, что он у тебя человек, а не демон?
— А что, есть сомнения?
— О да! А у тебя их нет?
— Не знаю, как с преисподней, а вот с мафией он точно не был связан. Ни с русской, ни с китайской. Даю слово.
Я фыркнул.
— Ну да! Скорей всего, обе мафии просто ели у него с рук.
— Думаешь? — Вэньминь задумчиво глянул на меня. — Возможно, ты прав. Отец терпеть не мог каких-либо неожиданностей.
Он швырнул в меня рубашкой и я, пообещав утопить поганца, бросился за ним в воду. Поскольку Вэньминь плавал как рыба, с местью пришлось погодить. Тем более что он далеко оторвался от меня и, добравшись до ближайшего крупного острова, выбрался на его берег и скрылся среди зелени.
Я не последовал за Вэньминем и поплыл дальше. Исчез — и слава богу! Когда мы вместе, то между нами постоянно идёт незримое соперничество, что временами напрягает. Иногда хочется просто отдохнуть и ни о чём не думать.
Кстати, Белинда сильно преувеличила насчёт волнения на море. Вода была довольно прозрачной и на мелководье хорошо просматривалось белое песчаное дно. Медуз я тоже не увидел и со спокойной душой заплыл на глубину. Единственно, что указывало на волнение на море это холодные слои воды, которые попадались мне во время ныряния.