Боясь что-либо упустить, я стараюсь запомнить картину, открывшуюся моим глазам, каждую её деталь, каждый перелив цвета. Страшно жаль, что временами окружающий мир видится не чётко, будто сквозь водяные разводы на стекле.
Неожиданно на меня обрушиваются совсем иные чувства. На смену созерцательной восторженности приходят гнев и беспредельная печаль, и это действует на психику, как удар тока.
Захваченный врасплох, я судорожно хватаю ртом воздух. Нет, только не это! Уйди, гад! Я не хочу тебя слушать! Нет никакого кольца разумов, это всё бред!
Но чужак не ведает жалости. «Ладно, обойдёмся без разговоров», — соглашается он, и я оказываюсь в его шкуре. А это не только эмоции. Я ощущаю, как по его лицу струятся слёзы, и их соль щиплет искусанные до крови губы. Теперь я знаю, что город мёртв. Пустая раковина, внутри которой нет ничего живого.
И вот уже я, а не он не в силах отвести взгляд от дома, где больше никто меня не ждёт.
«Дилайна, кро миаваси ми тар, Дилайна!» — шепчут мои губы. Сделав шаг в пустоту, я переворачиваюсь в воздухе и, раскинув руки, падаю вниз.
«Литаурин, миа Дилайна!» Распахнутые глаза смотрят в небо. Оно сплошь затянуто тучами, солнце больше не светит. На лицо падает капля, затем другая. Дождь мешается со слезами, и я закрываю глаза. Я креплюсь изо всех сил, но боль в душе всё нарастает и в какой-то момент становится невыносимой.
«Дилайна-а-а!»
Разбуженный собственным криком я сел в постели. Сердце колотилось, как сумасшедшее, по лицу текли слёзы. «Слияние разумов — всегда шок для новичков», — прошелестел чужак, поселившийся в моей голове.
По спине прошёл озноб.
— Заткнись, сукин сын! — выкрикнул я вслух.
«Поверь, ты в полном здравии!»
Ну конечно! Сумасшедшие всегда верят в это. Меня затрясло. О Господи! Почему я так быстро схожу с ума?!
Галстук и пиджак полетели на пол. «Может, я по-прежнему сплю?» — подумал я с надеждой. Да нет, что-то не похоже.
В дверь постучали.
— Сэр, у вас всё в порядке? — спросил обеспокоенный женский голос.
— Да, мэм! Просто плохой сон! Простите, если я вас побеспокоил! — отозвался я и потащился в ванную.
Вид собственной физиономии окончательно меня доконал. Как говорится, краше в гроб кладут. Да! Счастье, если это легкая форма шизофрении. Тогда ещё есть надежда. Но если я опасен — а происшествие с Вэньминем говорит, что это так — тогда мне в полный рост светит психушка.
Неожиданно я успокоился, привёл себя в порядок и снова лёг спать. Плевать на шизофрению! Война войной, а обед по расписанию. Чему бывать, того не миновать. И вообще, чёрт знает что! Впервые на моей памяти я улёгся в кровать, не приняв душ и не почистив зубы. Да что там! Я даже не переоделся и, как какой-нибудь забулдыга, завалился спать в уличной одежде.
13.09.2015 г., воскресенье.
Да, жуткий выдался денёк! Вот что значит роковое тринадцатое число! И даже то, что этот день пришёлся на воскресенье, не спасло меня от неприятностей.
Ха, неприятности! Это словечко даже отдалённо не отражает того, что произошло. Как по мне, так проще самому застрелиться, чем ещё раз пережить такое.
На следующий день Вэньминь заехал за мной ровно в восемь. Мы вели себя так, будто ничего не случилось.
— Хороший костюм, — заметил он, когда я сел к нему в машину.
— И тебе доброе утро! Как твоя рука? — не удержался я от вопроса.
— Лучше, но не твоими молитвами, — последовал сдержанный ответ.
— Не может быть! — я состроил грустную мину. — Я всю ночь простоял на коленях, вымаливая у Будды прощение.
Вэньминь покосился на меня.
— Верится с трудом, но физиономия у тебя действительно бледная. Неужели совесть замучила?
— Естественно, — я зевнул и поискал наиболее удобное положение на сиденье. — Если не возражаешь, я немного подремлю, а то после перелёта самочувствие не очень.
— Спи, если хочешь, — разрешил Вэньминь, преисполнившись великодушия.
Несмотря на дружескую пикировку, напряжение между нами всё же чувствовалось. Правда, не так остро, как я опасался.
Только мы тронулись с места, как позвонила секретарь Вэньминя и сказала, что к нему в офис пришли товарищи из компетентных органов. Мол, они интересуются связями «Династии Ван» с Россией и в первую очередь мной, как руководителем филиала фирмы. Я пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд приятеля. Я действительно не имел понятия, с чего вдруг китайские власти заинтересовались мной.
Но это были ещё цветочки. Ягодки зрели впереди. Стоило нам выехать из Ханчжоу и направиться к деревушке, где мы закупали шёлк ручной работы, как за нами увязалась полицейская машина. По требованию блюстителей порядка мы остановились на обочине.
Вот тут и начался театр абсурда.
Полицейский проверил документы у водителя, а затем у Вэньминя. Когда он подошёл ко мне, я подал ему свой загранпаспорт. Он внимательно его просмотрел и расстегнул кобуру пистолета.
— Ярополк Сафин? — уточнил он. — Сэр, выйдите из машины! Быстро!
Когда я вышел, полицейские обыскали меня, после чего заявили, что я еду с ними.
— Офицер, в чём дело? — вмешался Вэньминь. — Господин Сафин подданный России. Вы не имеете права задерживать его без веских на то оснований.
— Сэр, у нас есть более чем веские причины задержать господина Сафина. Он подозревается в провозе и сбыте наркотиков, — хладнокровно заявил полицейский и положил мне руку на голову, перед тем как запихнуть в полицейскую машину.
Огорошенный происходящим я даже не потребовал предъявить мне ордер на арест. В общем-то, если он составлен на китайском языке, то смотреть на него не имело смысла. Устную речь я ещё более или менее понимал, во всяком случае, путунхуа, а вот иероглифы для меня — тёмный лес.
— Мао, не беспокойся, это недоразумение. Я сообщу в российское консульство и пришлю своего адвоката. Держись! Не пройдёт и часа, как тебя освободят, — подбодрил меня Вэньминь, подошедший к полицейской машине.
Увы! Театр абсурда и не думал заканчивать своё представление.
Шёл уже четвёртый час, как я сидел в полицейском участке, а ко мне не явились ни следователь, ни представитель консульства, ни обещанный адвокат. Отсутствие последнего было особенно странно. Вэньминь, конечно, гад, но он не из тех, кто бросает друзей в беде.
«Видимо, когда ты сходишь с ума, то и весь мир сходит вместе с тобой», — тоскливо подумал я. К тревоге за свою судьбу — в Китае обвинение в распространении наркотиков грозило смертной казнью — добавились позывы мочевого пузыря. Естественно, это не улучшило моего самочувствия. Поняв, что больше не в силах терпеть, я забарабанил по столу.
— Эй! Кто-нибудь! Мне нужно в туалет!
Призыв не остался безответным. В дверь допросной, где меня держали, просочилась хорошенькая китаянка, облачённая в полицейскую форму. В руках она держала поднос, заставленный разнокалиберными коробочками. Главное, там были стакан с кофе и бутылка воды.
— Сэр, ваш обед, — пропела она на безупречном английском языке.
— Спасибо, мэм, но сначала в туалет! — потребовал я, хотя пить хотелось страшно.
— Идёмте, сэр! — девушка отцепила наручники от стола и потянула меня за собой.
Когда мы оказались в коридоре, она обернулась, явно желая поболтать.
— Пожалуйста, не убегайте, хорошо? Это плохо скажется на моём послужном списке, — сказала она с улыбкой и добавила: — Думаю, вы знаете, что очень похожи на Филиппа Ли. Скажите, а вы сами не снимаетесь в кино?
Я покачал головой.
— Нет. Я работаю на корпорацию «Династия Ван». Специализируюсь на эксклюзивном женском белье. «Одалиска». Может быть, слышали?
— О да! — глаза китаянки заблестели. — Страшно дорогое бельё, которое могут позволить себе только очень богатые дамочки.
— Не обязательно. У «Одалиски» есть более демократичные изделия из искусственного шёлка, — сказал я и смерил её фигуру оценивающим взглядом. — Но лично вам я подарю высококлассное бельё из натурального шёлка. Конечно, если вы оставите адрес для посылки.
Девушка быстро огляделась. Ни людей, ни камер поблизости не было.
— Господин Сафин, что вы себе позволяете? Это же подкуп при исполнении! — выпалила она и уже более миролюбиво добавила: — Я бы составила докладную записку, но она осложнит жизнь не только вам. Так что давайте сделаем вид, что вы ничего не говорили, а я ничего не слышала.
— Хорошо, — согласился я, — но при одном условии: я хочу знать ваше имя.
— Ну, знаете ли!.. Вот! — девушка ткнула мне под нос свой бейджик. — Лю Шан, — перевела она, сообразив, что я не могу его прочитать.
Она открыла дверь туалета и подтолкнула меня к ближайшей кабинке.
На обратном пути китаянка молчала, и я тоже не лез к ней с расспросами. Когда мы вернулись в допросную комнату, она сняла с меня наручники и подвинула поднос.
— Скоро за вами приедут из Интерпола. Так что поторопитесь.
После её слов у меня будто камень с души упал. Если мной занимается Интерпол, значит, скоро обнаружится, что я непричастен к наркотикам. Воспрянув духом, я первым делом потянулся за бутылкой с водой.
Каково же было моё изумление, когда в качестве представителя Интерпола за мной явился не кто-нибудь, а рыжая бестия, которая сутки назад такое выделывала в джакузи, что даже вспоминать неудобно.
Облачённая в деловой светло-коричневый костюм, Симка выглядела чрезвычайно импозантно. Она скользнула по мне равнодушным взглядом и направилась к немолодому китайцу в штатском. Судя по поведению полицейских, это было городское начальство, а может быть, и кто-то рангом повыше. Слишком уж у руководящего товарища была дорогая одежда и стильные аксессуары.
— Господин Фан! — с чопорной улыбкой Симка протянула китайцу руку. — Благодарю вас от своего имени и от имени Интерпола. Вы помогли задержать чрезвычайно опасного преступника.
Такого предательства я не ожидал. Если бы взглядом можно было убить, рыжая стерва была бы уже мертва.