Когда на озере запахло жареным, Пятка напялил на себя специальную маску и уплыл.
Об этом нам стало известно лишь сутки спустя, когда на другом берегу озера обнаружили испорченную беглецом маску и использованные кислородные баллоны.
Далеко Бык не ушел, где-то отсиживается до поры до времени. Взять его мы возьмем, но не это сейчас главное. Главное — выявить все его связи. Время тревожное. В воздухе пахнет большой войной. Столкновения с японцами — это лишь вражеская разведка для более серьезного дела. Вы — пионеры, а скоро и в комсомол вступите. Будьте бдительны!
Лица у хозяев дома и гостей посуровели. Ребята поднялись и стали прощаться.
Поднялись на верхнюю палубу. Было темно. Постояли, помолчали, собираясь с мыслями. Кашлянули, давая знать Кешке, что они наверху.
В ответ раздалась разудалая песня «Раскинулось море широко…». И лихой кочегар предстал перед ними собственной персоной, объявив: «А вот он и я!..»
Поглядев на небо, определили — быть грозе! Все оно было забито плотными жирными тучами.
— Ну, ладно, ребята, топайте побыстрее домой,— поторопил их Кнопочка,— а то дождь прихватит. Приходите ко мне в любое время, после школы, конечно! Сами соображаете — ученье свет, неученость — тьма!
Где-то в отдалении пророкотал гром. Краснокожие со всех ног припустились домой, договорившись о встрече.
Глава седьмая
Сенька Гамбург прислал письмо. Письмо дышало почти океанскими страстями, гигантские волны восторга яростно рокотали в каждой его строке. Сенька восхищался великолепным городом Баку, улицы которого располагаются огненными ярусами. Приморским бульваром, где растут настоящие пальмы и бьют великолепные фонтаны. Портовыми причалами, у которых с двух сторон отшвартованы красавцы-танкеры, островом Нарген, плавающим у самой кромки горизонта, который кажется погружающейся в морскую пучину подводной лодкой, и конечно же — родным морским техникумом!
«Классы здесь просторные, в коридорах на специальных тумбах стоят макеты парусных судов и современных транспортных и военных кораблей. Особенно поражают макеты эсминцев и крейсеров,— писал он,— потрясает мощь их артиллерийского вооружения…»
«Ишь, как чешет,— подумал Санька,— небось с морскими боевыми командирами за ручку здоровается!..»
«…В подготовительной группе повторяем программу за седьмой класс, а также изучаем устройство парусного корабля и зубрим азбуку Морзе… Морзе я уже осилил и даже получил «отлично» по флажному семафору… Высылаю вам с Кимкой азбуку, зубрите — пригодится… В воздухе пахнет порохом… Будьте готовы ко всему… Не забывайте о Степке и Софроне…
Обнимаю вас!
На отдельном листе, вложенном в конверт, была написана таинственная азбука: точки и тире.
«Быть Сеньке главным флотским командиром! — с уважением подумал Меткая Рука, перечитывая заново письмо друга.— Посмотрите на него, учится, можно сказать, без году неделя, а уже успел столько освоить!.. А мы с Кимкой даже КиС построить не сумели!.. Да, а еще о чем это он там пишет?! Ага, вот!..» — И удивленный Санька чуть ли не по складам прочел:
«…В субботу у нас был вечер. Ребята читали стихи и пели флотские песни под гитару… Потом начались танцы… Я тоже танцевал… Познакомился с хорошим человеком, дочкой капитана дальнего плавания Клавой… Девчонка что надо!.. Знает азбуку Морзе и флажный семафор не хуже меня!.. Теперь мне на все штормы жизни плевать!..»
«Н-да! — Санька в раздумье поскреб в затылке.— Неужели и этот, как и Кимка, влюбился?! — И сам же себе ответил: — А почему бы и нет!»
Саньке стало грустно: все вокруг влюбляются, переживают, а он, Санька, как чурбан, а еще стихи пробует писать!
Меткая Рука невесело усмехнулся: надо срочно влюбиться! В кого вот только? Может, в Настеньку Казанкову? Как-никак, а отличница… Кудрявая… Правда, ростом не удалась и глаза с раскосинкой. Но это не беда, Санька сам не богатырь!..
Итак, решено, он влюбляется срочно в Настеньку!
Санька зажмурил глаза, пытаясь представить ту, которая должна наполнить его жизнь романтическим волнением, но из этого ничего не получилось. Казанкова предстала перед его мысленным взором, но в каком виде?!
Она гримасничала, чего никогда в жизни не делала, показывала язык и вместо там всяких нежных слов посылала Меткую Руку ко всем чертям!
Саньку охватило отчаяние. Это потому, утешал он себя, что я не влюблен. Был бы влюблен, по-другому бы предстала.
«Бревно! — ругал он себя.— Стоптанный валенок!.. Старая кочерга!.. Люди как люди — влюбляются, страдают, а ты даже этого не можешь!.. Нет, могу! — опроверг он тут же сам себя.— Возьму вот и напишу ей письмо… Вот только как написать — в стихах или в прозе?.. А что если азбукой Морзе?..— От этой неожиданно пришедшей блистательной мысли Санька пришел в восторг.— Так и сделаем!..»
Вырвал из новой тетради два листа лощеной бумаги, вытер промокашкой перо и, поминутно сверяясь с Сенькиным заветным листиком, сочинил к началу занятий довольно длинное любовное послание…
По расписанию первые два урока отводились истории. На прошлом занятии Семен Иванович рассказывал им об экономической мощи Германии, а потом, как всегда, углубились в древнюю историю Российского государства. СИМ поведал о сарматах, которые в старину жили в Прикаспийских степях.
Женщины этого племени вместо того, чтобы готовить пищу и шить одежду, охотились и сражались. Они были ловки, отважны. Воины соседних племен при виде сарматок, летящих верхом на конях, тут же обращались в бегство…
«Вот, оказывается, каковы были наши далекие прапрапрабабушки! — с уважением подумал Санька, запечатывая письмо к Казанковой.— Вот если бы Настенька была такой, как сарматка, уж тогда бы я в нее бы влюбился по-настоящему!..»
В школу Меткая Рука пришел за пять минут до начала занятий. Вид у него был мрачновато-таинственный. Девчонки не преминули заметить это.
— Санечка,— подошла Казанкова,— что с нами стряслось? Задачка по геометрии не получилась? Хочешь, дам списать? — Голубые глаза с раскосинкой прямо-таки лучились собственным превосходством. Мелкие светлые кудряшки подрагивали от прилива веселости. Аккуратный прямой носик и тот принимал участие в явном поддразнивании лучшего ученика класса. Губки трепетали от сдерживаемого смеха. Этого Меткая Рука стерпеть не мог.
— Чего пристала? — рявкнул он.— «Списать»! Да если я захочу, любую задачку не только за седьмой, но и за восьмой класс решу!.. Лучше в зеркальце поглядись — кудряшки, как у чучела-чумичела, а туда же!!
Настенька вспыхнула. Яркий румянец залил ее щеки, шею, лоб. В глазах блеснули слезинки.
«Все!..— с ужасом подумал Меткая Рука.— Вот тебе и влюбился!.. Чего доброго, еще разревется, придется перед СИМом оправдываться…» Семен Иванович за такие художества спуску не даст. Женщины, говорит он, существа особые! Они, дескать, все на свете воспринимают более тонко, чем мужчины! Потому-то СИМ и требует отношения к девчонкам изысканно-рыцарского.
Санька горестно вздохнул. Ему стало жалко самого себя. Вынул из кармана письмо, поморщился, как от зубной боли: «Теперь его Настеньке не вручишь, примет объяснение в любви за насмешку. Чего доброго, на учком вытащит. Зойка — ее подружка. Узнает — прилипнет, как смола!..»
А он так старался! Меткая Рука распечатал письмо и слегка повеселел: точки и тире, поглядывавшие на него со страницы, увлекли его с грешной земли в мир циклонов и рокочущих волн.
Санька увидел себя на мостике парусного корабля.
Свистит, ветер. Поскрипывают снасти. Гремит штуртрос, поворачивая перо руля в нужную сторону. За штурвалом лихой матрос Кимка Урляев, рядом с капитаном Подзоровым — первый штурман Семен Васяткин.
Слева надвигаются скалы.
— Лево руля! — встревоженно кричит Санька.
—Ты что, спятил?! — толкает его локтем в бок Кимка.— Урок начался, а ты…
— Подзоров! — раздается строгий голос Семена Ивановича.— В чем дело?
Тридцать пар любопытных глаз устремляются на Саньку.
Краснокожие сидят за третьей партой в левом ряду у окна. За окном беззаботно шумят листья тополя, о чем-то щебечут скворцы. Санька с завистью смотрит на плывущие высоко в синем небе облака и молчит.
— Подзоров, мы ждем!..
«Надо что-то отвечать,— как-то излишне спокойно думает Меткая Рука,— а что? Ведь не объявишь при всех, что на уроке мечтаешь о битве с ураганом, чего доброго разобидишь СИМа! А соврать, что думал о промышленности Германии, язык не поворачивается…»
— Ну!..
— Семен Иванович, вчера я от друга письмо получил, из Баку, он студент морского техникума… Интересно!..
— Чем же оно тебя так покорило, что даже про урок позабыл? — Голос у Семена Ивановича ровный, даже доброжелательный. Значит, не сердится. Точно! Очков не снимает и платочком их не протирает — верный признак, что все в порядке.
— Интересно они живут, Семен Иванович, флажный семафор учат, азбуку Морзе… Между прочим,— фигурнул Санька,— азбуку Морзе я уже выучил… Азбуку мне Сенька прислал…
— Похвально! — одобрил СИМ.— Хотя это к курсу истории и не относится, но… учитывая международную обстановку, похвально…— Он подошел к карте Европы и, показав на запад, сказал: — Можете поверить мне, фашисты не успокоятся до тех пор, пока не испытают наших сил… Свободная Россия для них, что кость в горле! А потому надо готовиться к защите своего отечества… В общем, вот что, предлагаю организовать кружок юных разведчиков. Руководство я беру на себя. Как вы уже знаете, в молодости я был геологом. Тогда-то я и изучил радиодело. Помощниками своими назначаю Подзорова и его дружка Урляева… Но об этом поговорим после уроков, а теперь — за дело! Кто хочет рассказать о полезных ископаемых Германии? Казанкова? Ну что ж — отвечай ты!..
Настенька бойко затараторила, что в Руре сосредоточены основные богатства Германии: железные руды, каменный уголь…