— Ты чего? — насторожилась обиженная.
— Ни-че-го… Успокойся, киса, все будет в порядке…— И Сарлутов попытался обнять свою соседку.
— Не надо! — вырвалась та.
Затопали рассерженно каблучки. Хлопнула калитка. И Митенька остался один.
«Вот психованная,— подумал он.— Не знал, что она такая недотрога!.. Надо помириться. Пусть заманит этого задаваку в наши края. И тогда… Степка Могила будет доволен…»
Сарлутов подошел к казанковскому дому и осторожно трижды постучал в окно. Он знал, что все Настенькины подружки так вызывают свою обожаемую отличницу на улицу.
Снова стукнула калитка. Выглянула Настенька. Она была в стареньком, домашнем платьице, которое делало ее совсем маленькой и невзрачной.
— Кто? — спросила она.— Зоя?
— Это я, Насть…— Митенька вынырнул из-за могучей ветлы, росшей возле дома Казанковых.— Понимаешь, хочу за давешнее попросить прощения… Я ведь не нарочно, сама знаешь… Нравишься ты мне давно!
Митенька растроганно зашмыгал длинным мясистым носом. Настеньке стало жаль отчаянного парня. Сарлутов не мальчик, ему в этом году стукнуло шестнадцать, из атаманов атаман, его не то, что мальчишки, а взрослые побаиваются. Особенно после того, как Митенька бросился с ножом на обидчика много старше и сильнее себя. И вот такой отчаюга стоит перед ней как маменькин сынок и просит прощения.
Взошла луна. Ее свет приукрасил Митеньку, укоротил его впечатляющий нос, сделал покруглее впавшие щеки, даже росту прибавил и в плечах размах увеличил.
— Так ты не сердишься? — снова спросил Митенька.— Не сердись, даю тебе слово, больше такое не повторится… А пижона Подзорова я проучу завтра же… Так, слегка… Чтобы не обижал таких мировецких девчонок. Только вот что… Постарайся помириться с ним завтра… Надо, чтобы он пошел тебя провожать… Сможешь уговорить его?
Митенька тревожно посмотрел на Казанкову: согласится или нет?
Девочка отвела глаза в сторону. Когда Настенька волновалась, глаза ее косили больше обычного. Она это знала, потому и старалась не глядеть собеседнику в лицо, когда бывала чем-то расстроена.
— Может, не сумеешь? Этому задаваке не всякая девчонка сможет завести шарики за ролики!..
Митенька знал, куда направить удар. Казанкова самолюбива, как сто индюков вместе взятых, такого она не снесет! И точно: Настенька выпрямилась и затрепетала, как туго натянутая струна, откинула головку назад, как бы говоря: «Это кто же — я не смогу завести шарики за ролики? Заведу даже такому задаваке, как Подзоров!» А вслух сказала:
— Завтра после уроков он пойдет меня провожать… Идти будем мимо мазутной ямы… Все. До свидания!
— До свидания! — Митенька удивленно присвистнул, глядя вслед рассерженной девчонке.— Вот это скипидар!..
…На занятия Санька пришел гордый и смущенный. Гордый тем, что его отца отправили на фронт по распоряжению самой Москвы! А смущенный… смущенный тем, что чувствовал себя виновным перед Настенькой. Понял, что совершил промах, не догадавшись проводить ее до дому. После этого она на него и смотреть не захочет.
Но странное дело! Когда Санька зашел в класс, Казанкова первая подошла к нему, поздоровалась как ни в чем не бывало. Об отъезде Санькиного отца на финский фронт все уже знали. И Настенька сказала Саньке сочувственно:
— Таким отцом, как твой, надо гордиться! Желаю, чтобы он вернулся здоровым. И, само собой, с наградами!..— И Казанкова крепко, по-мужски, пожала Саньке руку. Это согнало с его души «последние тучки рассеянной бури».
— Поговорим вечером,— шепнула она, уступая место другим девчонкам и ребятам, спешащим пожать руку сыну героя.— Проводишь меня, ладно?
Прозвенел звонок. Взбудораженные ученики неохотно разошлись по своим партам. Заняли свои «плацкартные места» — по выражению Соколиного Глаза — и командир с начальником штаба отряда юных разведчиков.
— Ты куда это вчера запропастился? — зашептал Кимка, испытующе заглядывая Меткой Руке в глаза.
— Куда, куда? На кудыкину гору, вот куда! Там кошку дерут, тебе ножку дадут!..
— Брось финтить! — Кимка хитро улыбнулся.— Ее провожал, да? — бросил быстрый взгляд на Казанкову.— Я так и понял… Ну, что — договорились? Вот и порядок в кавалерийских частях!..— Глаза у начальника штаба стали такими хитрющими, что превратились в две поблескивающие щелочки.
В класс вошел высокий плешивый человек — учитель немецкого языка, и урок начался. Задав перевод из учебника, учитель погрузился в дремотное состояние, а ученики, раскрыв для вида тетради, занялись каждый своим делом.
Кимка с Санькой стали обсуждать программу очередного занятия кружка юных разведчиков. И начальник штаба, и командир единогласно пришли к следующему решению: очередное занятие целиком посвятить освоению топографической карты их области…
Зойка Сонина и Настенька Казанкова в это время щебетали о своем и, между прочим, личном. Так, например, Зойка под величайшим секретом сообщила подружке, что они с Кимкой поцеловались перед тем, как расстаться.
— А у вас как с Санькой? — розовощекое лицо Зойки даже несколько побледнело от любопытства. Настенька, вспомнив вчерашнюю историю с провожанием, вспыхнула, как брошенный в кипяток рак, и закусила губу от злости.— Что же ты молчишь? — продолжала наседать на подружку Сонина.
— Дай честное пионерское, что никому не проболтаешься!
— Честное пионерское!
— Тогда слушай. Этот воображала вчера меня оскорбил… Но зато сегодня вечером, когда он пойдет меня провожать, ему преподадут урок вежливости…
— Кто? — глаза у Зойки округлились.— Что ты задумала? Ведь это же предательство…
— Ах так! — рассердилась Казанкова.— Отныне я тебе больше не скажу ни слова!..
— Не говори, но я Подзорова предупрежу…
— Но ты же дала честное пионерское!..
Зойка растерянно замолчала. Она теребила хвостик пшеничной косы, не зная, что ей делать в столь сложной ситуации.
«Что, съела?!» — торжествовала Настенька. Ее раскосенькие глазки торжествующе поблескивали, мелкие кудряшки радостно подрагивали.
— Что ж, твоя взяла! — наконец с трудом выдавила из себя Зойка.— Но отныне мы не подруги, так и знай… И потом, если с Подзоровым что случится, в школу лучше не приходи!
— Ха, так я вас и испугалась… Да стоит мне сказать Митеньке, и…
И хотя Казанкова тут же прикусила губу, Зойке все стало ясно. Вот, оказывается, с кем водит дружбу эта тихоня.
На перемене Сонина незаметно подала Кимке знак, чтобы он следовал за ней, и выскользнула во двор. И там, в укромном уголке, под сенью пирамидальных тополей, под страшной клятвой — никому ни-ни! — намеками начала выкладывать о Настенькином предательстве. Кимка поначалу ничего не понимал.
— Зой, да говори ты по-человечески! Ей-ей, ничего не могу сшурупить…
— Не могу, Кимушка, дала честное пионерское… Но дело таково, что и молчать нельзя… А вдруг они Саньку убьют или так изуродуют, что потом и врачи не помогут.
— Да кто ОНИ?! — Кимка начал уже выходить из себя, щеки его загорелись румянцем, на скулах заходили желваки.
— Кто-кто, бестолковый! — рассердилась и Сонина.— Да Митенька Сарлутов и его банда…
Зойка всплеснула полными загорелыми руками: «Вот и выболтала секрет… Теперь никто моему честному пионерскому не поверит!»
Сонина явно расстроилась. Для всех пионеров честное пионерское было равносильно воинской присяге, каждый, кто хоть однажды нарушил его, становился человеком презираемым. Но в данном случае девочка поступила правильно. Кимка понимал это, но нужных доводов для ее успокоения не находил.
— Зой, да не переживай ты!.. Какая же это честность, если тайна, которую ты скрываешь, направлена против твоих друзей?! Больше того — она на руку врагам… И выходит: в данном случае честность равносильна предательству…
— Что же делать? — Кимкины рассуждения соответствовали Зойкиному понятию о дружбе и о чести, и она несколько успокоилась. Отговорить бы Саньку от дружбы с Казанковой — не сумеют, Меткая Рука — человек слова, если он пообещал Настеньке встретиться с ней после уроков и проводить ее домой, пойдет… не побоится никого на свете.
— Кимушка, что же ты молчишь?!
— Думаю… Ага, осенило!.. Надо сказать Кешке… Вот что, Зой, следующий урок у нас физкультура, да?
— Физкультура.
— Ты иди на занятие, а я дуну к Кешке на дебаркадер… Саньке и виду не подавай, что чем-то обеспокоена, да и Казанковой тоже… Пусть себе идут после уроков куда им вздумается… А мы — за ними…
— Но ведь у Митеньки целая банда.
— Ха, ты не знаешь Кешки Кнопочки!.. А потом и Соколиный Глаз тоже чего-то стоит!..— И Кимка, бросив на ходу: — Скажи физкультурнику, что я в поликлинике — жилу растянул,— перемахнул через невысокую школьную ограду и был таков.
После уроков был сыгран общешкольный пионерский сбор. Вместе с пионерами на линейке выстроились все учителя, весь комсомольский актив школы. Директор, подведя итоги занятий за первый истекший месяц, поблагодарил ребят за хорошую учебу, а также одобрительно отозвался о патриотическом зачине ребят из восьмого «Б», организовавших кружок юных разведчиков. Да и в других классах посоветовал организовать такие же кружки.
— А в зимние каникулы,— закончил он,— проведем всей школой военную игру.
Предоставили слово СИМу. Семен Иванович рассказал о программе юных разведчиков, поделился первыми впечатлениями, вынесенными с занятия в восьмом «Б».
— Я считаю,— сказал Семен Иванович,— игра в юных разведчиков может стать настоящим делом, если к ней отнестись серьезно. Кто из вас знает азбуку Морзе, поднимите руку!..
Вверх взметнулись две руки — Санькина и Кимкина.
— Подзоров и Урляев… Мало. А представьте себе, что идет война. И в вашем боевом отряде выбыл радист. Со всех сторон наседают враги. Командиру срочно надо передать радиограмму своим о помощи. Кто это сделает? Кто? Я спрашиваю вас, друзья!
— Юный разведчик! — отчеканили Кимка и Санька.
— Точно,— подтвердил Семен Иванович.— Или, скажем, вы получили боевое задание: взорвать мост в тылу врага… Кто из вас сможет подложить под мост взрывчатку и взорвать пролет?