Что же делать?! Говоров покусывает нижнюю губу, поблескивая ровными зубами. Запасные станки найдутся, а вот куда их ставить?! В цеху для лишней тумбочки места не сыщешь, не то, что для станка!
— Вот что,— рассуждает он вслух,— давай-ка вечерком, после работы посоветуемся с комсомольским активом, а я приглашу членов парткома. Глядишь, что-нибудь и надумаем. Как считаешь?
— Непременно придумаем! — повеселела Лена.— Уж это точно!
Сдав смену, Кимка и Санька присоединились к Захаркину, пошли в партком. Сердца у них от робости екали — партком завода это тебе не цеховое начальство! Тут есть от чего оробеть!
Народу собралось предостаточно. На совет пригласили почти всех начальников цехов и прославленных мастеров разных специальностей. Захаркин не спеша пробрался на почетное место и запросто уселся на скамье рядом с Заглушко.
Григорий Артамонович крепко пожал Захаркину руку, его темные усталые глаза уважительно сказали при этом: «Крепко работаешь, друг, да и молодежь за собою подтягиваешь, сердечное спасибо за это!»
— Ну-с, Александр Александрович, а не пора ли нам дело начинати? — обратился главный инженер к Говорову с озорной улыбочкой на лице.— А то наши главные советчики уже заскучали! — И он кивнул седоватой кудрявой головой в сторону Урляева и Подзорова. Парни смутились, но про себя подумали, польщенные всеобщим вниманием: «А главный-то наш — голова! Да и душевный, видать!»
Говоров улыбнулся:
— Тут инициатива комсомола! Им и командовать… Бери, Бородина, бразды правления в руки, начинай, все приглашенные на месте!
— Начнем! — согласилась Лена.— Доклада не будет. Краткое сообщение сделает член партбюро, заместитель секретаря парткома Александр Александрович Говоров.
Сообщение Говорова было предельно коротким и ясным — положение на флоте с судоремонтом прямо-таки катастрофическое, нужно срочно изыскивать средства для изготовления наиболее дефицитных запчастей для рейдового пароходства. На заводские мощности рассчитывать не приходится, все они с перегрузкой работают круглосуточно, выполняя заказы Комитета Обороны… Рабочих рук тоже не хватает… Зато есть мощный резерв — всевозможные станки, продолжающие прибывать из эвакуированных районов. А куда их ставить и кто на них будет работать,— на эти вопросы надо ответить.
Александр Александрович сел, тревожно поглядывая на товарищей, словно бы поторапливая их поскорее найти нужное решение.
— Рабочие руки мы найдем,— первой нарушила затянувшееся молчание Лена.— Мобилизуем школьный комсомол.
— В казаков-разбойников играть? — усмехнулся Солнышкин.
— Почему же «играть» ?! — перебил своего друга Григорий Артамонович.— Бородина дело говорит. Разве Урляев с Подзоровым не доказательство тому?
— Да, но вы не учитываете времени, которое уйдет на их обучение! — парировал Иван Аркадьевич.— Зима не за горами… завтра-послезавтра… а запчасти нужны сегодня!..
— Месяца два — два с половиной у нас в запасе есть,— жестко сказал Говоров,— а этого вполне достаточно, чтобы решить все наши проблемы.
Солнышкин снисходительно пожал плечами, но возражать больше не стал.
— Корпуса для новых цехов строить не из чего да и негде,— снова начала Бородина.— Надо приспосабливать для этого готовые помещения…
— Столовую, например! — выпалил Кимка.
Все рассмеялись.
— А обедать где будешь? — качнул головой Заглушко.— На таких жировых подкожных запасах, как у тебя, долго не продержишься! Вот мы с Иваном Аркадьевичем месяц-другой могли бы еще проскрипеть… Нет, Ким Иванович, без столовой нам не обойтись!.. Вот если особнячок, что отдел кадров занимает, к этому делу приспособить, то…
— Хорош, но мал, ядреный корень! — буркнул Захаркин.
— Тогда, может, пожарку, а? — с надеждой спросил Кимка.— Кирпичная, большая!..
— Разрешите мне! — поднялся Санька.— Не надо пожарку…
— Почему?! — взъерошился Кимка.
— Вы забыли о корабельном кладбище!..
Все насторожились.
— Давай, давай, сыпь, ядреный корень! Чую, дельное скажешь!..
— Там с прошлого года стоят на приколе две нефтеналивные баржи. Корпуса у них прочные — мы с Кимкой проверяли… Так вот… А что, если их приспособить для этой цели…
— Правильно, Подзоров! — загорелся Заглушко.— Плавучий ремзавод!.. Да это как раз то, что нужно!..
— Точно, в самое яблочко вмазал! — Кимка хлопнул друга по плечу.— Ай да Лорд!..
— Молодец, Санечка! — просияла улыбкой Лена.
— Варит котелок!.. Варит, ядреный корень! — похвалил Подзорова Захаркин. Даже Солнышкин и тот одобрительно закивал головой. Когда первые восторги поулеглись, Заглушко попросил Ивана Аркадьевича прикинуть вчерне, сколько времени придется затратить на воплощение этой идеи в жизнь.
— В мирное время мы бы потратили на такое задание не меньше полугода,— ответил начальник механического цеха, прикинув что-то на логарифмической линейке.
— А поскольку сейчас война, то мы должны уложиться не в полгода, как сказал Иван Аркадьевич, а в три месяца.
— Но…— упорствовал тот,— это нереально… Как минимум, месяца четыре и то…
— Все, товарищи? — Григорий Артамонович вопросительно посмотрел на Говорова и тот согласно кивнул головой.— С завтрашнего дни приступаем к оборудованию плавучих мастерских, и все расчеты, связанные с этим, должны лежать у меня на столе ровно через неделю. Ответственным за их подготовку назначаю товарища Солнышкина. К вашим услугам, Иван Аркадьевич, все заводские конструктора. Работайте хоть по двадцать семь часов в сутки, но дело завершите за тот отрезок времени, который вам отведен. За практические работы ответственность возлагается на товарищей Говорова и Бородину. Возражений нет? — спросил главный инженер и сам же ответил: — Нет!
— Есть поправка,— дополнил Александр Александрович,— третьим ответственным за организацию практических работ назначить Подзорова!
— Точно! — поддержала Бородина.— Подзоров займется школьным комсомолом, рабочие резервы будут на его совести.
— А за их профессиональную подготовку будем отвечать мы, ядреный корень, с Кимкой,— стукнул ладошкой по столу Захаркин.
Урляев облегченно вздохнул, он уже думал разобидеться за то, что его отодвигают в столь важном деле на задний план, ан нет, на его долю оставили, пожалуй, наиглавнейшее — кадры!
…Начались сумасшедшие дни! Да что там дни! И ночи тоже. Баржи под номерами три и пять были капитально переоборудованы и подготовлены для установки станков.
Корабельное кладбище!..
Кимка и Санька смотрят и не узнают знакомых и столь дорогих сердцу мест. Здесь, в камышовых джунглях, мужало их детство, здесь взошло и рассыпало свои лучи горячее солнце юношеской романтики. Как недавно все это было!
Недавнее, ау, отзовись!.. Молчит…
— Как все изменилось! — говорит Кимка, смахивая рукавом рубахи с широкого лба капли соленого пота.— Все как бы уменьшилось: деревья стали ниже, камыши — реже, знаменитые «Марат» и «Аладин» — старее…
…Урляев и Подзоров хлопочут вместе с матросами буксировщика «Моряк» на барже номер пять, закрепляя на носовых кнехтах стальной трос буксира.
— Готово! — кричит боцман, сигналя командиру «Моряка» брезентовой рукавичкой. —Можно двигаться!
Из-под левого колеса буксировщика вырываются клубы отработанного пара. И деревянные плицы, с маху расколов стекло затона, гонят первую стаю волн к заросшему камышом и лозняком берегу, туда, где до недавнего времени Кимка и Санька прятали свой бесценный плотик.
«Тройку» отсюда перевели к заводским причалам еще вчера. Теперь черед «пятерки»…
— Как считаешь, уложимся в сроки? — думает вслух Кимка.— Дел столько, аж голова кружится! А умелых рук раз, два — и обчелся…
— В школе был?
— Был. Девчонки хоть завтра придут целой дивизией, а ребята — кто где: одни — на флоте, другие — в ремесленном…
— В ремесленном?! А что, если?!
— Точно! — подхватил Кимка мысль друга, что называется, на лету.— Поговорю с руководством ремеслухи. Ребята тамошние не только помогут мастерские отгрохать, но и за станки потом встанут!
— Точка опоры, о которой мечтал Архимед, найдена! — Санька даже пальцами прищелкнул от восторга.— Только вот что, к этому деликатному и непростому делу надо подойти со всей серьезностью, солидно, чтобы без осечки. Лену подключить следует и Александра Александровича.
— Это зачем? — надулся Кимка.— Я и один за милую душу все обтяпаю!
— «Один господин…» Один ты будешь решать, скажем, встретиться тебе с Зоей или нет. А тут дело не моей и не твоей «лавочки», соображать надо!..
Кимка надулся, покраснел, но спорить с другом не стал — все равно бесполезно. Санька с маху даже пустяка не решает, прежде обмозгует со всех сторон, обсосет, зато уж потом — решения своего не меняет.
Мимо проплывают знакомые места. Вот обогнули конец острова, похожий на хвост кита. Миновали заводской парк, деревянную пристанешку для трамвайчиков, лесные склады… Впереди показались заводские причалы. Вон и «тройка». «Пятерку» ошвартуют рядом.
«Моряк» пыхтит вовсю, старается, сердешный, побыстрее доставить свой воз по назначению. Течение сейчас на Волге не ахти какое, но малосильному старикану приходится туго. «Пятерка» — баржа не из маленьких, раз в десять больше своего буксировщика. Трудно старикану, но не сдается, продолжает отчаянно молотить деревянными плицами жесткую волжскую воду.
На «тройке» второй день уже вовсю кипит работа. Весь заводской комсомол, свободный от смены, трудится на верхней палубе и в трюмах. Тут и котельщики, и слесари, токари и медники, литейщики и электрики. То в одном, то в другом месте мелькает посеребренная шевелюра главного. Заглушко командует парадом что твой адмирал.
— Умеет Артамоныч вкалывать,— с восхищением говорит Санька, указывая рукой на орудующего газовым резаком главного.— Все умеет!.. Гляди, какого-то новичка учит!..
— На то он и инженер! — бурчит Кимка.
— Да-а,— соглашается Санька,— инженером быть — не по ветру плыть!..
— Приготовиться к швартовке! — басит боцман с «Моряка», усатый морж дядя Ваня.