Подошел Рогаткин.
— Опять филоните? — покачал он лобастой светлой головой.— А у меня в кармане повестка…
— На фронт, значит? — Санька с завистью смотрит на Лешку.— Все-таки своего добился?
— Добился… Сняли с брони. А Бориса Солнышкина, слышно, поставили.
— Молодец, Лешка! — похвалил Санька великана, негодуя в душе на Бориса.
— Что и говорить! — согласился Рогаткин,— Подумай только, это было двести пятое заявление!
— Хвастун несчастный! — стала журить его Нина.— Нашел, чем хвастаться, бездельника своей спиной прикрыл! Ты в цеху нужен! — она нахмурилась.— А из этого индюшонка, глядишь, на фронте человека бы сделали!
— Не-е,— Лешка покрутил лобастой головой,— не получится!..
— Что не получится? — удивилась Нина.
— Из него… человек! Гнида он… а из гниды лишь вша образоваться может.
— Вот это выдал! И гербовой печати не надо! — восхитился Подзоров.— А ты, Нина, не права, за его станок ты встанешь, а на фронте Лешка один взвода стоить будет! Леш, а когда отправка?
— Послезавтра.— Рогаткин потупился.— Нин, я тебе письмо напишу оттуда, можно?
— Пиши…
— А ты ответишь?
— Отвечу…— Нина посмотрела на него ясным, чистым взглядом.— Леш, ты не обижайся, но мы с тобой… настоящие товарищи… Понимаешь?
— Понимаю,— он мотнул густым пшеничным чубом.— А станок свой я тебе сдам.
Дома у Саньки на столе лежала записка от Бородина:
«После работы обязательно загляните с Кимкой ко мне на службу.
С комприветом
«Наконец-то,— подумал Санька,— и нам настоящее дело нашлось!»
Чем ближе подвигался фронт к Волге, тем чаще тут и там выползали из подполья скрытые враги. В одном месте они подожгли колхозную ферму, в другом — пытались подорвать мост через приток Волги, в третьем пускали ракеты, указывая вражеским бомбардировщикам нефтяные склады.
Кимка оказался прав: все силы гитлеровской Германии в эти летние месяцы были брошены на Сталинград. На подступах к городу-герою клокотали такие сражения, каких до сих пор не знала история войн. Волгарям и каспийцам тоже приходилось тошнехонько.
Армады вражеских самолетов хозяйничали в нижнем течении Волги и на Северном Каспии с каждым днем все наглее. Пылали баржи и пароходы, горели пристани и прибрежные села. Морские охотники и катера, вооруженные тремя зенитными пулеметами и одной автоматической пушчонкой, пытались бороться с бомбардировщиками и штурмовиками, но не всегда успешно. Транспортные суда и все стратегически важные объекты на суше и на море срочно надо было вооружать хотя бы зенитными пулеметами. Требовалось оружие, оружие, оружие!..
Вошли в кабинет Сергея Николаевича. Бородин был не один — за длинным, «совещательным» столом, приткнутым к письменному буквой Т, сидело трое молодых мужчин. «Помощники Сергея Николаевича,— подумал Санька.— Незнакомые…»
Бородин встретил своих приятелей традиционным приветствием.
— Салют краснокожим! — поздоровался он. Кимка обнаружил в улыбке свои крупные, лопатообразные зубы.
Санька сострил:
— Салют зеленокожим!..
Все невольно посмотрели на осунувшееся, позеленевшее от многих бессонных ночей лицо Сергея Николаевича и рассмеялись. Бородин коснулся тыльной стороной кисти мощного, гладко выбритого подбородка и отрубил:
— Гладко выбрит, подтянут…— встал, одернул гимнастерку, аккуратно заправился.— Что еще командиру надо? — И сам же ответил: — Чтобы рядом были верные друзья!.. И друзья тут — значит, все в порядке! А ты — «зеленокожий»! Ну и ладно, дорогие мои разведчики, садитесь!..
— Это те самые? — многозначительно спросил один из присутствующих.
— Они,— кивнул Бородин.
— Что ж, ребята проверенные, да и с виду крепкие!..
— Тогда начнем! — объявил Сергей Николаевич.— Итак, товарищ комбриг и товарищ начальник штаба, перед вами ставится ответственнейшая задача: немедленно организовать отряд по борьбе с вражескими ракетчиками. Дело опасное. Но вы уже не дети! Да и опыт боевой имеете. Думаю, с заданием справитесь!.. Главное, ребят подберите надежных!
— Подберем! — заверил Кимка.— А как с оружием?
— С каким оружием? — не понял Бородин.— С личным, что ли?— догадался Сергей Николаевич.
— Угу…
— Вооружайтесь самостоятельно, как во времена Степки Могилы. Кстати, не забыли, что он орудует в наших краях? Будьте бдительны!
— Есть быть бдительными! — отчеканил Санька.— А с оружием проблему решим! Луки и стрелы есть.
— Хорошая дубинка тоже не помешает,— подсказал Сергей Николаевич.— Вашим объектом охраны будет нефтебаза на заводе имени Владимира Ильича. Патрули расставите сами…
— Когда начинать действовать? — поинтересовался Кимка.
— Чем скорее, тем лучше.
— Значит, завтра?
— Можно и сегодня,— многозначительно сказал Бородин,— через час-два… Задание понятно? Тогда выполняйте!..
— Есть выполнять! — Кимка и Санька лихо щелкнули каблуками.
На улице прикинули, кого из друзей могут сейчас вытянуть из дома, и рысцой затрусили к поселку.
Через сорок пять минут отряд из пяти человек, вооруженный стальными прутами и полудюймовыми трубами, двигался маршевым шагом по направлению к нефтебазе. Шли по степной дороге.
«Недавно вроде проезжали здесь с отцом на «эмке», а времени утекло — двести рек наполнишь и сто одно озеро!» — думалось Саньке.
Да, прав был Григорий Григорьевич, когда обратил внимание Бородина на баки с горючим, оставленные без догляда, чуть ли не на произвол судьбы. Беда здесь может случиться даже от чьей-то неосторожности!
А вот и заржавленная ограда. Санька взялся за одну из колючих проволок и легонько дернул на себя. Послышался хруст, и разорванные концы шлепнулись в пыль, к Санькиным ногам.
— Плохо дело! — изрек Подзоров.— Давайте распределимся по постам. Ты, Кимка, с Ленькой Слоном будешь патрулировать по берегу Волги — для диверсии там самое благоприятное место, так что глядите в оба! Махотка с Карамором устроят засаду с заводской стороны — там тоже рот разевать не придется. Ну а я здесь останусь. Здесь вроде поспокойнее.
— Хо,— начал было Махотка, но Кимка оборвал его.
— Приказ командира не обсуждается, а выполняется беспрекословно! — рыкнул он,— А Санька наш командир!.. Уразумел?
— Так точно!
— Тогда все в ажуре! По постам — арш!
Вскинув на плечи дубинки, все стремительно разбежались по своим постам.
Глава четырнадцатая
В двадцать три тридцать послышался надрывный вой. Мечи прожекторов стали полосовать звездное небо на квадраты. Залаяли зенитки, захлебнулись в скороговорке спаренные пулеметы. Армада вражеских бомбардировщиков прошла над Санькиной головой, развернулась над лесопилкой и поплыла по направлению к Сталинграду. Звено самолетов, отделившись от основного клина, по-ястребиному ринулось вниз, на город. Завыли сирены, предупреждая горожан об опасности, еще интенсивнее заговорили противовоздушные установки.
Послышались первые взрывы авиабомб.
— В районе Болдинского моста,— определил Санька.
На том берегу Волги, над лесопильным заводом взмыла зеленая ракета, за ней — красная, потом — снова зеленая…
— Вот гады! Застукать бы их! — скрипнул зубами Санька,— Собственными руками придушил бы предателей! — Подзоров посмотрел на свои огрубевшие широкие ладони, сжал кулаки — ничего, увесистые. Если таким кулачком ударить в висок — пиши похоронную. Поднял с земли полдюймовую трубу: а этой быка свалить можно.
Глаза, привыкшие к темноте, замечали даже колыхание теней возле ветлы. Санька прилег на траву. «Еще с полчасика покараулим, и можно возвращаться по домам».
Через полчаса налет окончился, сирены возвестили отбой.
Со стороны Волги раздался Кимкин условный свист, филином прокричал Махотка. Санька ответил криком ворона. Подошли друзья.
— Никого! — вздохнул Махотка.
— И хорошо, что никого,— устало сказал Санька.— По крайней мере, база цела!
— Конечно, это так, но не помешало бы, между прочим, подсечь тех, кто сигналил на лесопилке…
— Через Волгу не перепрыгнешь, а потом — весь город пикетами мы не охватим, думаю, чекисты сами сообразят поднять на это дело комсомольцев со всех заводов и с фабрик! Прижмем щучье племя, неправда!..
— Чует мое сердце, что и здесь ракетчики покажут свои разноцветные глазки! — Кимка посмотрел на Саньку, словно спрашивая, прав ли он.
— Да, такой объект они не оставят без внимания, давно уже, наверное, точат на него зубы,— согласился Санька.— Не зря Бородин послал нас с вами именно сюда.
До дома добрались уже в половине первого. Заснули как убитые…
Вот уже вторую неделю Санька домовничал один. Марию Петровну вместе с десятым классом послали на сооружение оборонного рубежа. В пятнадцати – восемнадцати километрах от города, в той самой степи, где так еще недавно любили путешествовать краснокожие, сейчас срочно сооружались доты и дзоты, рылись окопы, противотанковый ров.
Враг находился от Санькиного родного завода в каких-то пятидесяти – шестидесяти километрах. Насколько важны воздвигаемые сооружения, можно было судить хотя бы по тому, что на эти оборонные работы отправили многих заводчан — плотников, литейщиков, кузнецов. Токарей пока не тронули, слесарей тоже, так как поговаривали, что со дня на день начнется эвакуация станков в Гурьев и Баутино.
Утрясать в министерстве все вопросы по эвакуации машинного парка послали главного инженера Заглушко. Григорий Артамонович на второй же день прислал телеграмму, что вопрос сложен и что он задерживается в центре на неопределенный срок. Во время командировок вместо Заглушко исполняющим обязанности главного инженера оставался Иван Аркадьевич. В такие дни он развивал невероятно кипучую деятельность, особенно старался по части «закручивания гаек» трудовой дисциплины… На заводе участились опоздания на работу на пятнадцать — двадцать минут. Этим в основном отличались недавние ремесленники — мальчишки и девчонки четырнадцати-пятнадцати лет. Полный рабочий день для их неокрепших плечей был явно непосильным. За ночь отдохнуть не успевали, тем более, что выходные дни были отменены… Иван Аркадьевич давал им выговоры, лишал премий и всяческих других поощрений.