— От барс — гроза снежных гор и равнин! — восхищается пуще прежнего Жора.— Как он все на лету схватывает?! Мне бы его гляделки, я бы тогда давно имел собственную яхту! Да что там яхту — целое пароходство!..
Борис горделиво вскидывает подбородок.
— Правильно, будь гордым, как пират Морган! — поощряет Жора.— У тебя есть для этого все данные. Деньжонки только пока не хрустят, но будут!.. Жора поможет!.. На, держи задаток! — и Мотылек засовывает Борису за пазуху ту самую увесистую пачку. Борис хочет отказаться от столь щедрого подарка, но Мотылек стоит на своем:
— Бери, бери, они уже твои, ты честно их заработал!..
— Как заработал?! — удивляется Борис.
— Ха, он к тому же еще благороден, как Христофор Колумб! — Жора восхищенно цокает языком.— Так вот, это только задаток. Остальные пять пачек получишь потом, как только принесешь штучку, которая называете колье, бриллиантовое колье. Оно хранится у мамаши в магазине в особом шкафчике, в том самом, ты его знаешь.
— Да, а как же мама? — пугается Борис.
— Молодец! — хвалит Мотылек.— Министр финансов, да и только. Все правильно. Маме ты положишь в кассу вот эти четыре пачки,— и Жора протягивает Борису еще четыре пачки аккуратно запечатанных сотенных.— Можешь пересчитать. Все, как в колбасной мастерской: справа — фарш, а слева — оболочка для фарша… А чтобы мутер шухер не поднимала, скажешь ей, что гонорар с клиента, то есть с меня, получен. Ну и выложишь на стол из своей пачки несколько бумаженций!..
— А почему бы тебе самому не купить это колье? — поинтересовался Борис, практическая сметка которого, как видно, не уступала сметке Мотылька.
— Самому?! — охнул Жора.— Так я же не африканский принц. Вдруг милиция надумает спросить: «Откуда у вас, гражданин Мотылек, такие внушительные накопления?» Что я им отвечу, как ты думаешь? Мол, перешли по наследству от папаши?! Не поверит. Ей-ей, не поверят!.. Так что, вундеркинд, делай свой бизнес, не пытаясь засунуть нос в щель, которая может его прищемить! — И Жора, подмигнув Борису многообещающе, удалился по направлению в порт.
С поручением Мотылька Борис справился довольно легко.
Были и еще дела, о которых Борис с радостью позабыл бы, но… над прошлым своим мы не властны.
Завязались Боренькины стежки-дорожки в крепенький узелок, который безболезненно уже не распутать.
«Выкручусь!» — решает он, отправляясь на деловое свидание. В восемь тридцать, как было договорено, они встретились со Щурей на условленном месте. Передав сыну черноморских пиратов чертежи, скатанные в трубочку, и получив взамен сверток с деньгами, Борис двинулся в клуб на танцы. Но в тополиной аллее его остановил могучий круглоголовый человек. Он назвал Бориса по кличке и представился сам.
— Бык,— отрекомендовался он.
О Быке Борис уже был наслышан от Щури. Знал, что тот у шпионов за главного, что характер имеет серьезный, властный и свирепый, и потому подчинился круглоголовому беспрекословно.
Бык обычно ни с кем из подчиненных самолично не встречался, связь держал через Степку Могилу и Щурю. Почему-то на этот раз он счел нужным встретиться с Борисом лично.
— За чертежи хвалю, сработал чисто! Со временем наградим достойно, голова у тебя на плечах не только для шляпы, так что… береги себя для будущего. Нынче же немедленно исчезай с завода. Твой след уже нюхает милиция.
— Куда же мне? — растерялся Борис.
— Сначала за город, затеряешься среди тысяч мобилизованных горожан на оборонные работы. Вот тебе крепкие документы. Потом, при первом же удобном случае, шагнешь за линию фронта.
Борис вздрогнул.
— Не бойся, наши встретят тебя как героя, когда скажешь, что послан Быком. Этого вполне достаточно, чтобы служба «Абвер» приняла на себя все заботы о твоей дальнейшей судьбе. Но уходить за линию фронта ни спеши, если не будет припекать. Постарайся деморализовать молодежь, строящую оборонительные укрепления. Станешь внушать, что город уже фактически сдан, что руководство советское бежало в тыл и что есть распоряжение Ставки отступать за Волгу, до Урала. Будешь выдавать себя за представителя горкома комсомола. Документ, почти подлинный, у тебя в кармане.
Борис достал удостоверение, придирчиво ощупал глазами каждую строчку.
— Хорошая работа,— похвалил он.
Бык усмехнулся:
— На том и держимся…
— Правильно сделали, что выписали на мое подлинное имя. Могут знакомые встретиться.
Бык согласно кивнул головой:
— Однако пора расставаться. Времени нет ни у тебя, ни у меня… Прямо отсюда дуй в Грязны. Двадцать верст не дорога, к утру будешь на месте…
Бык испытующе глянул из-под козырька потрепанного картуза на своего подопечного и добавил потеплевшим голосом:
— Да ты не робей, воробей. Держись начальственно и важно. А на всякий случай на вот тебе! — и он протянул Борису трехгранный остро отточенный стилет.— Без нужды этой игрушкой не маши, применяй лишь в самом крайнем случае! Ну, до свидания. Домой не заходи, можешь напороться на засаду.— И Бык нырнул в темноту.
Зашуршали листья кустарников, затрещали ветки, и все стихло. Борис трусливо огляделся по сторонам, но ничего подозрительного не обнаружил и заторопился к выходу. Но метров через сто остановился. «А вдруг у ворот устроена засада?! Нет,— решает он,— надо уходить по берегу Волги».— И Борис ныряет в заросли тальника.
С трудом продравшись сквозь сплетение колючих веток, перелез через невысокую обветшавшую ограду, отсекающую парк от берега могучей русской реки. Стал пробираться на север, осторожно ступая на бревна забойки, предохраняющей берег от обвалов.
Каждый всплеск волны, каждое беззвучное колыхание тени заставляли его замирать на месте, удерживать частое дыхание. Но всякий раз страх его оказывался ложным. Постепенно он начал успокаиваться. Раздвоенность и колебания — позади, теперь его дорога если и не очень ясна, то определенна.
«Победа конечно же за немцами и за теми, кто им помогает!» — Борис впервые откровенен сам с собой. Нет, выбор им сделан правильный! Ощупал пачку денег, врученную Щурей: «Солидная!» Полюбовался стилетом: «Надежен!»
Обогнув парк, вошел в тополиную аллею, рассекающую центральную часть рабочего поселка на две равные части. Было темно и безлюдно. Родительский домик отсюда недалеко.
«Может, все-таки заглянуть? Прихватить пару рубах, пару золотых безделушек — глядишь, пригодятся! А если засада? — поежился.— Вряд ли, взяли бы в цеху… Рискну!..»
Крадучись прошмыгнул на веранду. Под ноги мягким клубком подкатился любимый пес Боядер. Ласково ткнулся мокрым носом в колени. Борис неожиданно для себя растрогался.
— Боядерочка моя! Умненькая! — потрепал пса по загривку.— А теперь иди, не мешай!
Боядер чутьем угадал состояние своего хозяина, прыгать и визжать, как он это делал обычно, не стал. Молча, опустив голову и хвост, поплелся вслед за Борисом в его комнату.
Борис достал из тумбочки письменного стола кожаный портфель внушительных размеров. Сунул в него две шелковые рубашки и любимый вишневый с черной полоской посредине галстук, золотые мамины часики…
3а окнами послышались чьи-то тяжелые шаги. Замер: «Неужели конец?!»
— Пусти, Вовка, не щипайся! — прозвенел сердитый девичий голосок.— Рассержусь!
— А я и не щипаюсь! — возразил ломким баском невидимый Вовка.
Борис облегченно перевел дыхание: «Кажется, пронесло! — Вытер взмокший лоб рукавом рубашки.— Ну, а теперь прощай, родное гнездышко, до лучших времен!»
Незаметно выскользнул во двор. Опять шорох…
— Кто? — схватился за стилет.— Ты, Боядер?! А ну-ка, кыш на место!..
Но пес не выполнил команды, наоборот, вопреки приказу, подполз к ногам Бориса, тревожно повизгивая.
— Пшел!..— Никакого результата.
«Выдаст ведь, подлец! — свирепеет хозяин.— Пожалуй, добром от него не отделаться. Надо пришить! — Жало стилета взлетает над головой пса, но тут же бессильно опускается.— Нет, не могу!»
Схватив Боядера за ошейник, вталкивает его в коридор. Автоматический замок щелкает мягко, но равнодушно. Так же мягко и равнодушно уходит со двора молодой хозяин. Уходит не оглядываясь. То, что осталось за его спиной,— прошлое. Багаж нам зачастую ненужный, лишний. Для счастья таких людей, как Борис, вполне достаточно настоящего!..
Глава восемнадцатая
И Сарлутов, и Щуря, и Агабабин, арестованный вскоре, в своих показаниях сходились в одном: всеми диверсионными группами в городе руководит Дядя, ас гитлеровской разведки, круглоголовый человек, обладающий борцовскими плечами и железным здоровьем. Где он скрывается, они не знают, но догадываются — в каком-то рыбацком селе, потому что носит рыбацкие бахилы и парусиновый плащ с капюшоном…
Волга велика. В дельте ее всяческих речек и речушек более тысячи, попробуй в их лабиринте отыщи нужного человека, который к тому же задался целью от тебя спрятаться.
— Где же он может скрываться? — в сто первый раз задает себе вопрос Бородин, пытаясь найти ответ в протоколах допросов подручных Дяди. Он выучил их чуть ли не наизусть. И все-таки…
«А что, если?..» — Внимание Бородина привлекает один из ответов Митеньки Сарлутова: «Пароль у нас был такой. Когда приходил незнакомый человек и говорил: «Привет от дяди», нам следовало спросить его: «От какого дяди?». Если он добавлял: «От семнадцатого», то это значило, что посланный — наш человек и мы должны выполнять все его приказания…
«Семнадцатый?.. Почему семнадцатый? А что, если за этим номером и скрывается отгадка? — Бородин разворачивает карту дельты, его палец скользит по судоходной магистрали реки.— Вот здесь вчера подорвался на мине волжский буксировщик «Папанинец», а вот тут, на двадцать километров выше, расположен семнадцатый пост… А что, если на нем под личиной бакенщика скрывается матерый враг? Может быть такое? Может. А если может, значит, надо его проверить».
Бородин вызывает помощника, показывает ему протокол допроса, потом подводит к карте и говорит: