, падает снег, стонет в бухте ледяной припай и далеко на севере вьются над крышами замерзшие дымки́. А она трудолюбиво сворачивает и клеит, сворачивает и клеит, чайник пыхтит на плите, затягивая окна паром. Что же касается Куойла, то самым красноречивым напоминанием о шестичасовом плавании стали для него ногти на ногах, от полинявших дешевых носков окрасившиеся в темно-синий цвет.
Когда дом ее снова опустел, Куойл ушел, чайник был ошпарен и возвращен на полку, пол вымыт, миссис Баггит вышла во двор повесить на просушку одеяло, в которое укутывала Куойла, и снять забытое вчера на веревке выстиранное белье. Хотя все еще стоял мягкий сентябрь, жестокий шторм, унесший Джессона, бушевал вокруг нее. Глаза моргали на ярком свету; негнущимися пальцами она за штанины стянула с веревки брюки Джека, смахнула иней с голубой блузки. Потом, в доме, принялась гладить и складывать, но в ушах ее неизменно стоял скрежет трущихся друг о друга льдин за мысом, треск опрокидывающихся и раскалывающихся айсбергов, грохот льдин, вздымающихся на сотни футов вверх, к белой Луне, и растрескивающихся, растрескивающихся на куски.
27. Отдел новостей
Камбузные новости – беспочвенные слухи о каком-нибудь корабле.
Спустя два дня после «заплыва» Куойла, в полдень, Билли Притти, в шерстяной серо-черной клетчатой куртке, ухмыляясь, вошел в редакцию, на голове у него был старый летный шлем с расстегнутыми ремешками, лицо – мглистого цвета.
– Вытащили твоего утопленника, Куойл, поисковики-спасатели выудили его из пещеры. Правда, огорчил он их. – Достал из кармана листок бумаги, развернул. – Это материал для первой полосы, и я сочинил его по дороге сюда. Конечно, по справедливости это должна была бы быть твоя история, но я ее уже написал. То, в чем он плавал, было спасательным костюмом. Его отнесло к «духовкам» течением. Несколько лет назад туда уже прибивало одного парня, из Безымянной бухты.
– Огорчил? Что ты хочешь этим сказать?
– Не могли выяснить, кто он. Сначала. Сложно было.
– Кончай испытывать наше терпение, Билли Притти. Что там?
– Головы нет.
– Чемодан? – догадался Куойл. – Это его голова в чемодане? Мистер Мелвилл?
– Да, именно, мистер Мелвилл из чемодана. Они так думают. Как раз в этот момент полиция и береговая охрана из кожи вон лезут, обрывают телефоны, звонят в Штаты, в разные информационные бюллетени, бьют во все колокола. Но, вполне возможно, все будет безрезультатно. Говорят, судя по всему, тело засунули в спасательный костюм уже после того, как голова была отрезана.
– Почему они так решили? – сказал Терт Кард.
– Потому что тело расчленено на пять фрагментов – разрезано, как пирог.
Усевшись за компьютер, Билли Притти отстучал заголовок:
ОБНАРУЖЕНО ПРОПАВШЕЕ ТЕЛО.
ЧУДОВИЩНАЯ НАХОДКА В ПЕЩЕРАХ
– Ну почему мне никогда не достаются хорошие темы? – сказал Натбим. – Одни мерзости. Конечно, как что-нибудь отвратительное, гнусное, о чем и рассказать-то можно только иносказательно, подмигивая, намеками, так это Натбиму. Вот уж по чему я скучать не буду. Самое приличное, что попалось мне за все это время, – список обвинений, выдвинутых против мэра Галлиамбика. Две недели назад он выиграл в Атлантической лотерее сто тысяч и отпраздновал это событие, совратив за неделю четырнадцать подростков. Его обвинили в нападении, грубой непристойности и мужеложстве. Или вот еще: извращенец двадцати девяти лет от роду, ошивавшийся возле дома престарелых «Золотая долина», уговорил семидесятиоднолетнюю даму отправиться с ним в его пикапе в торговый центр бухты Миски. Вместо этого он завез ее в какие-то дебри и зверски изнасиловал, старушке даже пришлось делать операцию. Его арестовали, и все мы знаем, что он сделал в день, когда должен был предстать перед судом.
– Сорвал с себя всю одежду, – пробубнили хором Куойл, Билли Притти и Терт Кард.
– Или возьмем священников, связанных с детскими приютами. Уже девятнадцать из них ждут суда. А в клинике Безымянной бухты врача обвинили в сексуальных посягательствах на четырнадцатилетних пациенток – «провокационном ощупывании груди и гениталий», как было записано в протоколе. В понедельник регент хора из бухты Миски признался, что за последние двенадцать лет изнасиловал и растлил больше ста мальчиков из хора. Опять же в бухте Миски был арестован американский турист, который щупал мальчиков в городском бассейне. «Он все время трогал меня сзади и спереди», – пожаловался десятилетний ребенок. А тут, в Якорном когте, любящему отцу предъявили обвинение в сексуальных домогательствах к двум собственным сыновьям и дочери-подростку, имевших место бессчетное число раз с тысяча девятьсот шестьдесят второго года по настоящее время. Содомия, нападения, сексуальное насилие. Или еще пример отличного семьянина: тридцатипятилетний рыбак часами на берегу учил свою четырехлетнюю дочку оральному сексу и мастурбации.
– Господи боже мой! – воскликнул Куойл. – Не может быть, чтобы все это случилось на одной неделе.
– И это еще не все, – ответил Натбим. – Вот еще целая страница, пропади она пропадом.
– Ради этого газету и покупают, – заявил Терт Кард, – а не ради каких-то там колонок и советов по домоводству. Главное – натбимовские истории, по возможности с именами и датами. В том-то и заключалась гениальность Джека: он угадал, что́ нужно читателю. Теперь, конечно, любая ньюфовская газета их печатает, но «Балаболка» первой начала сообщать имена и жуткие подробности.
– Не удивительно, что все это вгоняет тебя в депрессию, Натбим. Что, здесь дело обстоит хуже, чем в других местах?
– Не знаю, хуже ли или просто тут более открыто об этом пишут. Дело священника кажется особенно отвратительным. Тут, в маленьких портах, полно негодяев-священников, которым наивные родители безоговорочно доверяют. Но мне доводилось слышать циничные высказывания насчет того, что сексуальное насилие над детьми – старая ньюфская традиция.
– Если уж на то пошло, то это скорее старая британская традиция. – Кард скреб ногтями голову, пока перхоть не засыпала всю клавиатуру.
– И что здесь делают с насильниками? Существует какая-нибудь программа реабилитации? Или их просто изолируют в тюрьме, чтобы угомонились?
– Не знаю, – ответил Натбим.
– Об этом можно было бы сделать интересный материал, – сказал Куойл.
– Да, – согласился Натбим уныло, словно пружина внутри него схлопнулась. – Можно было бы. Если бы у меня оставалось время до отъезда. Но у меня его нет. «Бармаглот» почти готов, и мне нужно успеть убраться отсюда, пока лед не встал. – Широкий смачный зевок. – В любом случае я уже перегорел.
– Ты бы поставил Джека в известность, – заволновался Терт Кард.
– Да он знает.
– Куойл, что у тебя сегодня: автоавария или кораблекрушение? Что-то обязательно нужно. Складывается впечатление, что каждый раз, когда случается авария, ты уезжаешь брать интервью для своих корабельных новостей. Или, может, катаешь миссис Проуз? Куойл, ты отсутствуешь в редакции больше, чем Джек.
– У меня сегодня Харолд Найтингейл, – ответил Куойл. – С фотографией Харолда на пустой палубе. Статья у тебя на компьютере.
ПОРА КОНЧАТЬ СО ВСЕМ ЭТИМ
Выдаются дни, когда и с постели вставать не стоит. Харолд Найтингейл из порта Мучений знает это как никто другой. Для рыбаков порта Мучений это был бедственный сезон. Харолд Найтингейл поймал ровно девять рыбин трески. «Два года назад, – говорит он, – мы добыли 170 000 фунтов трески в районе Большой балки. В этом году – меньше чем ничего. Я не знаю, что делать. Хоть прачечную открывай».
Чтобы поймать девять рыб, мистер Найтингейл потратил $ 423 на топливо, $ 2150 – на лицензию, $ 4670 – на ремонт и переоснащение катера, $ 1200 – на новые сети. Вдобавок ко всему его прихватил такой ревматизм суставов, какого не было ни разу за 31 год занятий рыболовством. «Руки распухли от запястий до плеч», – рассказывает он.
В прошлую пятницу Харолд Найтингейл решил, что с него довольно. Он сказал жене, что собирается в последний раз вытащить свои ловушки, написал объявление о продаже катера и попросил жену разместить его в «Балаболке».
Вместе со своей бригадой, состоявшей из четырех человек, он все утро вытаскивал ловушки (все они оказались пустыми) и уже возвращался домой, когда ветер неожиданно усилился. Возникло небольшое волнение на море, и несколько волн захлестнули кормовую часть палубы. Прямо у входа в порт Мучений катер накренился на правый борт и уже не смог выпрямиться. Шкипер Найтингейл и команда успели забраться в спасательные шлюпки, покинуть тонущее судно, которое тут же исчезло под водой, и направиться к берегу. Катер не был застрахован.
«Самое печальное в том, что он затонул под тяжестью пустых ловушек. Для меня хоть слабым утешением послужило бы, если бы он затонул под грузом рыбы».
По возвращении домой мистер Найтингейл отозвал из газеты свое объявление о продаже катера.
– Ха-ха, – рассмеялся Терт Кард. – Я помню, как он звонил насчет этого объявления.
Куойл тяжело опустился на стул, вспоминая стариков, которые, стоя под дождем, рассказывали ему, как это было, и Харолда Найтингейла, чей труд всей жизни закончился, как глупая шутка.
Он достал из кармана письмо Партриджа и перечитал его. Мотания взад-вперед по побережью, мебель для нового дома. Меркалия подарила ему на день рождения видеокамеру. Они соорудили бассейн и нечто, называющееся «Газовый гриль “Мечта повара”», – оно обошлось им в две тысячи. Он серьезно увлекся дегустацией, завел винный погреб. Познакомился на какой-то вечеринке со Спайком Ли[72]. Меркалия учится летать. Он купил ей кожаную летную куртку и белый шелковый шарф. Ради шутки. Нашел мастера, чтобы построить на заднем дворе еще одну глиняную печь. С коптильней для мяса и лосося из реки Колумбия. В кухне установили трехтемпературный водный бар. Завели встроенную цифровую аудио- и видеосистему, которая позволяет проигрывать лазерные аудио- и видеодиски одновременно в разных комнатах с разной громкостью. Когда же Куойл наконец прилетит к ним в гости? Приезжай в любое время. Когда тебе удобно.