Но когда Адам ударил себя кулаком в грудь, то она стала настолько сильной, что он больше не мог терпеть. Он закричал. Его крик разнесся над простирающимся под серыми низкими облаками морем, и поднялся вверх, на высоту гор, таких же серых, как океан. Это был крик, который не показал ему настоящее или будущее, но обратил внимание на что-то, что осталось в прошлом, что-то, что скоро должно проясниться.
Над высоким плато дул теплый ветер, разогнавший немногие облака и заставивший тридцатидвухлетнего Адама щуриться от солнца. Вот уже три часа он ждал Ребекку рядом с исследовательским центром и спрашивал себя, почему это ожидание длится так долго.
Он встал и вышел из тени палатки, которая была не более чем брезентом на шестах. Посмотрел на окружавшие плато горы, похожие на ровную серую стену. Над одним из склонов заметил птицу с большими крыльями, вероятно орла, парящего на восходящих потоках теплого воздуха. На ум пришли старые строки: «Вот летит орел. Он летит так высоко, что может заглянуть в будущее».
Несколько храмов образовывали небольшую группу построек: с высоты орла они были разноцветными пятнами среди этого желто-коричневого однообразного пейзажа. То, что Ребекка выбрала именно это место для празднования своего тридцатилетия и для обследования, немного удивило Адама.
– Я хочу близко увидеть бескрайнее небо, – сказала она. Это объяснение было таким же подходящим, как и любое другое. Возможно, здесь присутствовал и религиозный подтекст – вокруг были индуистские, буддийские и пантеистические храмы, а Ребекка совершала своего рода переход от смертной жизни к бессмертию, которое всегда сравнивают с принятием сана и вознесением.
Прошел еще час, и Адам уже был готов войти внутрь центра исследования, несмотря на то что отец Ребекки, Госамер, просил его ждать снаружи, ведь он всего лишь простой смертный. Когда он вышел, Адам подошел к нему.
– Почему так долго?
Лицо Госамера было серьезным и угрожающим:
– Ребекка перенесла потрясение.
– Что? – выпалил шокированный Адам. – Могу ли я пойти к ней?
– Она об этом и просила, – ответил Госамер с нотками пренебрежения в голосе. – Она хочет тебя видеть.
Адам поспешил в центр обследования.
Она лежала в маленькой комнате в задней части здания. Ребекка побледнела, натянула одеяло до подбородка и смотрела на улицу через открытое окно.
«Возможно, – подумал Адам, – она наблюдает за орлом, который находится ближе к небу, чем она».
– Какова вероятность, что это может случиться? – тихо спросила она, как только он присел на край кровати.
– Что именно? Что ты имеешь в виду?
– Мне отказали в бессмертии. Как и тебе два года назад.
– Но…
Адам пытался подобрать слова. Странно, он думал, что удивится сильнее, но за два часа ожидания начал догадываться.
– Насколько вероятно подобное? – Ее рука коснулась его руки. – Что мы оба не получим бессмертие?
Адам молчал:
«Барьера между нами больше не существует, – думал он. – Мы снова стали ближе».
Это была очень странная мысль, и ему стало стыдно.
– Посмотри сюда. – Ребекка подняла руку и показала ему пятна на тыльной стороне ладони. – Такие же, как были у тебя, правда?
– Да, – вспомнил Адам. – Такие же, как у меня.
Ребекка не плакала, она тряслась. Внутри нее бурлили гнев и разочарование. Адам сидел рядом и разговаривал с ней, пока тени от храмов становились длиннее. Он рассказывал о Юпитере и Сатурне и об их спутниках, Европе, Ганимеде, Энцеладе и Титане, о долгих ночах на Плутоне, о станциях и обсерваториях в поясе Койпера.
– Я был там, – сказал он со странной смесью гордости, радости и грусти. – Я видел кольца Сатурна, мерцающие в свете далекого Солнца. Я наблюдал, как на Титане идет дождь из метана, во время моей первой миссии в качестве Говорящего с Разумом. Находясь в фактотуме, я посещал даже спящие кометы в Облаке Оорта.
– Зачем ты мне это рассказываешь, Адам? – прошептала Ребекка, когда солнце исчезло за горами Гималайя.
– А еще я вместе с Бартоломеусом был на Марсе, – продолжал Адам. – Мы конечно не могли осмотреть катакомбы марсиан в нагорье Элизий, так как в них живет Супервайзер, но Бартоломеус показал мне остатки пирамид на Южном полюсе. Машины думают, что предки человека пришли оттуда, с Марса. А ты знала об этом? Возможно, мы вовсе не дети Земли, а дети Красной планеты. Вероятно, мы – потомки марсиан, обреченных на скитания после того, как их планета потеряла атмосферу и моря.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – с напором в голосе спросила Ребекка.
– Мы оба смертны, – сказал Адам, наблюдая, как на темнеющем небе появляются первые звезды. – Ты можешь стать Говорящей с Разумом. Мы можем оставаться вместе и летать к звездам. Никто на земле не увидит того, что будем видеть мы.
Ребекка вздохнула:
– Я мечтала о вечности, а не о звездах.
Чтобы отойти от шока, Ребекке понадобился целый год. До тридцатилетия она воспринимала дни рождения как что-то само собой разумеющееся, а теперь отдалялась от мира бессмертных с каждым прожитым днем, с каждым годом. Адам понимал, что она чувствовала, ведь сам прошел через это. Он приходил к Ребекке настолько часто, насколько позволяли его тренировки. И ей стало лучше, она перестала отчаиваться, ведь каждый день этой драгоценной, пусть и ограниченной, жизни они проводили вместе.
Однажды летней ясной ночью они плавали по лагуне недалеко от Нухука и смотрели на то, как по небу бродит полная луна.
– Я тоже там был, – сказал Адам. – На оборотной стороне луны, в старой обсерватории, которую люди построили еще до Великого Потопа.
– Зачем? – спросила Ребекка. Новая смертная Ребекка.
Она уже не так часто смеялась, стала более задумчивой, иногда погружаясь настолько глубоко, что уже не замечала внешнего мира.
– Зачем я там был?
– Нет. Зачем люди до Великого Потопа построили обсерваторию на обратной стороне Луны? Не лучше ли было использовать все имеющиеся ресурсы для предотвращения климатической катастрофы на Земле?
– Думаю, было уже слишком поздно. Они построили обсерваторию, чтобы поддерживать связь с другими планетами, где есть жизнь. Они нашли десятки и сотни таких планет, на разном расстоянии от Земли.
– Но это ведь не были разумные формы жизни, правда? – спросила Ребекка. – Ты мне об этом рассказывал.
– Ни одной высокоразвитой цивилизации, – ответил Адам. Он был удивлен и рад тому, что Ребекка этим заинтересовалась. – Это головоломка. Единственная разумная цивилизация Млечного Пути исчезла около миллиона лет назад.
– Что с ней случилось? – Ребекка посмотрела в небо, и Адам надеялся, что там она видела то же, что и он: бесконечные приключения.
– Этого никто не знает, – он указал на луну. – Старая обсерватория. Возможно, там люди искали замену Земле, новую родину. Бартоломеус говорил мне, что они хотели отправить в космос обитаемые корабли.
– Но этого не произошло?
– Нет. Потому что начался Великий Потоп.
Некоторое время они молчали, наблюдая за светящимися точками, которые перемещались между звездами. Это были летевшие низко над орбитой зонды и орбитальные станции.
– Мы действительно прилетели с Марса?
– Кто знает! – ответил Адам. – Может, изначально жизнь зародилась на Красной планете и оттуда попала на Землю. А возможно и нет. Вспомни теорию панспермии. Согласно ей, жизнь – межзвездное семя, появляющееся в каждой недавно возникшей солнечной системе.
Но Ребекка, казалось, не слышала его последних слов.
– Вероятно, мы марсиане, – сказала она. – По крайней мере я чувствую себя марсианкой, Адам.
– Что? – Он посмотрел на нее. Лицо Ребекки в лунном свете было бледным, а огненно-рыжие волосы – темными.
– Такое ощущение, что я больше не дочь своего отца. У Госамера не хватает на меня времени. Он говорит, что работа в Высокой Сотне захватывает его целиком.
Адам все понял:
– Последний раз я видел своих родителей полтора года назад. – Ребекка молчала, и он продолжал: – Не отвергай их, Ребекка. Они были и остаются нашими родителями. Но они бессмертны, а нас через шестьдесят, семьдесят, восемьдесят лет ожидает смерть. Ну или, если повезет, через сто. Что такое сто лет для бессмертных?
– Всего лишь эпизод, не более, – пробормотала Ребекка. – И таким же полузабытым эпизодом будем для них мы.
– Мы должны достойно прожить отпущенное время, – сказал Адам. И понимая, что наступил подходящий момент, добавил: – Давай вместе отправимся в путь.
Она робко улыбнулась:
– Мы хотели пройти вместе через столетия и тысячелетия. Теперь же нам осталось всего несколько десятилетий.
– Нужно провести это время с пользой.
Ребекка снова посмотрела на небо.
– Как выглядят миры снаружи?
– Не знаю. Мое первое межпланетное путешествие состоится через месяц.
– Но ты уже два года – Говорящий с Разумом.
– Тренировка занимает много времени, необходимо, чтобы мозг и сознание оставались стабильными. Я говорил с Бартоломеусом. Он готов стать и твоим наставником.
Адам взял Ребекку за руку:
– Давай вместе выясним, как выглядят другие миры.
Мужчина на скале не кричал, возможно он плакал. Собрав волю в кулак и расправив плечи, он сидел и смотрел на море, которое успокоилось и стало гладким, как зеркало его воспоминаний.
«Общий путь длиной всего лишь в несколько лет, – думал он и спрашивал себя, в чем же причина. – Что привело к тому, что, будучи смертными, они оказались на расстоянии, хотя раньше связь была крепка»?
Человек размышлял так: служба в роли Говорящих с Разумом разделила их: разные миссии, разные задачи для Кластера, разные места. Объяснение звучало правдоподобно: они просто проводили недостаточно времени вместе, чтобы оставаться близкими. Но настоящая причина была в другом, и сейчас, когда пелена рассеялась, подарив ему ясность, мужчина понял это. Он понял это, ведь все четко видел и помнил.