каждый ныне существующий мост!
Снизу рябь и катерочки, сверху чайка Джонатан; всех излечивают воды, как известный шарлатан… Если плохо вам реальность в ощущении дана, если вы давно не пьете, ибо проку нет с вина, если в свой давно не тянет ни в чужие города, — на мосту постойте: это панацея хоть куда! А сегодня вечер с солнцем, золотистых роз костер; через мост идет Актриса, а за ней бредет Актер: он забыл погладить брюки и почистить сапоги, он идет в карманы руки, видно с левой встал ноги; мимо бликов ряби водной на гранитном берегу, посреди весны холодной — улыбнись мне на бегу… — над нетающею льдиной под небесною канвой за актрисою Алиной в разлетайке меховой.
Актер
Что за странную пьесу мы собираемся ставить?
Алина
Что-то из западной жизни.
Актер
Из западной? Наверно, есть еще восточная жизнь. Или северная. «Она из южной жизни», — неплохо звучит, а?..
Алина
Не придирайся к словам. Из заграничной жизни. Из не нашей.
Актер
Я думал — это вообще фантастика. Вроде «Месс-Менд». А в чем там дело?
Алина
Две фирмы конкурирующие — «Магияфильм» и «Мафияфильм». И вторая воюет с первой.
Актер
А первая со второй?
Алина
Не перебивай. Видимо, они воюют друг с другом. На чем я остановилась?
Актер
На «…с первой».
Алина
И в той, которая «Магияфильм», есть главный… руководитель, что ли? Его зовут Капитан.
Актер
Это не имя.
Алина
Какая разница? Ну, называют. Он обладает особым даром — люди делают то, что он хочет; он читает мысли, может взглядом остановить, и вообще…
Актер
Парапсихолог? гипнотизер? святой? экстрасенс? человек с летающей тарелки? супер, одним словом. Ну и полива.
Алина
Я могу и не рассказывать. На чем я остановилась? Ты что, успел рюмочку пропустить?
Актер
Трезвый я. Я по складу, доложу тебе, трезвенник «…и вообще».
Алина
И эта… «Мафияфильм»… за ним охотится. Убрать его хотят. Убить.
Актер
И дальше что? Убрали?
Алина
Понятия не имею. Знаю только, что я буду играть даму, у которой роман начинается с этим самым Капитаном, Елену.
Актер
Ну и пьеса. Уши вянут. Ничего, нагородят конструкции, сцена будет трансформироваться, музыка — рундеть, мы — петь и плясать, конфетку сделаем. Стало быть, и я в этом участвую; а в качестве кого? Брави? веселого парня? человека в темных очках? прохожего? героя-любовника? мафиози?
Алина
Ты — Капитан.
Актер
Вот уж спасибо-то.
Алина
Кушай на здоровье. Может, мы побыстрей пойдем? Мы опаздываем.
…Пьесу почти дочитали. Пауза. Или цезура.
Стулья стоят вразнобой; этот сегодня — скамья,
Тот — старый дом угловой: стулья играют
в театр!
Дети-актеры расставили их по указке
взрослого дяди.
Велено было поверить, что швабра —
старая липа.
Приказано было считать, что ширма —
новая яхта.
В паузе стул растерялся: он уже не скульптура,
Но и в себя превратиться еще не успел…
На притворившейся дверью скамейке слушает
струны Актер.
Солнечный луч прорывается сквозь занавеску,
Луч полон пыли — частиц или античастиц.
Над оркестровою ямой летает пушинка.
Белое перышко плещется в тусклом
пространстве,
Не собираясь упасть и взлететь не пытаясь.
Белое перышко сна из детских подушек,
Призрак дыханья джазмена, негра с трубою,
Видимая снежинка Иерихона.
Вторая песня Актера
Кто же в ухо поет мне, когда мне не спится:
«Ах, жила-была птица, жила-была птица…»?
А когда ночь приляжет за стенкой дневною,
Что за перышко пляшет в сквозняке надо мною?
А когда сны теснятся — осенние стаи, —
Что за области снятся? куда улетаю?
шепотом сосед Актеру: — Ты
Сейчас ее и сочинил? — Да что ты! Позавчера.
— А перышко? — Какое?
— Вон то, в луче. — Случайность. Совпаденье.
Пора ничейная моя, пора вечерняя,
День схлынул, будни уводя, а ночь помедлила.
Уже обязанности спят; права не спят еще…
Явь отдыхает в уголке, сон не работает.
Вступает эта тайна тайн: вечеря вечера.
Сыграет Завтра первый тайм,
Едва Вчера последний такт
Погасит свечи нам.
Вечерний звон, как много дум, навек простясь,
где отчий дом,
Вечерний звон, ничейный час, где я любил
в последний раз.
Влечений звон, ночевий мир,
нейтральных зон стозвездный тир.
Пора венчальная моя, пора вечерняя,
Пора врачебная, пора целебная.
Валерьяновый, сиреневый, весенний вечерок; фея звездный приповесила на веточку чулок; в замке ходит Кастелянша, привиденье хоть куда. Отражается в закате речки ртутная вода. Облака плывут отарой у луны на поводу, и бредет Актер с гитарой, напевая на ходу. Загорается фонарик, на посту Геракл кимарит, и богиня в здешний скит постной теткою глядит. Статуи, направив лики кто на ост, а кто на вест, думают, что Петр Великий — Первый Камень здешних мест. Газ играет роль кумира или вечного огня. Дремлет корюшка, проныра, и. о. щуки и линя. Лестнице темно и гулко, недобитый спит витраж, отсыревшей штукатуркой осыпается мираж чьей-то жизни, чьих-то кукол, чьих-то комнат и квартир. И, раскинув звездный купол, в Шапито играет мир. Коммунальным коридором пробирается Актер. С потолка корыта хором распевают во весь хор:
Светозарный,
Синезрачный,
Светлоокий,
Женонравный,
Земнородный,
Злополучный,
Дожделивый,
Буревейный…
Он смеется, ключ роняя, покачнувшись у дверей. Вот и комната родная, отворить бы поскорей. На тахте, весьма потертой, две рубашки распростерты; на столе стаканы в ряд десятигранные стоят, сыр лежит, заварка гибнет, и соседствуют вполне недолистанный Нагибин и зачитанный Фурнье. На стене висит картина, кубистический мотив; на другой глядит Ирина в запьяневший объектив… Отражает тихий омут, зазеркальная река, не тебя — кого другого! — слева правая щека, справа левая рука; земляничную полянку нам являет эта гладь, жизни сей антимирянку, вроде бы — рукой подать (той, которая там — правая рука, или той, что здесь, и левая пока?..)… С глазу на глаз и прочувствуй, расхрабрясь навеселе: вот искусство для искусства — отражение в стекле!
Вот и сны вломились в окна,
И до третьих петухов
От врагов уйти не мог он:
Лишь проснувшись, был таков…
И в воде его топили,
И стреляли-то в упор,
И в снега его влепили,
Одного — в такой простор…
Самолеты завывали,
Танки падали с горы,
Гуманоиды сновали,
И мелькали топоры;
Стрекотали пулеметы,
Шпаги плыли и штыки,
И невидимое что-то
Видел он из-под руки.
Он бежал из трюмов, тюрем, подземелий,
лагерей,
Лабиринтов и подполий, изб без окон и дверей,
Заколоченных вагонов, замурованных гробниц,
Из времен, должно быть, оных, генетических
зениц.
И когда он лег на травы и почти дышать устал,
Отыскалась и управа:
день
настал!
2. ДЕНЬ
День, куда мы в тебе подевались,
куда ты нас денешь, сегодня?
Яви образ, светлейшее донце, денечек!
Кто в тебе суетится, дно суток, тому
не до ночи,
Полной сроков, и звезд, и пространств.
День-деньской! привиденье земное, причуда
Скоростей, и осей, и орбит, и Соляриса свыше…
Так обыденны мы, так поденны,
товарищ дневальный; нам в очи
Светом бьет наш денек — тень обширнейшей
ночи,
Из которой в которую нас увлекает транзит.
Погляди — это что там по курсу сквозит?
НЛО? ПМГ? ИТР? ЗПТ? ТНК?
Чей локаторный блеск ненароком словила щека?
Чей две ракушки ушек прилипчивый приняли
шелест?
Реки ждут наводнений, гуляют, вскипая
и щерясь,
Ветерок нарастает и носится над мостовой.
Наш Актер пробирается к рюмочной на Моховой.
Нежить местная, пьяницы и алкоголик сугубый;
Два голубчика в замше («…впились точно в
соску, суккубы…»).
Деловых и бездельных, увы, тут полно
обоюдно, —
Все на дне подгуляли… на дню… и лепечут
подблюдно…