- Это не он, - мягко прервал его Кланет, который просто пожирал Кентона глазами. Он протянул руку и вынул у него из-за пояса меч Набу.
- Держи! - Офицер послушно взял меч. - Этот человек остается моим пленником до тех пор, пока я не передам его королю. И до тех пор у меня будет его меч.
Злой огонь светился в зрачках черного жреца.
- Он отправится в храм Нергала! - громко произнес Кланет. - И смотри, капитан, не стой на пути у Кланета!
- У Кланета или у кого другого, - ответил офицер, - а я служу королю, и подчиняюсь его приказам. А король приказал всех пленных приводить сначала к нему, что бы ни говорили верховные жрецы, ты это знаешь не хуже меня. И потом, - добавил он хитро, - есть ведь еще вознаграждение. Лучше уж сообщить об этом пленнике. Король справедлив.
Черный жрец молчал, потирая губы. Офицер рассмеялся.
- Марш! - рявкнул Кланет. - Идите в храм. Все вы отвечаете за него головой!
Кентон шел, окруженный тройным кольцом воинов. С одной стороны шли офицеры, с другой - черный жрец, не спускавший с него глаз. Время от времени Кланет облизывал губы.
Так они пересекли парк, вышли на улицу и, миновав высокую арку, скрылись в воротах храма.
19. Повелитель Двух Смертей
Король Эмактилы, Повелитель Двух Смертей, сидел на высоком троне, подобрав под себя ноги. Он был веселый и румяный, словно король Кол из детской песенки, он походил на большое яблоко. В его чуть водянистых голубых глазах светилась радость. Одет он был в свободное алое платье.
Его длинная белая борода, закапанная красным, пурпурным и желтым вином, то и дело шаловливо вздрагивала.
Зал правосудия короля Эмактилы был огромным. Королевский трон стоял на пятифутовом возвышении, которое, подобно сцене, тянулось через весь зал. Темные и светлые плиты пола, расположенные в шахматном порядке, поднимались в этом месте выпуклой дугой, рассеченной широкими низкими ступенями. Трон стоял примерно в пяти футах от этой лестницы.
Двенадцать лучников в серебряно-алых подпоясанных куртках стояли плечом к плечу на нижней ступеньке. Тетивы у их луков были натянуты, готовые в любую минуту выпустить стрелу. Еще двадцать четыре лучника стояли, преклонив колено, ниже. Тридцать шесть смертоносных стрел целили в Кентона, черного жреца и капитана.
По обеим сторонам лестницы на всю длину зала протянулась еще одна цепь лучников, одетых в алое и серебряное; они стояли плечом к плечу, держа оружие наготове. Блестящие глаза короля видели их затылки, обрамлявшие сцену подобно огням рампы.
Вдоль других трех стен также тянулись бесконечные ряды серебряных и алых лучников, стоявших плечом к плечу, державших наготове стрелы и не спускавших глаз с короля Эмактилы. Они стояли молча, своей напряженной неподвижностью напоминая сжатые пружины, готовые распрямиться от малейшего прикосновения.
Окон в зале не было. Стены были покрыты бледно-голубыми шпалерами. Сотни ламп светились ровным желтым светом.
По левую руку от короля стояла какая-то неподвижная фигура в два раза выше человеческого роста. Она была закрыта покрывалом, но даже под этим толстым слоем ткани можно было угадать нечто прекрасное.
С другой стороны стояла еще одна фигура, также окутанная покрывалом, но эти тяжелые покровы таили внутри себя нечто поистине чудовищное.
Некие токи исходили от одной из этих фигур и замирали, коснувшись другой.
На полу, у ног короля, держа в руках изогнутый темно-красный меч, сидел великан китаец.
По обеим сторонам трона стояли прекрасные полуобнаженные девушки, шесть с одной стороны и шесть - с другой. В руках они держали кувшины с вином. У их ног покоились огромные белоснежные чаши, наполненные красным, пурпурным и желтым вином.
Справа от Повелителя Двух Смертей, преклонив колени, стояла девушка, на вытянутых руках державшая золотой кубок. Еще одна девушка стояла слева, сжимая в ладонях золотой кувшин. Протягивая поочередно то одну, то другую руку, король брал кубок и кувшин, подносил к губам и возвращал девушкам, которые вновь наполняли сосуды вином.
Капитан и черный жрец привели Кентона сюда, пройдя множество переходов, король отхлебнул вина, поставил кубок и хлопнул в ладоши.
- Король Эмактилы вершит суд! - торжественно провозгласил китаец.
- Вершит суд! - отозвались лучники слаженным хором.
Кентон, черный жрец и капитан сделали шаг вперед, и стрелы стоящих перед ними лучников оказались совсем рядом. Король наклонился, не спуская с Кентона светящихся весельем глаз.
- Что за шутки, Кланет? - воскликнул он высоким тонким голосом. - Или храмы Бела и Нерга-ла объявили войну друг другу?
- Нет, повелитель, - ответил Кланет. - Этот человек - раб, за которого я обещал большое вознаграждение, и я предъявляю на него свои права, ибо я захватил…
- Ибо я захватил, о Могущественный, - прервал его капитан, преклоняя колени перед королем. - И заслужил вознаграждение Кланета, о Справедливый!
- Ты лжешь, Кланет! - фыркнул король. - Если нет войны, то зачем же ты связал…
- Присмотрись внимательно, повелитель, - прервал его Кланет. - Я не лгу.
Водянистые глаза уставились на Кентона.
- Да! - король рассмеялся. - Ты прав. Тот, другой, мог бы стать таким, как этот, не будь он таким ничтожеством. Ну что ж…
Король взял кувшин, но, не донеся его до рта, замер и заглянул внутрь.
- Здесь только половина! - захихикал он. - Только половина!
Он поднял глаза и взглянул на стоявшую слева девушку.
- Насекомое! - произнес он со смехом. - Ты забыла наполнить кувшин!
Король поднял палец.
У левой стены запела тетива, и в воздухе просвистела стрела, попав в правое плечо дрожащей девушки. Та покачнулась, закрыв глаза.
- Плохо! - весело воскликнул король и опять поднял палец.
Теперь пение тетивы раздалось справа, и опять в воздухе просвистела стрела. Она пронзила сердце лучника, который стрелял первым. Не успело его тело коснуться земли, как еще одна стрела взвилась в воздух.
Она вонзилась в грудь раненой девушки.
- Хорошо! - рассмеялся король.
- Наш повелитель даровал смерть! - провозгласил китаец. - Воздадим хвалу!
- Воздадим хвалу! - как эхо повторили лучники и девушки с кувшинами.
Но Кентон рванулся вперед вне себя от ярости при виде этой жестокой расправы. В то же мгновение туго натянулись тетивы всех тридцати шести луков. Черный жрец и капитан, схватив Кентона, оттащили его назад. Он упал.
Вынув маленький молоток, китаец ударил по клинку своего меча. Меч зазвенел подобно колоколу. На возвышение поднялись двое рабов и унесли мертвую девушку. Другая встала на ее место. Потом рабы оттащили убитого лучника. Другой стрелок выскользнул откуда-то из-за тяжелой занавеси и занял его место.
- Поднимите его, - сказал король и осушил свой кувшин до дна.
- Но повелитель, это мой раб! - несмотря на всю свою волю, черный жрец не мог сдержать надменного нетерпения. - Его привели сюда, подчиняясь твоему приказу. Он перед тобой. Теперь я хочу осуществить свое право и отвести его к месту наказания.
- О-хо-хо! - король поставил кубок и лучезарно улыбнулся Кланету. - О-хо-хо! Так ты не дашь ему встать? И унесешь с собой? О-хо-хо! Ах ты гнилая блоха! - закричал он пронзительно. - Я король Эмактилы или нет?! Отвечай же!
Со всех сторон раздался звук натягиваемой тетивы. Каждая стрела в серебряно-алом ряду лучников была нацелена на мощное тело черного жреца. Капитан бросился на пол рядом с Кентоном.
- О боги! - услышал Кентон возле плеча. - Пропади пропадом и ты, и эта награда! Зачем только я тебя увидел!
Раздался голос черного жреца, в котором слышались одновременно и ярость, и страх:
- Ты - король Эмактилы!
Он встал на колени. Король взмахнул рукой. Луки опустились,
- Встаньте! - воскликнул король. Все трое поднялись. Король сделал пальцем знак Кентону.
- Почему ты так разгневался, - спросил он, посмеиваясь, - когда я даровал смерть этим двоим? Да знаешь ли ты, как пламенно ты будешь молить о смерти и вспоминать быстрые стрелы моих лучников, пока Кланет не расправится с тобой?
- Это было убийство, - ответил Кентон, не мигая глядя в водянистые глаза.
- Мой кубок должен быть полон, - спокойно ответил король. - Девушка знала, какое наказание ее ждет. Она нарушила закон, и она убита. Я справедлив.
- Наш повелитель справедлив! - пропел китаец.
- Он справедлив, - отозвались лучники и девушки с кувшинами.
- Стрелок заставил ее страдать, тогда как я хотел для нее безболезненной смерти. Поэтому он убит, - сказал король. - Я милосерден.
Наш повелитель милосерден! - пропел китаец.
- Он милосерден! - эхом отозвались лучники и девушки с кувшинами.
- Смерть! - радость заиграла на морщинистом лице короля. - Знаешь ли ты, что смерть - величайшее из всех благ? Она - единственное, в чем боги не могут нас обмануть. Только она одна сильнее их непостоянства. Только она одна полностью принадлежит человеку. Она выше богов, сильнее богов, она не считается с ними - ибо даже боги должны умереть, когда пробьет их час! Ах! - вздохнул он, и на какой-то краткий миг исчезла вся веселость. - Ах! Когда я жил в Чалде, там был один поэт, знавший, что такое смерть и как рассказать о ней. Его звали Малдронах. Здесь никто не слышал о нем…
Потом он продолжил тихо:
Лучше мертвым быть, чем живым,
Но лучше всего вообще не быть!
Кентон слушал, и постепенно его гнев сменялся интересом к этой странной личности. Он знал Малд-ронаха из древнего Ура; как раз на это стихотворение он наткнулся, когда исследовал надписи на глиняных табличках, которые Гайльпрехт нашел в песках Найневе, это было в той, другой жизни, теперь почти забытой. И невольно Кентон начал читать последнюю мрачную строфу:
Жизнь - это просто игра,
Нам не дано угадать, да и не хочется знать,
Что же нас ждет в конце…