- Нет, - сказал пере, - а если кто-то и шел за нами, то, ты ведь знаешь, Волк, призраки не могут владеть мечами. С Гиги все в порядке. Он ждет внизу, чтобы поймать нас, когда мы выберемся через окно. Все, кроме одного, - добавил он едва слышно.
Думая о Гиги и о том, как они будут уходить, Кентон не расслышал эту последнюю странную фразу. Он подбежал к двери, которую бдительно охраняли Сигурд и Шаран, быстро обнял Шаран, раздвинул шторы и стал всматриваться. Далеко внизу он различил тусклый блеск - это мерцали кольчуги, броня и мечи. Воины уже прошли примерно четверть лестницы, ведущей из Дома Бела, они двигались медленно, осторожно, бесшумно, намереваясь застать врасплох жреца Бела в объятиях Шаран!
У Кентона оставалось время, хотя бы несколько минут, чтобы осуществить внезапно возникший замысел. Надев на голову шлем Бела, Кентон взял щит и накинул на плечи алую мантию.
- Сигурд! - позвал он шепотом. - Зубран! Идущие сюда думают, что здесь сейчас только Шаран и тот, что лежит там. Если они поймут, что нас несколько, мы не успеем еще пройти и половины пути, как поднимется тревога, мы попадем в руки воинов - и это конец! Поэтому, когда они придут сюда, я и Шаран встретим их. Они не убьют нас, только попытаются схватить. К тому же они не знают, что мы наготове. Потом берите Шаран и опустите ее к Гиги. А мы…
- Начало хорошее, Волк, - спокойно прервал его перс. - А конец - нет. Кто-то один должен остаться, чтобы остальные могли спокойно уйти. Иначе, когда воины войдут сюда, черный жрец быстро догадается, что случилось. Храм окружат так, что не прорвется и целый полк. Нет, один человек должен остаться - на время.
- Я останусь, - сказал Кентон.
- Любимый! - шепнула Шаран. - Мы пойдем вместе, или я тоже останусь!
- Шаран». - начал Кентон.
- Мой дорогой повелитель, - она остановила его строгим тоном. - Неужели ты думаешь, что когда-нибудь еще я отпущу тебя? Расстанусь с тобой? Никогда! В жизни или в смерти я буду с тобой!
- Нет, Волк, я останусь, - сказал перс. - Шаран не пойдет без тебя, и значит, ты не можешь остаться, поскольку она обязательно должна уйти. Гиги тоже не может, потому что ему сначала надо для этого попасть сюда. Ты согласен? Хорошо! А Сигурд должен уйти, чтобы показывать дорогу обратно, только он один ее знает. Кто остается? Зубран! Так велят боги. А их не переспоришь.
- Но как же ты выберешься? Как найдешь нас? - с тревогой спросил Кентон. - Ты же сам говоришь, что без помощи Гиги не выбраться через окно!
- Не выбраться, - согласился Зубран. - Но из этих покрывал я могу сделать веревку и спущусь по ней на лестницу. Один может пройти там, где не пойдут пятеро. Я помню дорогу через город и помню, как мы шли по лесу. Ждите меня там.
- Они совсем рядом, Кентон! - тихо сказала Шаран.
Кентон подбежал к двери. Внизу он увидел около двух десятков воинов, которым оставалось пройти еще дюжину ступеней. Они двигались бесшумно, парами, держа наготове мечи и маленькие щиты; за ними шли одетые в желтое и черное жрецы, среди черных мантий был и Кланет.
У стены справа от Шаран притаился Сигурд. Его не было видно, но он готов был защитить женщину. Перс стоял рядом с Кентоном, прижавшись к стене так, чтобы идущие не могли его видеть.
- Закрой жаровню, - прошептал Кентон. - Погаси огонь. Лучше, чтобы за спиной не было света.
Перс не стал закрывать жаровню, чтобы не потушить пламя. Он встряхнул ее, и в жаровне остались тлеющие угольки; чтобы не было видно их слабого мерцания, перс отнес жаровню в дальний угол.
Первая пара воинов была почти на вершине лестницы, уже протягивая руки, чтобы отдернуть штору.
- Пора, - шепнул Кентон Шаран и сорвал занавеси. Они стояли перед воинами, она - в белых одеждах жрицы, он - в золотых доспехах бога. А те, парализованные внезапным видением, в изумлении смотрели на них.
Не давая им опомниться, Кентон взмахнул мечом, сверкнувшим, как синяя молния; блеснул клинок Шаран. Воины упали. Их тела еще не коснулись камня, когда Кентон выхватил у одного из них меч и передал Шаран. Она набросилась на подступивших воинов.
- За Иштар! - услышал он голос Шаран и увидел, как она ударила.
- Схватите их обоих! - донесся рев Кланета.
Наклонившись, Кентон поднял мертвое тело и швырнул его в самую гущу воинов. С проклятьями они падали под ударом трупа, словно под ударами меча! И воины и жрецы кувыркались по ступенькам, чтобы разбиться о каменный пол Дома Бела.
Отскочив назад, Кентон схватил Шаран и препоручил ее Сигурду.
- Иди к окну! - приказал он. - Передай ее Гиги!
Опередив их, Кентон распахнул окно.
Где-то вдалеке вспыхивали молнии, кромешная тьма уступила место густому полумраку, все еще завывал ветер и стеной лил дождь. В этой полутьме Кентон разглядел мокрые руки Гиги, выжидательно застывшие возле стены. Он отошел от окна. Мимо него, крепко держа Шаран, скользнул викинг. На какое-то мгновение зависнув в воздухе, она упала в объятия Гиги и исчезла из виду.
Крики на лестнице усиливались. Воины поднимались все выше. Кентон увидел, как Сигурд и перс подняли тяжелое ложе, сорвали с него покрывала и опрокинули его. Подтащив ложе к дверям, они толкнули его вниз по ступенькам. Послышались стоны, крики агонии. Ложе сметало людей на своем пути, как хорошо брошенный шар сметает деревянные кегли. Оно било и крушило все, но наконец на одном из крутых поворотов лестницы застряло, зацепившись за золотой канат ограды, и, как баррикада, загородило проход.
- Бегите, Сигурд! - крикнул Кентон. - Ждите нас у леса. Я останусь с Зубраном.
Перс посмотрел на него с такой теплотой, какой Кентон никогда раньше не видел в этих агатовых глазах. Зубран кивнул Сигурду.
Это был какой-то заранее условленный сигнал, и Кентон в то же мгновение оказался в руках викинга. Несмотря на всю накопленную в этом мире силу, он не мог вырваться. Зубран быстро снял с Кентона золотой шлем Бела и надел на себя; спрятав бороду, завернулся в расшитую алым мантию и схватил золотой щит.
Кентон сопротивлялся, но его легко, как ребенка, отнесли к окну, перекинули через подоконник, его подхватил Гиги и опустил на землю рядом с плачущей Шаран.
Обернувшись от окна, викинг заключил перса в объятия.
- Нельзя медлить, северянин! Сейчас не время для чувств! - коротко сказал Зубран, вырываясь из его рук. - Для меня нет спасения, ты знаешь это, Сигурд. По веревке? Это только слова, чтобы успокоить Волка. Я люблю его. Да и что веревка? Они как змеи сползут по ней вслед за мной. Или я - трусливый заяц, который ведет собак туда, где укрылись его друзья? Нет! Теперь иди, Сигурд, и когда вы будете уже далеко, расскажи им все. Идите к кораблю, и чем быстрее, тем лучше.
- Уже близки щиты дев! - торжественно произнес викинг. - Бог Один примет героя, неважно, из какой он страны! Перс, ты скоро будешь ужинать в Валгалле с Одином, Отцом всего живого!
- Пусть у него будут такие блюда, которых я никогда не ел, - пошутил перс. - Иди, северянин!
Зубран поддержал его, викинг выбрался из окна, и его поймал Гиги.
Все четверо стали быстро спускаться, Сигурд впереди, Шаран - под длинным плащом Гиги, за ними Кентон, все еще ругаясь.
26. Зубран уходит
Пере не стал закрывать окно, и ветер свободно врывался в зал. Зубран не спеша обошел Приют Бела.
- Клянусь всеми Дэвами! - сказал он. - Никогда еще я не чувствовал такой свободы, как сейчас! Я совсем один, словно последний человек на свете! Никто мне не поможет, никто не посоветует, никто не станет мне надоедать! Наконец-то смысл жизни упростился до примитивного: я убиваю, пока не убьют меня. Клянусь Ормуздом - душа моя трепещет!..
Он выглянул на лестницу.
- Еще никому из людей не было так трудно забраться на это ложе, - усмехнулся он, увидев, как воины пытаются расчистить себе дорогу.
В середине зала он свалил в кучу все шелковые покрывала с кровати, сорвал все ткани, висевшие на стенах, и бросил туда же. На этот погребальный костер он вылил масло из всех светильников, потом - из кувшинов.
- О мой прежний мир! - говорил он задумчиво. - Как я устал от него! Но и от этого мира я устал - клянусь Пламенем Жертв, это правда! Уверен, что мир, из которого явился Волк, еще хуже. Мне нет места ни в одном из них.
Взяв тело жреца, он отнес его к окну.
- Кланет очень удивится, когда обнаружит тебя там, а не здесь, - он рассмеялся и бросил тело вниз.
Зубран склонился над танцовщицей.
- Как ты хороша, - прошептал Зубран, касаясь ее губ и груди. - Интересно, как ты умерла и почему. В этом, должно быть, кроется что-то необычное! Жаль, что я не успел расспросить Волка. Что ж, ты будешь спать со мной, танцовщица. И возможно, когда мы проснемся - если мы проснемся, - ты обо всем мне расскажешь.
Он положил тело Нарады на пропитавшийся маслом ворох тканей, потом взял тлеющую жаровню и поставил ее рядом…
Он услышал нарастающий шум голосов и приближающихся шагов. По лестнице поднимались воины, которых стало еще больше. Какое-то мгновение Зубран стоял в дверях. Золотая мантия обвивалась вокруг него, наполовину скрывая лицо.
- Это жрец! Это жрец! - кричали снизу, и голос Кланета заглушал остальные.
- Это жрец! Убейте его!
Улыбаясь, перс отступил назад и укрылся за стеной. Он взял щит, оставленный Шаран.
В узкий дверной проем ворвался воин, следом за ним - еще один.
Дважды просвистела в воздухе турецкая сабля, быстрая, как самая быстрая змея. Первые двое воинов упали под ноги наступавшим, преграждая им путь.
Взлетал и опускался клинок Зубрана - рубил, резал, колол, и вскоре рука перса от кисти до плеча стала красной от крови. Перед Зубраном росла баррикада мертвых тел.
Только по двое могли ступать воины на порог Приюта, и по двое они падали, закрывая этот узкий проход; стена из тел росла. В конце концов Зубран перестал видеть блеск мечей, он слышал лишь крики идущих впереди; забравшись на груду тел, он увидел, как передние воины повернулись, но напиравшие ряды теснили их.