Мне очень хотелось спросить, будет ли на обеде Ева, но я решил не рисковать. Когда же наконец, пройдя сквозь три стены и дважды спустившись в лифтах, мы пришли в столовую, ее там не было.
Всего присутствовало восемнадцать человек. Как и обещал Конзардине, собеседники были интересны, остроумны и занимательны. Более всего мне запомнились потрясающая польская красавица, итальянский граф, японский барон и еще трое, чьи фамилии редко исчезали с газетных полос. Сатана широко раскинул свою сеть.
Это был великолепный обед в прекрасной компании; нет необходимости вдаваться в подробности. Ни о хозяине, ни о делах никто не упоминал. Однако в течение всего обеда я с нетерпением ожидал, когда же я наконец смогу вернуться к себе в комнату и увидеться с Баркером. Знает ли он, что меня переселили в другое место? Сможет ли он до меня добраться? А где Ева? Здесь ли она вообще?
Обед кончился, все перешли в другую комнату, где были расставлены столы для бриджа. Нас было восемнадцать человек - можно было составить четыре партии и двое остались бы свободны. Это дало мне подходящую возможность уклониться от игры. К сожалению, этой ситуацией воспользовался и Конзардине и тем расстроил мои планы. Он предложил мне показать некоторые восхитительные уголки дворца. Я, естественно, не мог отказаться.
Мы осмотрели с полдюжины залов и галерей, прежде чем я счел возможным сослаться на усталость. Я не буду описывать, что я видел. Это несущественно. Но я был потрясен уникальностью и красотой всего, что там хранилось. Конзардине рассказал мне, что у Сатаны есть огромнейшие апартаменты, где он держит самые дорогие его сердцу сокровища. А то, что я видел, лишь малая толика всего находящегося здесь.
На обратном пути мы заглянули в зал для игры в бридж. За время нашего отсутствия народу прибавилось, и игра шла еще за несколькими столами.
За одним из них сидела Ева, в паре с ней играл Кохем.
Она равнодушно взглянула на меня, когда я проходил мимо, и безразлично кивнула. Кохем поднялся и дружески пожал мне руку. Мне стало ясно, что зла он на меня не держит. Пока я соображал, с чего начать и как подступиться к Еве, она откинулась на спинку стула и замурлыкала навязший в зубах мотивчик, одну из свеженьких джазовых композиций; «Милый, встретимся в полночь, когда часы бьют двенадцать и лунный свет зажигает радость в наших сердцах…»
Мне не нужно было никакого лунного света, чтобы радость вспыхнула в моем сердце. Я понял, что хотела мне передать Ева, - она виделась с Баркером.
Через пару минут я тихонько наступил Конзардине на ногу. Ева вела себя откровенно невежливо: зевала, нетерпеливо перебирала карты. Кохем недовольно посмотрел на нее.
- Так мы играем в бридж или не играем? - довольно грубо спросила она. - Я предпочитаю в полночь находиться в постели.
Это я тоже понял: она еще раз передавала мне свое сообщение.
Я пожелал им спокойной ночи, и мы с Конзардине направились к выходу. В зал ввалилась еще одна небольшая компания и тут же принялась уговаривать нас остаться поиграть.
- Только не сегодня вечером, - прошептал я Конзардине. - Я устал, и .меня все раздражает. Уведите меня отсюда.
Он взглянул на Еву и едва заметно улыбнулся ей.
- Мистеру Киркхему нужно поработать, - ответил он им. - А я вернусь через несколько минут.
Он проводил меня в мою комнату, показывая по дороге, как пользоваться панелями и лифтами.
- На всякий случай, - заметил он, - если вы вдруг передумаете и захотите вернуться.
- Я не передумаю, - ответил я. - Я немного почитаю и лягу спать. По правде сказать, Конзардине, я что-то сегодня не могу больше выносить мисс Демерест.
- Я собираюсь поговорить с Евой, - сказал он. - С какой стати вы ’должны чувствовать себя в ее присутствии постоянно не в своей тарелке?
- Спасибо, не нужно, - отказался я. - Лучше я сам все улажу.
- Дело ваше, - ответил он и добавил, что Томас разбудит меня утром. Сатана, возможно, передаст с ним какое-нибудь сообщение. Если мне понадобится слуга, я могу позвонить по телефону. Почему-то телефон в отличие от звонка вызывал у меня гораздо более теплые чувства и впечатление защищенности. Значит, Томас больше не следит за мной, рассудил я, и меня это очень порадовало.
Конзардине пожелал мне спокойной ночи. И вот наконец я остался один,
Я подошел к окнам. Решеток не было, но снаружи они были затянуты стальной сеткой - вполне эффективная замена. Я погасил везде свет, оставив только одну лампочку, и принялся за чтение. Мои часы показывали десять тридцать вечера.
Было очень тихо. Время едва тащилось. Около одиннадцати я наконец услышал хриплый шепот из спальни;
- Я здесь, капитан. Чертовски рад вас видеть!
Хотя я и был почти уверен, что Баркер придет, мое сердце радостно екнуло - с души словно камень свалился. Я бросился в спальню и схватил его за плечи:
- Боже мой, Баркер! Как я рад тебя видеть!
- Я получил ваше сообщение, - ухмыльнулся он, подмигивая мне своими маленькими глазками. - Сейчас можно не прятаться - никто не посмеет теперь врываться к вам. Вы у Сатаны в большом почете нынче. Что-то вроде члена королевской семьи. Вы отлично сработали, капитан. А я-то уж знаю, что такое хорошая работа.
Он взял сигарету, прикурил и уселся, с восхищением глядя на меня.
- Чудесная работа! Высший класс! - повторил он. - А ведь у вас нет никакого опыта! Даже я не смог бы сделать лучше.
Я поклонился и придвинул к нему графин.
- Это не для меня, - отказался он. - Это то, что надо, если собираешься лечь спать и устроить себе выходной. Но Джон Ячменное Зерно плохой товарищ в такой работе, сэр.
- Я еще новичок, Гарри, - извиняющимся тоном признался я и отставил нетронутый графин. Он одобрительно кивнул.
- Когда мисс Демерест рассказала мне о вас, - продолжал он, - я совершенно обалдел. Приведите его ко мне, сказала она, как только будет возможность. Ночью или днем, неважно, но я хочу видеть его. Только, мол, выберите безопасный момент, не позволяйте ему рисковать. Она чертовски хочет вас видеть, сэр.
- Она недавно передала мне, что вернется к себе около двенадцати часов.
- Хорошо, к этому времени мы там будем, - кивнул он. - У вас есть какой-нибудь план? Я имею в виду, как свернуть ему шею?
Я заколебался. То, что пришло мне в голову, было еще слишком зыбко и неясно, чтобы его можно было назвать планом и выносить на обсуждение.
- Нет, Гарри. Еще нет, - ответил я ему. - Я еще слишком мало знаю о его игре. Здесь необходимо все взвесить. Я знаю только одно - или я освобожу мисс Демерест от Сатаны, или отправлюсь на тот свет вместе е ним.
Баркер насторожился, как испуганный терьер.
- И если это будет единственный выход, я дам тебе знать, что беру Сатану с собой, - добавил я.
Баркер придвинул свой стул вплотную к моему.
- Капитан Киркхем, - начал он очень серьезно, - такое можно делать только в крайнем случае… В самом крайнем случае, сэр. Я готов сам совершить это, если больше никого не удастся найти… Если мы больше никого не найдем, кто тоже хочет избавиться от него. Но здесь никто не решится пойти против него, сэр. Никто. Это все равно, что молить Бога, чтобы камень ему на голову свалился или сердце у него лопнуло.
Он немного помолчал.
- Вот так, капитан. И если я или вы попытаетесь прикончить его, можно не сомневаться, что мы отсюда живыми не уйдем. Ни малейшего шанса уцелеть у нас нет. Если не кто другой, так кейф-рабы уж точно об этом позаботятся. Вот так! Вы думаете, нас возьмут за это на небеса? Это просто самоубийство, капитан, и ничего больше. А если они заподозрят, что мисс Демерест хоть что-нибудь знала об этом? Мне даже подумать страшно.. Нет, мы должны придумать что-то другое, капитан.
- Конечно, это на тот случай, если другого выхода не будет, - сказал я. - И если до этого дойдет, то я тебя вовсе не собираюсь втягивать. Я все сделаю сам.
- Нет, нет, капитан! - воскликнул он, и его короткая верхняя губа над выпирающими зубами задрожала, лицо болезненно сморщилось, словно он собирался заплакать. - Вы не должны так говорить, сэр. Я всегда буду рядом с вами, на что бы вы ни решились. Черт побери, разве мы не товарищи?
- Конечно, мы товарищи, Гарри, - торопливо ответил я, глубоко тронутый его душевным порывом. - Но если дело дойдет до убийства, тут уж я справлюсь сам. Тебе совершенно незачем подставлять за меня свою голову.
- Да! - огрызнулся он. - Прямо-таки незачем! Ну совсем незачем?! Может, вы думаете, для меня огромное счастье ползать, как крыса, в этих стенах?! Я бы против порядочной тюрьмы и слова не сказал. А это что? Это же настоящий ад! А вы и мисс Демерест для меня точно родные! Незачем! Просто совершенно незачем! Ради Христа, капитан, не говорите так больше.
- Ну, Гарри, я совсем не это имел в виду, - оправдывался я, положив руку ему на плечо. - Я только хотел сказать, что Сатана должен достаться мне. И если самое худшее все же произойдет, постарайся вытащить мисс Демерест отсюда.
- Мы останемся вместе, капитан, - едва слышно ответил он. - Я не отступлюсь, если даже дело дойдет до убийства. Хотел бы я только знать, возьмет ли его обычная пуля…
Последние слова задели меня за живое и снова всколыхнули смущавшие меня сомнения.
- Выбрось это из головы, Гарри, - резко оборвал его я. - Ведь первое, что ты мне сказал, было: «Сатана такой же человек, как ты или я. И нож или пуля запросто отправят его на тот свет». Откуда теперь такие задвиги, Гарри?
- Это была бравада, - едва слышно пробормотал он. - Я трепался, чтобы не было совсем погано на душе. Чтобы не вешать носа, сэр. Я сказал, что он не настоящий Дьявол, но я никогда не говорил, что в нем нет ничего дьявольского. О, Боже, он такой огромный! - закончил он беспомощно.
Мне стало совсем скверно. Я думал, что хотя бы Баркер не испытывает суеверного страха перед Сатаной. И это придавало мне уверенности. А оказалось, все это были лишь слова. Я попытался высмеять его.