Мне стало ясно, что Конзардине очень многого не знал. Будь та дыра в стене молельни рабов шириной в полдюйма, а не в четверть, да будь у меня приличная винтовка - я - гроша ломаного не поставил бы на то, что Сатана выживет. Если, конечно, предположить, что он все-таки человек.
- Более того, - продолжал Конзардине, словно отвечая на мои мысли, - предположим, что вы сделаете то, что я считаю невозможным, - убьете его. Вы все равно не сможете скрыться. Лучше быть убитым сразу на месте. Нигде на всем земном шаре вы не сможете скрыться от мести его людей. И мстить они будут не из страха перед законами, установленными Сатаной. Отнюдь нет. Как он говорил вам, он хорошо платит своим слугам. Вы не представляете себе, для скольких людей его жизнь означает свободу, покой, безопасность, блестящую карьеру, власть и еще очень многое, к чему обычно стремится человек. Сатана - это не только мрак, это еще и великолепие! Его люди разбросаны по всему земному шару. Многие из них занимают высокое положение, о котором вы пока еще можете только мечтать. Разве не так, Ева?
- Это действительно так, - ответила Ева. Ее глаза светились предчувствием горя.
- Учтите, власть Сатаны не из тех, что держатся на спинах угнетенных рабов, - продолжал он. - Естественно, у него есть князья и есть солдаты. Резюмируем то, что я сказал. Я не верю, что вы сможете убить его. Если вы попытаетесь его убить, но промахнетесь, вы умрете страшной смертью. И не спасете Еву. Если вы его убьете, то все равно неизбежно погибнете. Конечно, в этом случае Еву вы от него спасете. Но захочет ли она свободу такой ценой?
- Нет! Нет! - в отчаянии вскричала Ева, заслоняя меня от Конзардине.
- Конзардине, - резко переменил я тему, - почему, когда претендент поднимается по лестнице, Сатана прячет свои руки?
- То есть? Что вы имеете в виду? - Недоуменно воззрился он на меня.
- Я трижды видел его на черном троне, - объяснил я. - Два раза, когда поднимался Картрайт, и один раз, когда поднимался я сам. Он нажимает на рычаг, а потом прячет руки под плащом. Что он там делает, Конзардине?
- На что вы намекаете? Что он нечестно играет? Это абсурд, Киркхем! - насмешливо ответил Конзардине, но я заметил, как сжались его могучие кулаки.
- Я ни на что не намекаю, - ответил я. - Мне хотелось бы понять, в чем дело. Вы, должно быть, не один раз наблюдали, как поднимаются по этой лестнице. Его руки хоть раз были открыты? Постарайтесь вспомнить, Конзардине.
Он молчал. Я понял, что он вспоминает по порядку всех тех, кто всходил по этим ступеням. Его лицо побелело.
- Не могу сказать, - произнес он наконец. - Я не обращал внимания. Но я не думаю, что он всегда их прячет.
Он вскочил на ноги и воскликнул:
- Ерунда! Если он даже их и прячет, это еще ничего не означает.
Я действовал наобум. И оказалось - не зря. Мне удалось найти реальное основание для моих смутных мыслей и неясных подозрений, которые я не решился выложить Баркеру, мало того, я нашел им подтверждение.
- Ничего не значит? - переспросил я. - И вы верите, что Сатана, который может столь гениально предусмотреть все детали, великолепно разложить все карты, учесть все возможности, - вы верите, что он мог бы оставить хоть одну малюсенькую лазейку, через которую кто-нибудь смог бы пролезть, чтобы управлять им самим? Кто-нибудь хоть раз выигрывал корону и скипетр?
- Да, - в замешательстве ответил Конзардине. - Такие случаи действительно были. И они опровергают ваши сомнения, в которых я сам чуть не запутался. Я уже восемь лет у Сатаны. Три раза я видел, как покорялись эти следы и выигрывались корона и скипетр.
Я был настолько ошеломлен, что не нашелся с ответом. Зато Ева быстро сообразила.
- А что стало с победителями? - спросила она.
- М-да. - Конзардине смущенно взглянул на нее. - Один из них пожелал кое-чего» кое-чего весьма странного. И умер от этого месяцев через шесть.
- Ага, - протянула Ева. - Итак, он умер от своего желания. А остальные?
- Одна женщина погибла в авиакатастрофе между Лондоном и Парижем, - ответил он. - Она умерла на полпути к своей мечте. Даже Сатана не смог ничем ей помочь. Все сгорели дотла.
- Очень печально, правда? - невинно спросила Ева. - Оба погибли. А третий?
- Не знаю, - начиная сердиться, ответил Конзардине. - Я полагаю, что с ним все в порядке. Он уехал в Азию. Я ничего о нем не слышал с тех пор. Он пожелал что-то вроде уединенного карманного королевства, где он мог бы делать все, что ему заблагорассудится. Сатана подарил ему такое королевство.
- Двое умерли, один исчез, - задумчиво произнесла Ева. - Но, может быть, вы все-таки слышали что-то о третьем, доктор Конзардине? Может быть… Может быть, он тоже умер, как и те двое?
- Как заметила Ева, двое из них долго не протянули, - сказал я. - Третий под сомнением. Если бы вы, Конзардине, были на месте Сатаны, разве вам не пришло бы в голову, что разумно подпитывать в претендентах надежду, показывая им время от времени, что выиграть все-таки можно. Я бы об этом позаботился. И, будучи в шкуре Сатаны, неужели вы не подбирали бы победителей самым тщательным образом? Я бы подбирал. Но я не выбрал бы кандидата, который мог бы прожить долго. А вы? А если бы и взял хорошего, здоровенького, то с мыслью о том, что всегда можно устроить несчастный случай. Как, например, с аэробусом, о котором вы рассказывали.
- Чтоб он провалился! - задохнулся от гнева Гарри, - Свинья такая! Конечно, все это было бы нетрудно устроить! Держу пари, что он так и поступал!
- Что делает Сатана, когда прячет руки под своим плащом? - повторил я.
- И что стало с третьим, выигравшим корону? - пробормотала Ева.
Бисеринки пота выступили на лбу Конзардине. Его трясло.
- Послушайте, Конзардине, - заговорил я снова, - вы сказали нам, что не любите, когда вас обманывают, что вам не нравится, когда из вас делают идиота. А что, если предположить, что Сатана сыграл с вами колоссальную шутку… С вами и со всеми остальными… Что произойдет?
Я увидел, чего ему стоило взять себя в руки. Это меня несколько испугало. В конце концов, я не имел ни малейшего представления, как подтвердить мои смутные догадки, А если Конзардине подумал, что я нарочно морочу ему голову?
Но я говорил правду. У меня были все основания для сомнений. Сатана действительно прятал свои руки. И чем все кончилось для выигравших корону и скипетр, я даже понятия не имел. А Конзардине знал это.
- Баркер, - он повернулся к Гарри, - вы когда-нибудь осматривали механизм, который, как говорит Сатана, управляет выбором следов? Отвечайте! Он в самом деле работает так, как говорил Сатана?
Баркер, ломая руки, жалобно оглядывал меня и Еву. Судорожно сглотнул раз, другой.
- Отвечайте! - приказал Конзардине.
- Господи, помилуй, - Гарри- с отчаянием обернулся ко мне. - Еще никогда в жизни мне не хотелось так солгать, как сейчас. Я хотел сказать, что я не видел его. Или что он не управляет этими проклятыми следами. Но, Господи, помоги мне, я осмотрел его весь. Он на самом деле управляет ими, доктор Конзардине. Он работает в точности так, как говорит Сатана!
Ну что ж. Что было, то было. Это разрушало все мои гипотезы до основания. В какой-то момент я надеялся, что маленький человечек окажется дипломатом. Скажет наконец, что ничего не знает. Но я не мог отказать ему в праве говорить правду, если ему так хочется.
- Все в порядке, Гарри, - бодро сказал я. - Именно правду мы и ищем. Я полагаю, то, что ты сказал, все проясняет.
- Я хотел соврать, капитан, - он чуть не плакал, - но не смог.
Неожиданно я обратил внимание, что Конзардине ведет себя весьма странно. Он был совершенно не похож на человека, чья вера в Сатану возродилась с новой силой. Напротив, он выглядел еще более расстроенным, чем раньше.
- Баркер, - сказал он, - вам лучше уйти сейчас. Я сам провожу капитана Киркхема в его комнату.
Гарри тенью проскользнул к одной из стен. С убитым видом он поклонился, панель открылась - и Гарри исчез. Конзардине повернулся к нам.
- Теперь, Ева, я расскажу, что привело меня к вам сегодня вечером. Я уже говорил, что вы не шли у меня из головы. Так оно и было. Мысли о вас не давали мне покоя. Я хотел спасти вас от Сатаны. Я могу предложить конкретный план. Я украл эту идею у Шекспира. Вы помните, что сделал честный монах, чтобы Ромео обрел свою Джульетту и обманул оба почтенные враждующие семейства, их Сатану, в некотором смысле?
- Глоток лекарства, после которого она стала, словно мертвая, - прошептала Ева.
- Совершенно верно, - кивнул Конзардине. - Я хотел вам предложить что-то в этом же роде. Используя мои медицинские познания, я могу отнять у вас здоровье, красоту и дерзость, точнее, сделать так, чтобы все эти качества временно померкли. Привести вас в такое состояние, которое заставит Сатану изменить свои планы относительно вас, по крайней мере, на ближайшее будущее. И держать вас в этом состоянии, пока он не найдет вам замену для удовлетворения своей потребности в отцовстве. А за это время может много чего произойти. Конечно, здесь есть риск. Большой риск для вас, Ева. Ожидание может оказаться настолько длинным, что я не смогу вернуть вам то, что отнял. Однако, возможно, вы предпочтете такой риск неизбежности попасть в объятия Сатаны. Я собирался предложить вам подумать об этом.
- Подумать? - выдохнула Ева. - Конечно, я согласна на такой риск. О, доктор Конзардине, это кажется мне освобождением!
- В самом деле? - мрачно спросил он. - Я думаю, что теперь это уже не самый лучший вариант спасения. Как вы помните, в первоисточнике, из которого я украл эту идею, произошла трагедия из-за Ромео. Я рассчитывал в предположении, что здесь его нет. Я не знал, что он есть.
- Я не совсем поняла… - удивленно сказала Ева.
- Дитя, - ласково ответил он, взяв ее за руки, - вы хотите расстаться со своим возлюбленным? Никогда не видеть его? Никогда не встречаться с ним? Никогда не общаться с ним? Не недели или месяцы, а годы? Убить свою любовь к нему или оставить ее жить воспоминаниями?