На полной скорости мы проскочили маленькую переднюю. Она была вся в дыму и, похоже, горела. Первый коридор тоже был полон дыма. Мы задыхались. Второй переход был совершенно чист, но когда мы добрались до его конца, Баркеру пришлось повозиться с панелью. Наконец, она открылась, как дверь.
Перед нами оказался не вход в тоннель, а пустая каменная палата площадью примерно двадцать квадратных футов. Напротив была массивная стальная дверь, запертая тяжелыми засовами. По обеим сторонам двери стояли кейф-рабы. Это были огромные парни, вооруженные ножами и арканами. К тому же у них были и карабины. Я впервые увидел огнестрельное оружие в руках-рабов.
Я сунул в карман бомбу Кохема. На мгновение у меня мелькнула мысль использовать ее. Но я тут же ее' отверг. Взрыв мог обрушить все вокруг нас. Или просто завалить вход в тоннель. Я взял в руку пистолет. В тот же момент охрана наставила на нас карабины. Рабы узн.али Баркера и только поэтому не выстрелили сразу.
- Привет! Что это с вами? - спросил Баркер, направляясь к ним.
- Что вы здесь делаете? - По легкому акценту, различимому в безжизненном голосе раба, я понял, что он был русским по происхождению.
- Приказ Сатаны! - нахально ответил Баркер и, показывая на оружие, добавил: - Уберите это.
Раб, задавший вопрос, что-то сказал второму на незнакомом мне языке, на котором говорил и Сатана. Тот кивнул. Они опустили дула карабинов, но по-прежнему держали их наготове.
- У вас есть пропуск? - спросил раб.
- Вы взяли с собой, капитан? - Баркер оглянулся и выразительно посмотрел на меня и сразу же повернулся обратно к охране. - Не взяли… Я взял…
Я понял, что имел в виду Баркер. Я держал палец на спусковом курке и выстрелил сразу от бедра во второго раба. Он вскинул руку к груди и упал. Одновременно с выстрелом Баркер бросился под ноги первому рабу. Тот не удержал равновесие и с грохотом полетел на пол. Он не успел подняться - я всадил ему пулю в лоб.
Я не испытывал угрызений совести из-за этих наркоманов. Я не мог считать их настоящими людьми. Но, люди они или не люди, на войне я убивал гораздо лучших мужчин, а причин для этого было куда меньше. Баркер бросился к рабу, которого он сбил с ног, и начал обыскивать его. Он вскочил со связкой маленьких ключей и ринулся к стальной двери; Не больше минуты потребовалось ему, чтобы снять засовы и открыть дверь. Перед нами лежал тускло освещенный, облицованный камнем длинный тоннель.
- Нам ничего не оставалось делать с теми двумя, - пробормотал Баркер, с трудом сводя тяжелые створки двери. - Мне не понравилось, как Кохем сказал, что он и Сатана уберутся вместе и быстро. Я думаю, он собирается взорвать лабораторию. А там хватит взрывчатки, чтобы взлетел на воздух весь северо-восточный угол этого Ада.
Мы изо всех сил бросились бежать по коридору. Примерно через тысячу футов перед нами выросла еще одна плотно пригнанная панель, превращавшая тоннель в тупик.
Баркер лихорадочно ощупывал стену проворными пальцами дюйм за дюймом. Вдруг плита мгновенно и бесшумно упала вниз, по-видимому, соскользнула в пазы. Мы ринулись через образовавшийся проход.
Внезапно погас свет. Мы остановились в полной темноте. Земля задрожала под нашими ногами. Снизу донесся глухой грохот, словно рев вулкана из недр земли. Я обнял Еву и притянул ее к себе. Пол под ногами ходил ходуном. Грохотали камни, рушащиеся с крыши и стен тоннеля.
- Господи! Сатаны не стало! - истерически воскликнул Баркер.
Я знал, что это должно было произойти. Сатаны не стало. И Кохема. И всех, кто был во дворце, - и мертвых, и живых. И всех сокровищ Сатаны, всей красоты, которую он собрал вокруг себя, - не стало. Все было повреждено или разлетелось вдребезги в этом чудовищном взрыве. Уникальные произведения искусства были утеряны навсегда для всего мира. Стерты с лица земли! Насколько стал беднее без них этот мир!
Ощущение гнетущей пустоты охватило меня. Словно умерла частица меня самого. Ужас и чувство вины, как будто я сам участвовал в свершившемся святотатстве, сжали мое сердце.
Ева прижалась ко мне, дрожа от страха. Я отбросил прочь тяжелые мысли и крепче обнял ее, пытаясь успокоить. Говорить было невозможно от грохота.
Через некоторое время камни перестали валиться со стен и с потолка. Баркер зажег свой фонарь. Мы пошли дальше, обходя небольшие обвалы и перелезая через нагромождения камней. Тоннель был сильно поврежден. Я впервые молился, - если это можно назвать молитвой, - чтобы не рухнул пол или потолок и не завалило выход из тоннеля. Если бы это случилось, мы умерли бы здесь, как крысы в крысоловке.
Но по мере того как мы пробирались все дальше от эпицентра взрыва, завалов становилось все меньше, хотя позади нас го и дело слышался грохот валившихся камней. Наконец мы подошли к грубо вырубленной в скалах глухой стене,. перекрывавшей проход. Последней, как мы надеялись, преграде перед выходом из тоннеля.
Мы с Баркером долго возились, пытаясь определить, как она открывается. Иногда от отчаяния опускались руки. Батарейки сели. Фонарик почти не давал света. Но, в конце концов, когда фонарик почти совсем погас, Баркеру удалось найти щиток, закрывавший управление механизмом, и опустить стену. Холодный свежий воздух ворвался в тоннель. Совсем близко слышался шум прибоя. Еще минута -и мы стояли на тех самых валунах, где я видел Сатану, любовавшегося заливом.
Я увидел фонари «Херувима». Яхта качалась на волнах у самого берега. Ее прожектор обшаривал то причал, то дорогу, ведущую через лес к большому дворцу.
Мы поспешно слезли с камней и осторожно начали пробираться вдоль прибоя к причалу.
Справа от нас в небе полыхало зарево пожара. Вершины деревьев казались на его фоно силуэтами карликовых растений на японских пейзажах.
Это были отблески погребального костра Сатаны.
Мы подошли к пирсу и попали в лучи прожектора. Мы храбро продолжали идти вперед. Баркер спрыгнул в подходящий катерок, пришвартованный к причалу. Там, на яхте, должно быть, думали, что мы собираемся к ним. Они направили прожектор прямо на нас.
Загудел мотор. Я помог Еве спуститься в катер и спрыгнул следом. Баркер включил первую скорость, затем вторую, и катер рванулся вперед.
Ночь была безлунная. Над водой стелился легкий туман. Отблески огромного пожара плясали на ленивых волнах.
Баркер правил прямо к яхте. И вдруг резко перевел руль влево и помчался прочь. На палубе «Херувима» поднялся крик. Туман сгущался по мере того, как мы удалялись от берега. Луч прожектора с трудом пробивался сквозь него. Наконец он потерял нас и вернулся обратно к причалу.
Баркер правил к побережью Коннектикута. Он передал мне руль и пошел назад проверить мотор. Ева прижалась ко мне. Я крепко обнял ее свободной рукой. Она опустила головку на мое плечо.
Мои мысли снова вернулись к горящему замку. Что там происходило? Может быть, сильный взрыв и пламя пожара привлекли внимание зевак и добровольцев-пожарных из окрестных деревнь, а также и полицию? Скорее всего, нет. Замок был расположен в отдаленном труднодоступном месте. Но рано или поздно они все-таки там появятся. Что они обнаружат? И как они это воспримут? Многие ли успели сбежать оттуда?
А сколькие остались запертыми в замке Сатаны? Сколько погибло от ножей рабов и бомб Кохема? Среди них были люди, занимавшие высокое положение в обществе. Какие последствия вызовет их исчезновение?! Газеты очень долго будут муссировать эту тему.
Ну и Сатана! При ближайшем рассмотрении просто жулик, нечестный игрок, которого в конце концов подвели им же изготовленные фальшивые кости. Если бы он честно играл в свою игру, он был бы непобедим. Но он лгал. Вся его власть основывалась на лжи. И она не могла быть крепче того, что было ее основой.
Сатану погубила его собственная ложь.
Нет, это не просто нечистый на руку игрок… Он был чем-то большим, гораздо более опасным, чем просто нечестный игрок…
Может быть, его месть еще настигнет нас?
Поживем - увидим.
Я стряхнул с себя оцепенение, отбросил мрачные мысли и решительно вернулся от прошлого к будущему.
- Ева, - прошептал я, - все, что у меня есть, это шестьдесят шесть долларов и девяносто пять центов. В этом состоял весь мои личный капитал, когда я встретил тебя.
- Ну и что? - спросила Ева, поуютнее устраиваясь у меня под рукой.
- Не так много для свадебного путешествия, - заметил я. - Да, конечно, у меня еще есть десять тысяч, которые я получил за дело в музее. Но я не могу оставить их у себя. Их нужно передать музею. С пометкой: «От неизвестного дарителя».
- Разумеется, - равнодушно ответила Ева. - Ах, Джим, дорогой, тебе мало того, что мы свободны?!
Баркер прошел вперед и взял у меня руль. Я обнял Еву. Далеко впереди показались огни какого-то Коннектикутского городка. Они вновь растревожили болезненные воспоминания. Я вздохнул и с сожалением сказал:
- Все сокровища пропали! Почему я не воспользовался случаем и не прихватил с собой корону и скипетр? Ведь была такая возможность!
- Корона здесь, капитан, - сказал Баркер. Он полез в карман, вытащил оттуда корону и положил на колени Еве. Перед нами засверкали бриллианты. Не веря своим глазам, мы посмотрели на корону, потом на Баркера, потом снова на корону, и опять на Баркера…
- Корона немножко мятая, - спокойно заметил Гарри. - Пришлось ее слегка согнуть, чтобы хорошенько спрятать. Скипетр я тоже прихватил, но он, к сожалению, выпал. Мне некогда было его поднимать. Но я подобрал еще несколько хорошеньких вещиц.
На колени Еве рядом с короной он высыпал еще две пригоршни колец, подвесок и неотделанных камней.
Мы ошарашенно смотрели на него, полностью лишившись дара речи.
- Разделите их пополам, раз уж вы и мисс Ева собираетесь стать одним целым, - сказал Гарри.
И добавил:
- Я очень надеюсь, что они настоящие.
- Гарри! - задохнувшись от восторга, прошептала Ева, осторожно привстав и поцеловав его.
Он подмигнул и отвернулся к штурвалу.