— Выглядите вы гораздо лучше, — сказал он. — Как насчет завтрака?
Пит кивнул, вставая. Однако, путь в дом его потряс. Казалось, он длился целые эпохи. Однако, он, как и мистер Стоун, шел, казалось, совершенно нормальным шагом. Это было просто абсурдно. Однако, запах еды, возбудивший голод, оторвал его от размышлений.
— Привет, папа, — улыбнулась Кит. — Пит сказал, что любит яичницу с беконом, поэтому я дала ему Х-2, чтобы он как следует проголодался.
— Ты не должна была этого делать, — покачал головой Стоун. — Каррэн нынче в плохом настроении. Кто-то из охранников сказал ему, что видел направляющегося сюда незнакомца. Этот молодой человек должен уйти, как только поест... ради него же самого.
Пит не слушал его. Он уже принялся за яичницу с беконом. Это была самая странная трапеза, какую он когда-либо ел. Казалось, она заняла много часов — часы чистого восхищения, пока вкусовые рецепторы его губ и языка упивались жареным беконом и превосходными яйцами. Он вспомнил о рождественских обедах в детстве, когда лишь раздувшийся живот заставлял его прекращать упиваться вкусными блюдами. Так же он подумал о древних римлянах, которые извергали съеденное, чтобы освободить место для дальнейшей трапезы. Еда... одно из нескольких физических, основных удовольствий в жизни, растянутая на неопределенно долгое время. Усмехаясь, Пит старался вовсю, восполняя заодно ужин, пропущенный накануне вечером. Восхищение от удовлетворения голода, которое могло длиться часами!..
КОГДА, НАКОНЕЦ, он закончил, — судя по ощущениям, уже должен быть закат, — то отодвинул тарелку.
— Спасибо, — сказал он. — Все было очень вкусно. А теперь, я был бы благодарен, если бы вы просто рассказали мне, что все это значит. Время... такое... такое запутанное...
Мистер Стоун раскурил трубку. Казалось, прошли бесчисленные минуты, прежде чем он начал.
— Наверное, мы действительно должны кое-что вам объяснить, — признал он. — Но вы должны обещать никому не рассказывать о том, что тут видели и слышали... А лучше всего, поскорее забудьте, что вообще были здесь. Вскоре вы и весь остальной мир и так все узнаете.
— Обещаю, — кивнул Пит.
— Хорошо. — Мистер Стоун встал и подошел к полкам. — Вы все еще находитесь под воздействием Х-2. Я дам вам немного Х-1, чтобы нейтрализовать его и вернуть вас в обычное состояние.
Пил запил предложенную таблетку и тут же почувствовал, что чувство замедления окружающего исчезает.
— Спасибо, — кивнул он. — А теперь вы расскажете, что со мной было такое?
Некоторое время мистер Стоун дымил трубкой. В кухне Кит гремела тарелками.
— Время, — задумчиво протянул Стоун, — хитрая штука. Изучая его, мы должны игнорировать впечатления от всех пяти наших чувств. Таким образом, если к нам направляется взрослый, мы говорим, что ему нужно мало времени, чтобы дойти до нас. А если это ползет маленький ребенок, то мы считаем, что ему требуется много времени. Это нормальные рассуждения, исходя из пяти чувств. Но время зависит не от физических действий, а от мысленного восприятия человека. Таким образом, если мы будем гореть в огне, и кто-то бежит к нам с огнетушителем, нам кажется, что прошло много часов, прежде чем он добежал до нас. Или если мы сосредоточились на чем-то другом, например, на книге, то нам могло показаться, что ребенок дополз до нас практически мгновенно. Вы понимаете, к чему я веду? Все зависит от мысленного восприятия. Если вы увлечены чтением, час может пролететь, как минута, а если стоите на углу, кого-то поджидая, то случается наоборот. Время неимоверно растягивается, когда вы сидите в кресле дантиста. Понятно?
— Наверное, — кивнул Пит. — Но все же я не понимаю, почему...
— Я и сам не во всем уверен. Все мы знаем о людях, которые могут просыпаться в точно «заказанное» время. Это — чувство времени[3]. Но наши внутренние часы весьма ненадежны и нуждаются в поддержке часов механических, положения солнца на небе и многих других физических факторов, указывающих на время. Таким образом, когда человек сосредотачивается, его мозговые волны, искаженные мыслительным усилием, меняют свой ритм. По завершении сложного мыслительного процесса человек понятия не имеет, сколько прошло времени, потому что его внутренние часы останавливаются. На энцефалограммах это фиксируется, как высокие, с большими интервалами волны, или, напротив, низкие, но расположенные близко друг к другу. Это указывает на ускорение или замедление наших внутренних часов. Давайте теперь предположим, что я сижу здесь и курю сигарету, на что обычно у меня уходит восемь-девять минут. И предположим, что мои внутренние часы ускорены так, что энцефалограмма показывает вдвое больше мыслительных импульсов, чем обычно. И, поскольку мои внутренние часы идут неправильно, мне покажется, что я курил сигарету вдвое дольше обычного. Или обращая этот процесс, это может быть вдвое быстрее. Именно на этом я и основал свои эксперименты. Я знал, что гашиш может искажать внутренние часы. Люди, находившиеся под его влиянием, позже рассказывали, что минуты тянулись, как часы, а простейшие действия, например, прохождение через комнату, длились вообще бесконечно. Проанализировав гашиш, я открыл Х-2, замедляющий внутренние часы. Вскоре после этого последовало открытие Х-1, соответственно, ускоряющего этот процесс.
— Ага! — кивнул Пит. — Значит, они и есть зеленые и красные таблетки, которые вы мне давали?
— Правильно. Я специально по-разному окрасил их, чтобы не путать. Когда мы принесли вас в дом, страдающего от боли после удара головой, то обнаружили, что у нас нет сильных болеутоляющих. Поэтому я дал вам двойную дозу Х-1, зеленые таблетки. Все десять часов, с вечера до утра, вы провели в муках, но вам показалось, что прошло полчаса. Затем Кит, я думаю, шутки ради, дала вам Х-2, красную капсулу, которая растянула удовольствие от утоления голода на несколько, как вам показалось, часов. Вот эти два события, мистер Хауэлл, символизируют будущее всего Человечества. Когда я создал эти удивительные препараты, то продемонстрировал их мистеру Томасу Каррэну, богатому промышленнику. Он сразу же понял, какие громадные последствия они за собой влекут, и в итоге они закончатся счастьем Человечества! Мистер Каррэн начал строить здесь завод для изготовления этих двух препаратов, но пока что держит его под охраной из страха, что кто-то может открыть наш секрет. Когда же мы закончим, то пустим препараты времени в широкую продажу. Подумайте, что этот означает, мистер Хауэлл! Люди, занимающиеся скучной, утомительной работой — скажем, у сборочного конвейера, — станут принимать Х-1, и им покажется, что длинный день промелькнет за полчаса! А свободное время, которое они займут всяческими развлечениями, просмотром фильмов, игрой в мяч, отдых продлятся для них в пять или десять раз дольше. Нынче же все обстоит как раз наоборот... Нынче скучная работа длится бесконечно, а отдых промелькнул с быстротой молнии! Но с таймеитом Х-1 и Х-2 Человечество ждет новая эра! Мы сможем...
— Папа! — выскочила из кухни Кит почему-то с бледным лицом. — Каррэн... Он идет сюда. Если он увидит здесь Пита...
ПИТ И МИСТЕР Стоун вскочили на ноги, глаза старика заполнились тревогой.
— Мистер Каррэн весьма эксцентричен, — пробормотал он. — Вам лучше...
Но было уже поздно. Дверь распахнулась и в комнату вошел высокий, краснолицый человек. За ним маячили двое в альпинистском снаряжении, с винтовками наперерез.
— Ага! — воскликнул Каррэн, выпятив вперед выбритую до синевы нижнюю челюсть. — Как я вижу, доктор Стоун, нарушена моя просьба не вступать ни в какие контакты с внешним миром до тех пор, пока таймеит не появится на рынке. Но здесь моя частная собственность и...
— С ним произошел несчастный случай! — вспыхнула Кит. — Не могли же мы оставить его валяться на улице, полумертвого от боли!
Каррэн слегка усмехнулся.
— Он нарушил границы владений, не так ли? И теперь он знает слишком много. Уокер! — велел он одному из альпинистов. — Уведите этого человека на завод и заприте там!
Хауэлл отскочил назад, когда хмурый альпинист двинулся к нему.
— Вы сумасшедший! — воскликнул он. — Вы не можете держать меня здесь... в заключении! Черт побери, это настоящее похищение!
— Скажите, что вам нужно, — проворчал Каррэн, — и можете взять это с собой.
Альпинист шагнул вперед, поднимая винтовку. Пит внезапно бросился вперед и поднырнул под нее.
Дальнейшее произошло очень быстро. Уокер упал, его винтовка рявкнула, проделав дыру в потолке. В ту же секунду Пит мощным ударом послал Каррэна в стену. Затем он хотел метнуться в дверь, но второй охранник Каррэна пришел в себя и тоже поднял винтовку. Пит бросился на него, и секунду спустя оба человека — Пит и охранник, — покатились по полу, представляя собой путаницу рук, ног и голов.
— Бегитесь, Пит! — закричала Кит Стоун, бросаясь к упавшей винтовке.
Но Каррэн оказался быстрее и успел вырвать винтовку из рук девушки.
— Вставайте, — проворчал он, подталкивая Хауэлла стволом винтовки в спину.
— Ладно, ваша взяла, — мрачно буркнул Пит, слез со своего противника и поднял руки. — И что теперь?
Доктор Стоун, который все это время стоял и ошеломленно молчал, повернулся к Каррэну.
— Вы сумасшедший! — закричал он. — Просто сумасшедший! Какая разница, что знает этот человек о наших делах? Ведь через несколько недель о них узнает весь мир! Если вы думаете, что мы с дочерью останемся здесь, раз вы ведете себя, как последний псих, то ошибаетесь! К черту контракт, мы уезжаем! И я сообщу полиции об этом... этом похищении!
Каррэн мрачно рассмеялся.
— Да вы просто дурак, Стоун, — буркнул он. — Неужели вы думаете, что я бы когда-нибудь отпустил отсюда вас или вашу дочь? Вас, знающего формулу таймеита! Или вашу дочь, которая знает достаточно много, чтобы помочь в воссоздании формулы! Нет, черт побери! Когда таймеит поступит на рынок, только один человек будет обладать его секретом! И это буду я!