падут даром и будут оценены по достоинству. Он задумчиво покачал головой — это раскатистое "р" будет чертовски трудно освоить. Язык хрубан, гортанный и раскатистый, напоминал ему древние восточные наречия. Тут таилась определенная опасность — неправильная модуляция, неправильная длительность звука могли превратить заурядное приветствие в смертельное оскорбление, к которому примитивное племя наверняка довольно чувствительно. Поймут ли они и простят эти невольные ошибки?
Была еще одна неясность, над которой Кен ломал голову. Такой разнообразный, богатый язык — признак развитой культуры; он явно обладал обилием оттенков и нюансов, свидетельствующих о сложном внутреннем мире туземцев. Как совместить это с их примитивной технологией?
Хрул остановился около одного из "железных" деревьев, которое обвивала огромная лиана-паразит. Кен сразу узнал ее, так как Дотриш не раз говорил об этом странном растении, бурно реагирующем даже на слабое прикосновение.
— Роамал, роамал, — произнес хрубан, покачав головой. Он сделал жест, словно пытаясь дотронуться до лианы, потом резко отдернул руку и потряс ею.
— Плохой? Румал? — попробовал повторить Кен, а потом похлопал себя по животу, испустив пару очень реалистичных стонов.
Рот Хрула растянулся в улыбке, и он понимающе кивнул.
"Еще немного информации в мой словарь, — подумал Кен. — Видимо, наши тела одинаково реагируют на сходные раздражители".
Хрул поднял палец и медленно, четко произнес название лианы на своем языке. Кен, застонав про себя, жестом попросил Хрула повторить еще раз. Туземец закивал головой и снова выдохнул — гортанное слово. На этот раз Кен уловил модуляцию на втором гласном звуке и попытался воспроизвести ее, предельно четко.
Хрул, внимательно выслушав, одобрительно кивнул, и они двинулись дальше. Мысленно Кен продолжал тренироваться в произношении, стараясь добиться правильной длительности звука.
К тому времени, когда они добрались до реки и подошли к качавшейся у берега пластиковой лодке, он мог произнести несколько слов, три из которых содержали одинаковые звуки, но по разному модулированные. С тем, что он уже имел на пленке, это можно было назвать неплохим началом. Ху Ши будет доволен.
Хрул неожиданно опустился на колени перед лодкой, забыв про Кена и не обращая внимания на Гейнора и Мак-Ки, появившихся на другом берегу. Хрубан осторожно забрался в маленькое суденышко, проверил на прочность банки, погладил край борта, а затем широко развел руками в стороны в немом вопросе.
Интересуется насчет весел, решил Кен, и улыбнулся, подумав, как будет удивлен туземец, когда он включит маленький, но довольно мощный мотор. Течение реки было слишком сильным, на веслах его не одолеть.
Однако Хрул лишь одобрительно кивнул, когда завелся двигатель, и моторка начала уверенно рассекать воду. Хрубан спокойно опустился на дно лодки, прикрыл хвостом ступни и обхватил руками колени, устроившись лицом к приближающемуся берегу.
Кен направил лодку прямо туда, где стоял Гейнор; наконец суденышко пристало к берегу, и он быстро вскочил.
— Господи! Ну и котик! — простонал инженер. — И от него воняет!
— Познакомься, — сказал Кен, стараясь улыбаться и говорить дружелюбным спокойным тоном. Он повернулся и, словно невзначай, ткнул Гейнора локтем под ребра. — Это Хрул, который, видимо, занимает не последнее место в деревне и направлен к нам в качестве посланника вождем племени Хрестаном.
Хрул вылез из лодки и остановился совершенно спокойный, устремив глаза на троих людей. Хотя теперь он мог видеть хозяйственные постройки, жилые домишки и всю зеленую, похожую на парк колонию землян, он не выказывал явной заинтересованности этим зрелищем.
У этого парня исключительно благородные манеры, поймал себя на мысли Кен. Видимо, туземцы обладали врожденным чувством собственного достоинства.
— Хрул — это Гейнор, — медленно сказал он, показывая на Сэма. — Сэм, это — Хрул. Они приветствуют друг друга касанием ладоней, — пояснил Кен приятелю, — только с тыльной стороны.
— Ага! Это из-за того, что они имеют когти, — сказал Гейнор, тщательно выполняя обряд приветствия. — Я спокойно перенес бы даже рукопожатие, только не эту вонь.
— Если ты ему понравишься, я полагаю, он постарается убрать когти, — не без ехидства заметил Кен.
— Ладно, но когда прекратится этот запах? — Сэм отвернулся и громко чихнул.
Мак-Ки торопливо шагнул вперед и коснулся ладони Хрула.
— Я получил немало записей их речи, так что теперь можно заняться анализом и идентификацией слов, — пояснил Кен приятелям. — Кроме того, Хрул дал мне урок языка во время нашей прогулки плюс кое-какие сведения об опасных разновидностях флоры на этой планете.
— Ради этого Хрул и потащился с тобой? — спросил Гейнор, подчеркивая раскатистое "р". Но до того, как Кен успел ответить, инженера опять сотряс приступ неудержимого чиха.
— Не мог же я запретить или помешать ему пойти со мной! Особенно, если учесть, что мы хотим сохранить дружеские отношения, — заявил Кен.
— И как долго он намерен здесь оставаться?
— Понятия не имею.
Мак-Ки улыбнулся Хрулу.
— Ну, давайте склонять существительные и спрягать глаголы — или чего там еще, чтобы мурлыкать попонятнее.
— По-моему, издаваемые ими звуки больше похожи на рычанье, — заметил Гейнор. — Я не лингвист. Я пойду полежу в кровати, — и он прижал указательным пальцем нос, чтобы предотвратить новый приступ чихания. — Ты будешь сопровождать нас. Мак. Мы не можем оставаться здесь долго, ты же знаешь.
Мак-Ки кивнул в знак согласия и, вместе с Кеном и Хрулом, направился к столовой.
Поздно вечером, когда Кен решил сделать перерыв в своих лингвистических занятиях и бесконечных повторных прослушиваниях магнитофонных записей, он обнаружил в столовой Лоренса, приводящего в порядок пол.
— Эти хрубаны довольно развиты, — решительно заявил социолог, обращаясь к сердитому Сэму Гейнору. — Я не имею в виду такие элементарные признаки, как прямохождение или отстоящий большой палец; я говорю об их поведении в житейских ситуациях. Ты видел его за ужином; он понимает назначение посуды. И он использует свой нож, чтобы резать мясо.
— Ему пришлось это сделать. Его нож оказался острее наших, — парировал Гейнор.
— Кстати, о ножах, — вставил Мак-Ки, — обратите внимание, как мастерски изготовлен его клинок. Хотел бы я знать, где он нашел такой камень для рукоятки... Этот розово-фиолетовый минерал просто великолепен! И я ничего подобного в окрестностях не встречал.
— Должно быть, притащил из другой части континента. Они ведь кочевники, — задумчиво сказал Эйб Дотриш.
— Я не стал бы интересоваться этим ножом, — во всяком случае, не сейчас, — предостерег Мак-Ки социолог.
— И давайте будем поосторожнее с драгоценными камнями, добавил Кен, наливая себе кофе. — Некоторые древние племена приписывали им особое значение и силу, считая принадлежностью богов.
— Я просто хочу подчеркнуть, что их культурный уровень значительно выше доисторического примитивизма, — сказал Лоренс с некоторой резкостью.
— Кен, не заметил ли ты случайно какого-нибудь священного места, тотема или жертвенника в деревне? — спросил Рамазан.
— Ничего подобного. Никаких признаков религиозного культа, — Кен покопался в памяти, вспоминая тихую спокойную деревушку. — Все постройки выглядели жилыми... Может, святилище находится в какой-нибудь пещере?
— Ну, этого добра здесь хватает, — засмеялся Лоренс, который облазил все окрестные скалы.
— Кормят ли они грудью своих малышей? — поинтересовался Эзра Моуди.
Кен прикрыл глаза, прокручивая в голове сцены деревенской жизни, но ничего подходящего не обнаружил.
— Сожалею, док. Я видел и малышей, и детенышей постарше — можно, наверное, называть их котятами... Они занимались какими-то сложными играми с мячом. Понимаешь, я не обратил на них особого внимания, но выглядело это словно... словно состязание между двумя командами. Однако совсем маленьких котят я не заметил. Хотя немолодые женщины... самки... были облачены в какую-то одежду, закрывавшую тело от плеч до колен. Другие, впрочем, ничего не носили. Довольно трудно разглядеть соски под шерстью. Пара, женщин щеголяла в накидках без рукавов, покрытых орнаментом, в поясах и юбках, вроде той, что на Хруле, только ножей у них не было. Вероятно, одежда для них — скорее украшение, чем нечто, позволяющее защитить тело от холода или нескромных взглядов. И женщины совсем не болтали у костра посреди поселка. Они приходили и уходили. Возможно, готовили еду в хижинах, я этого не видел. Да, я заметил женщину, которая доила животное, похожее на оленя — в загоне около своего дома.
— Значит, они умеют приручать этих оленей! — воскликнул Бен. — Я тоже хотел бы заняться чем-то подобным и даже поймал одну телку, — он пожал плечами. — Но стоило мне прикоснуться к вымени, она задрала рога и заревела так, словно я хотел ее изнасиловать.
— Боже! — Эзра Моуди в изумлении уставился на Бена. — Ты ведь не хотел и в самом деле...
Все уже привыкли к своеобразному юмору Бена, но иногда он слегка перегибал палку. Сейчас ветеринар, опять пожав плечами, заявил:
— Умный хозяин сумеет по всякому использовать свое добро. И если наши жены задержатся...
— Но ты не... ты ведь не имеешь в виду... — Моуди заикался, пока чей-то смешок не прервал его.
— Подождите-ка, — вдруг произнес Дотриш. — Бен кое о чем мне напомнил... Я имею в виду не конкретное насилие над пугливой оленихой, Эзра, а вообще все наши контакты с животным и растительным миром Дьюны. Нам придется хорошо подумать, что допустимо брать на Землю. Скажем, меня терзает соблазн привести домой несколько фунтов этих богатых никотином листьев. Ведь существует множество лекарств, в состав которых входит никотиновая кислота, а на Земле ее природные ресурсы исчерпаны.
— Да, ты прав, — кивнул врач. — Нельзя занести домой инопланетную инфекцию. Мы сможем взять лишь то, что можно как следует простерилизовать. Все остальное полетит за борт.