«Корабль знает, что отработал свое, — жизнерадостно заметил механик, вытирая руки о комбинезон. — Он уже достаточно нахлебался. Должен вам сказать, сэр, я понимаю, что он чувствует».
— Измените курс на ноль-шесть-ноль.
Хайфилд повернулся к радисту и услышал, как тот повторил команду.
Утренний свет был особенно ярким, такой обычно предвещает ясный погожий день. Плимутский пролив посылал прощальный привет старому кораблю и здоровался с невестами. По голубому небу плыли пушистые облака, море в барашках весело поблескивало вокруг корабля, словно хотело поделиться с ним своей красотой. После Бомбея и Суэцкого канала, после бесконечных просторов мутной воды все вокруг казалось нереально зеленым.
Порт буквально с первыми лучами солнца начал постепенно заполняться людьми. С озабоченным видом пришли несколько мужчин в пальто с поднятыми от холода воротниками, они стояли и нервно курили, периодически исчезая, чтобы подкрепиться чаем с тостом. Затем прибыли целые семейства, они группами собирались у пирса, показывая рукой на приближающийся корабль и приветствуя выстроившихся на палубе невест. Радист уже связался с начальником порта и представителями британского Красного Креста. Он доложил, что во всем Плимуте не осталось свободных комнат и некоторым мужьям приходится спать чуть ли не в прихожей.
— По местам стоять! На швартовы становиться! — Громкая связь отключилась. Последняя команда перед заходом в порт.
Капитан ухватился за перила. Они возвращались домой. Что бы там это ни значило.
Найкол проверил лазарет, буфетную на палубе и даже туалетные комнаты невест, нарушая спокойствие громкими призывами. Теперь он мчался по ангарной палубе к главной столовой для невест, не обращая внимания на удивленные взгляды возвращавшихся с завтрака женщин с идеально уложенными волосами, в тщательно отглаженных платьях и жакетах. По пути ему дважды попадались морпехи, направлявшиеся на полетную палубу. Зная его репутацию, они ни на секунду не усомнились, что он выполняет какое-то срочное поручение. И уже после, вспомнив о его помятой форме и небритом лице, они, возможно, заметили, что вид у Найкола был какой-то потрепанный. Удивительно, что иногда позволяют себе некоторые мужчины, когда знают, что уже почти дома.
Он остановился в дверях и осмотрел помещение. В столовой оставалось не более тридцати невест. Берег был уже совсем близко, и женщины в основном или заканчивали складывать вещи, или толпились на палубе. Он помешкал немного, вглядываясь в лица девушек. Но ее среди них не было. И он выругал себя за дурную голову, не дающую покоя ногам.
Ну и откуда теперь начинать поиски? Везде топтались люди. И как за полчаса на корабле, где, как в кроличьем садке, полно помещений и отсеков, среди шести сотен людей можно найти одного человека?
— Миссис Аннетт Тревор. — Офицер из женской вспомогательной службы стояла у трапа в ожидании, когда миссис Тревор с боем пробьется вперед.
После некоторой суматохи чемодан подхватила какая-то блондинка с завивкой крупными локонами и в съехавшей набок шляпке.
— Это я! — пронзительно закричала она. — Уже спускаюсь!
— Ваш багаж должен пройти таможенный досмотр. Вещи уже на пирсе, и, чтобы их получить, вы должны предъявить удостоверение личности. Можете сойти на берег. Удачи! — Женщина-офицер прочувственно пожала ей руку.
Миссис Тревор, глаза которой уже были устремлены на причал, ответила рассеянным рукопожатием, прижала чемодан к бедру и, слегка покачиваясь на высоких каблуках, начала спускаться вниз по трапу.
Шум стоял оглушающий. Женщины на борту взвизгивали от нетерпения и вертели головой, пытаясь разглядеть в толпе любимое лицо. Внизу возле трапа выстроились морпехи, сдерживавшие натиск напиравшей толпы.
На самом причале оркестр духовых инструментов исполнял «Colonel Bogey», кто-то через мегафон тщетно пытался уговорить людей не скапливаться на краю пристани. Веселые компании радостно вопили, махали руками и выкрикивали послания, которые — уносимые ветром — тонули в этой какофонии.
Маргарет стояла в длинной очереди, ее сердце тревожно билось, больше всего ей сейчас хотелось ненадолго присесть. Женщина перед ней нетерпеливо подпрыгивала на месте, стараясь разглядеть кого-то поверх голов, и уже успела два раза врезаться в Маргарет. При других обстоятельствах Маргарет сказала бы ей пару ласковых, но сейчас у нее язык присох к нёбу от волнения.
Все произошло слишком быстро, в ужасной спешке. Она даже не успела ни с кем попрощаться: ни с Тимсом, ни с коком из буфетной на полетной палубе, ни со своими подругами по каюте, которые обе куда-то испарились. И что теперь? — спрашивала она себя. Мои последние связи с родным домом исчезли, как утренний туман.
Когда первая невеста сошла с трапа, толпу огласили приветственные возгласы, а пристань осветили вспышки множества фотоаппаратов. Оркестр заиграл «Waltzing Matilda».
— Боже, я сейчас описаюсь от волнения, — вздохнула какая-то девушка рядом.
— Пожалуйста, пусть он будет там, пожалуйста, пусть он будет там, — как заклинание, шептала в носовой платок другая.
— Миссис Кэрри Уилсон. — Теперь имена выкрикивали уже гораздо быстрее. — Ваш багаж должен пройти таможенный досмотр.
Господи, что же я наделала? — спрашивала себя Маргарет, глядя на эту незнакомую страну. И где Фрэнсис? И Эвис? Многие недели это было для нее несбыточным сном, Священным Граалем, о котором можно было только мечтать. А теперь она чувствовала, что совершенно не готова, выбита из привычной колеи. Еще никогда в жизни ей не было так одиноко.
И вот он. Момент истины. Ее имя пришлось дважды произнести, прежде чем она расслышала.
— Миссис Маргарет О’Брайен… Миссис О’Брайен?
— Вперед, девочка, — подтолкнула ее соседка. — Шевели ногами. Пора сходить на берег.
Командир корабля как раз собирался показать лорд-мэру мостик, когда в дверях появился офицер:
— Сэр, к вам одна из невест.
Мэр, приземистый толстячок, с массивной цепью на покатых плечах, демонстрировал удивительное стремление потрогать буквально каждую вещь.
— Наверное, пришла попрощаться, а? — заметил лорд-мэр.
— Пропустите ее.
Хайфилд практически не сомневался, кого сейчас увидит перед собой. Она остановилась на пороге и, заметив лорд-мэра, слегка покраснела.
— Извините, что помешала, — запнувшись, сказала она.
Тем временем мэр увлеченно рассматривал различные приборы и наборные диски, так и норовя потрогать их.
— Старпом, я оставлю вас на минутку с мэром, хорошо? — сказал Хайфилд и, не обращая внимания на сердитый взгляд Добсона, прошел к двери.
На ней была голубая блузка без рукавов и брюки цвета хаки, волосы заколоты на затылке. Лицо казалось невыразимо печальным и измученным.
— Я только хотела сказать вам «до свидания» и узнать, не нужна ли моя помощь. Одним словом, проверить, все ли в порядке.
— Все отлично, — ответил Хайфилд, посмотрев на больную ногу. — Полагаю, можно считать, что вы свободны, сестра Маккензи. Надеюсь, что у вас тоже все будет хорошо.
— Все будет прекрасно, капитан.
— В чем я совершенно не сомневаюсь.
Ему хотелось сказать этой спокойной, загадочной женщине гораздо больше. Снова поговорить с ней по душам, узнать о годах службы, об обстоятельствах замужества. Ведь у него есть высокопоставленные друзья, и он мог бы помочь ей получить хорошую работу. И тогда ее высокая квалификация не останется невостребованной. Ведь, положа руку на сердце, нет никакой гарантии того, что приехавшие девушки будут в результате счастливы.
Но в присутствии подчиненных и высокого гостя он не мог позволить себе несдержанности, его могли неправильно понять.
Она подошла поближе, и под любопытные взгляды присутствующих они обменялись рукопожатием.
— Спасибо вам… за все, — тихо произнес Хайфилд.
— Для меня это было скорее удовольствием, сэр. Рада, что смогла вам помочь.
— Если я хоть как-то… могу быть вам полезен… Я был бы счастлив, если бы вы позволили мне…
Ее глаза на миг утратили печальное выражение, она улыбнулась, покачала головой, повернулась и ушла.
Маргарет стояла перед своим мужем, ошарашенная непреложностью самого факта его существования. Его мужественностью и красотой, даже в гражданской одежде. Рыжим пламенем его волос. Его сильными, большими руками. Тем, как он смотрел на ее живот. Она сдула со щеки прядь волос, на секунду пожалев, что не потрудилась их уложить. Она хотела что-то сказать, но не нашла нужных слов.
Джо окинул ее долгим взглядом. И должно быть, смотрел так целую вечность. Внезапно он показался ей совершенно незнакомым человеком. Словно непривычная для нее обстановка сделала его чужим. Ей почему-то стало немного стыдно, она оцепенела от страха. И тогда он широко ухмыльнулся и подошел к ней.
— Черт побери, женщина, ты похожа на кита! — Он обнял Маргарет, снова и снова повторяя любимое имя, прижимая ее к себе так крепко, что ребенок в знак протеста зашевелился в утробе, а Джо даже попятился от удивления. — Мама, ты не поверишь! Лягается, как мул, говорила она и была абсолютно права. Нет, вы только посмотрите! — Он положил широкую ладонь на живот Маргарет и взял ее за руку. Затем заглянул ей в глаза. — Господи, Мэгги, до чего же я рад тебя видеть!
Он снова заключил жену в объятия, затем неохотно отпустил, и Маргарет ухватилась за его руку, словно в поисках опоры в этой чужой стране. Именно тогда Маргарет увидела женщину в платочке. Прижимая к груди сумочку, она скромно стояла в стороне, чтобы не мешать. И пока Маргарет застенчиво одергивала непослушными пальцами тесное платье, женщина подошла и ласково улыбнулась:
— Маргарет, дорогая! Очень рада с тобой познакомиться. Бедняжка, ты, должно быть, страшно устала! — Маргарет искала подходящие слова, но миссис О’Брайен уже шагнула ей навстречу и прижала ее к груди. — Какая ты смелая девочка! Проделать такой путь… Оторваться от своих родных… Ну, все. Теперь можешь не волноваться. Мы за тобой присмотрим. Слышишь меня? Мы отлично поладим.