— Нет, я имею в виду «как только».
В данный момент у него уже было четверо в лубках за постом: двое со сломанными ногами, один с запястьем и один с многочисленными переломами и сотрясением. Причина всех эти травм стала очевидна при наблюдении им за следующим участником «действа».
Один из членов экипажа, Копп, один из старших ракетных техников, как раз смотрел вниз с вершины искусственного «склона». Он был из «преисполненных решимости», и вполне заслуженно. Копп всеми считался за невезучего, так что неудивительно, что он не добрался до тормозящего поля. Увы, вместо этого он попытался поразить всех и заняться «серфингом».
Хотя коридор и был изогнут, поле искусственной гравитации было также изогнуто, вровень с ним, так что поверхность «ощущалась» плоской. Что, в свою очередь, означало, что перенеся вес тела с ягодицы на ягодицу, вполне возможно, при должном везении и мастерстве поерзать туда-сюда по вощеной поверхности, тем самым устроив «слалом» на пути вниз. Ключевые слова здесь «везение» и «мастерство». Недостача даже одного из них посылает слаломиста в ситуацию, обычно описываемую пилотами как «бесконтрольное падение»
Копп проскользил лишь треть пути, прежде чем попал именно в такую ситуацию. Он как раз только начал слалом, как зашел слишком далеко вбок и вылетел на не вощенный участок. Увеличившееся трение замедлило его левую ягодицу, а в полном согласии с Ньютоновыми законами физики правая его ягодица, наряду с прочими частями тела, продолжила перемещаться в том направлении, куда и перемещалась. Тем самым, первым эффектом сего действа было резкое извержение газов, так как сфинктер заднего прохода не справился со своей работой под воздействием разнонаправленных сил, затем вопль боли, стоило телу осознать, что с ним творится, и наконец — «мельница», рушащаяся вниз по коридору, причем мешок летел вращаясь в одну сторону, а содрогающееся тело, вертящееся гораздо быстрее, в другую.
Вопли прекратились, или, по крайней мере сменились стонами, когда он врезался в комингс одного из выходов. Тайлер выпрыгнул из своего поста и пыхтя принялся карабкаться «вверх» по гравитационному колодцу, двигаясь по не навощенной секции, таща с собой две сумки с медицинскими припасами, пока не добрался до пострадавшего ракетного техника.
Копп цеплялся за комингс одной рукой, одновременно баюкая другую, и пытаясь отогнуть голову так, чтобы кровь не заливала ему глаза.
Тайлер ощупал его поврежденную руку и тут же покачал головой.
— Перелом, скорее всего по типу ивовой ветви.
Шлепнув пластырь на кровоточащую рану, он засунул руку в лубок и затем защелкнул на технике шейный бандаж, чисто на всякий случай.
— С НИМ ВСЕ БУДЕТ В ПОРЯДКЕ! — завопил он капитану.
— НЕТ, КОГДА Я ДО НЕГО ДОБЕРУСЬ! — заревел капитан в ответ, — КОПП, НУ КТО ТАК КАТАЕТСЯ?!
— Ну ни никакого толку от этих нынешних матросов! — пробурчал капитан.
— Сэр, — сказал старпом, возникая за его спиной. — В Уставе есть уложения касающиеся тех, кто калечит себя, уклоняясь от службы.
— Я не собираюсь подвергать Коппа капитанскому суду за то, что он обосрался, — ответил капитан, слезая со своего насеста и наклонившись против градиента гравитации. — Что этому экипажу нужно, так это урок, как правильно кататься на картофельных мешках. Слишком мало у нас ветеранов, инструкторов не хватает. Придется офицерам выправить слабину!
— Э-э, капитан… — неловко замялся боцман, когда его командир схватил один из мешков.
— Нам придется показать пример, боцман, — сказал Земет, выдирая кусок дерюги из его рук, — СМОТРИТЕ ВСЕ, КАК НУЖНО КАТАТЬСЯ НА КАРТОФЕЛЬНЫХ МЕШКАХ! — заорал капитан, — СМОТРИТЕ, КАК ЭТО ДЕЛАЮТ… ПРОФЕССИОНАЛЫ!!!
— Ну, астрогатор говорит, что уверен, что мы точно летим к Грейсону, но мы настолько далеко уклонились, что лететь нам четыре дня. — Плюхнувшись в кресло, док вытащил свою грелку с самогонкой, и подняв ее над головой, залил себе струйку точно в рот. — Как там капитан? — поинтересовался он, кашлянув.
— Дышит, — отозвался Шон. — Все говорит за обычнейшую кому, безо всяких свидетельств о субдуральной церебральной гематоме.
— Что, просто сказать «ушиб мозга» нельзя, Испытующего ради? — проворчал уоррент. — Четыре дня под началом старпома.
Что тут еще скажешь?
— Боцман, — сказал старпом, стоя на мостике и вглядываясь в навигационные данные, — У нас проблема.
— Да, сэр? — слабым голосом поинтересовался боцман.
— И это проблема, — продолжил старпом — разболтанность.
— Да, сэр.
— Капитан устроил свои игрища, дабы подбодрить команду, но корень всех бед лежит в разболтанности. Они все — разболтались. Ну так вот, мы не потерпим никакой разболтанности, пока я на корабле главный.
— Нет, сэр.
— Я составил распорядок работ, — продолжал старпом, развернувшись лицом к боцману. Глубоко в зрачках его, казалось, полыхал огонь. Насколько боцману виделось, это горела синим пламенем его честно заслуженная отставка. — И мы последуем ему. До последней запятой, — и он вернулся к изучению астрогационного экрана
— Да, сэр, — отозвался боцман.
— И мы не потерпим более никакой разболтанности, — повторил старпом. — Мы покажем всему флоту, что никакой разболтанности нет места на «Фрэнсисе Мюллере», что бы для этого не потребовалось.
— Но сэр, — опрометчиво сказал боцман, уже жалея об этом еще до того, как слова покинули его рот, — у нас нет никаких клещей для выдирания ногтей.
— Именно для этого, боцман, — сказал старпом горячечным, безумным шепотом, — и стоят станки в ремонтном отсеке!
Господь Испытующий, избавь нас на день от Испытаний твоих. Прошел уже почти день, о Испытующий, как капитан в коме, а старпом уже собирается казнить четверть экипажа. Чисто статистически, о, Испытующий, ни одного из нас не останется в живых, когда мы достигнем Грейсона. Корабль станет могилой, дрейфующей безмолвно под действием гравитации и солнечного ветра…
— Док, у меня проблема, — заявил боцман, стоило ему с опаской, оглядываясь по сторонам, приникнуть в лазарет.
— А у нас всех, что, нет? — сорвался медик, стоя у недвижного тела капитана.
— Полагаю, карлик сюда еще не заглядывал?
— Нет, — буркнул Кирнс.
Боцман уставился вверх, стоило Тайлеру проскользнуть в дверь.
— Я туда больше ни ногой, — объявил Тайлер, — Это зверинец.
— Экипаж готов поднять мятеж, — начал боцман. — Они все согласны с капелланом; если позволить старпому выкидывать в космос по четверти экипажа каждый день, к тому времени как мы доберемся до Грейсона никого не останется.
— Какое нехорошее слово, — протянул док. — Мятеж.
— Ну да, но всяко лучше «взрывной декомпрессии», — заметил Шон.
— А это не слово, это уже словосочетание, — отозвался док.
— Они оба станут действительностью, к которой нам придется привыкать, если мы не придумаем что-нибудь немедленно! — пробурчал боцман.
— Ну, на Мантикоре обычно не прибегают к смертной казни, — указал Тайлер, потирая подбородок. — А если и да, то обычно ждут до прибытия в более или менее крупный порт, где можно устроить трибунал с соблюдением всех формальностей. Почему бы нам… ладно, замяли…
— Точно, на это он ни за что не согласится, — сказал боцман. — Да он нас самих добавит в список, если мы вылезем с подобной инициативой.
— Он собирается именно выкинуть их за борт? — поинтересовался Кирнс. — То есть, никаких пуль в затылок, или еще чего?
— Нет, — скривившись, отозвался боцман. — Ему хочется либо пристрелить их, либо влепить инъекцию яда, а потом… Эй!
— Угу, — сузив глаза, отозвался Кирнс, — Теперь нам только осталось убедить его не выкидывать тела в космос.
— Подобающие похороны! — секундой позже объявил Тайлер. — Я имею в виду, вы же все свихнулись на своей религии, так? Разумеется, это вполне подобающе, в посмертии вернуться под прохладную сень деревьев Грейсона, или как там это…
Уоррент, прищурившись, глянул на боцмана и санитара.
— Мне только кажется, или мы замышляем тут заговор, с целью сорвать исполнение отданного нам приказа? — он уставился им прямо в глаза, — И наказанием за это является смерть?
— Я выбираю трибунал на Грейсоне. — отозвался боцман.
— Я тоже, — ответил Тайлер, — Черт, да я даже правосудие хевов предпочту этому чертову психу.
Глава пятаяМЕРТВЫЕ, НО ЖИВЫЕ
Старпом топал по опустевшим коридорам жилых отсеков, с наслаждением разглядывая практически идеальную чистоту и порядок. Безо всех этих назойливых членов экипажа, он, возможно, все-таки получит идеально функционирующий корабль. Неожиданно он резко затормозил.
— БОЦМАН! — заревел он, тыча в пол, — Что это??!
— Жевательная резинка, сэр, — отозвался боцман.
— Кто отвечает за этот коридор? — осведомился рассвирепевший старпом.
— Купер, — отозвался боцман. Становилось все проще и проще запоминать имена по мере безудержной убыли экипажа.
— Ну так выкинуть его в космос! — сказал старпом, — Жвачка на полу — первый признак расхлябанности!
— Слушаюсь, сэр, — ответствовал боцман, — Но вы помните, что мы должны вернуть их затем семьям?
— Хорошо, — отвечал старпом, продолжая движение, — Отправь его к медикам.
— Нет-нет! — орал Купер, выкручиваясь из лап двух громил и подмигивая что есть мочи, — Не убивай меня, док!
— Да заткнись ты и будь мужчиной, — устало отозвался Тайлер. Закатав рукав Купера, он вкатил механику дозу снотворного. — Оттащите его в носовой кубрик.
— Готов поспорить, он специально бросил на пол жвачку, — проворчал один из громил. — Я тоже бы бросил, за три дня отдыха-то…
— Если мы и дальше продолжим терять механиков, до места никто не долетит, — мрачно заметил Шон.