— Очень интересно. Жалко только, что эту сводку я так и не успел прочитать. Но я сейчас не о том. Скалли, как ты думаешь, может описанное тобой явление возникнуть в подобных условиях?
Скалли задумалась. Наконец, она подняла голову и взглянула на Молдера:
— Думаю, что да. Но откуда здесь взяться электромагнитному полю, тем более такой мощности?
— Ты забыла про Филадельфийский эксперимент. Если это место действительно каким-то образом связано с опытами по переносу массы в сотни и тысячи тонн через пространство и время, то при этом вполне могут иметь место самые разнообразные побочные явления. Ну, например, один и тот же корабль, находящийся в разных временных фазах, начинает действовать как два полюса гигантского электромагнита. Несовпадение этих двух точек во времени и в пространстве может служить причиной возникновения разницы потенциалов, а вихревые кольца плазмы будут действовать как обмотка электромагнита. Вот тебе и аналог гигантского синхрофазотрона или ускорителя элементарных частиц! В конце концов, подобные эксперименты касаются самой структуры мироздания, а это уже область компетенции Господа Бога. Подозреваю, что тут способны проявиться такие силы, по сравнению с которыми атомная бомба покажется детской игрушкой…
— Что это вы тут говорили про атомную бомбу? — раздался голос Трондхай-ма. Шкипер тоже проснулся и выбрался из своего угла, и сейчас держал в руке осколок зеркала. — Это что, такая болезнь? И она происходит от действия радиации?
Скалли заметила, что руки Трондхайма слегка дрожали, а голос был сиплым и сорванным. Если вчера шкипер находился близко к истерике, то сейчас он поблек и побледнел — будто вместе со старением к нему пришли усталость и равнодушие.
— Скорее всего, радиация тут ни при чем, — осторожно ответил Молдер.
Но тут взгляд Трондхайма упал на Зигфрида, сидевшего на стуле со стянутыми за спиной и прикрученными к спинке руками. Пленный тоже не спал — глаза его были открыты и насмешливы.
— Смотрите! — в голосе Трондхайма слышался суеверный ужас — А он вовсе не постарел!
Действительно, Зигфрид выглядел точно так же, как и вчера, — молодой сильный парень с длинными светлыми волосами и наглыми водянистыми глазами. Скалли поднялась с кресла, подошла к пленному и внимательно осмотрела его лицо.
— Действительно, никаких изменений, — подытожила она. — Он и в самом деле ничуть не постарел. Значит, существует способ избежать этого.
— Так, — пробормотал Молдер, осматривавший потолок рубки. — А вот это очень интересно. Скалли! — позвал он.
— Что случилось, Призрак?
— Кажется, у меня возникла некая идея. Но нам придется совершить еще одну экспедицию в недра корабля. Трондхайм, ваша задача — проследить за пленным в наше отсутствие. Я думаю, мы вернемся через пару часов.
— А почему это вы уходите, а я остаюсь? — с подозрением спросил шкипер. — Может быть, лучше пойду я, а дежурить останется кто-нибудь другой?
Молдер глубоко вздохнул.
— Никто больше остаться не может, — успокаивающим тоном произнес он. — Скалли мне нужна как исследователь, а сторожить пленного лучше всего вам. Вы сильный мужчина, и уж от вас он никак не сбежит. Мы вернемся не более чем через пару часов — и, возможно, принесем ответ на вопрос, как остановить свалившуюся на нас напасть.
— Так что такое ты там увидел? — спросила Скалли, когда они спустились по внутренней лестнице на главную палубу.
Молдер помедлил с ответом, обшаривая лучом фонарика потолок и стены коридора.
— Видишь вот эту желтую трубу? — спросил наконец он. — Обрати внимание, в отличие от всех остальных она практически не проржавела!
Выкрашенная в желтый цвет труба действительно выделялась своим видом на общем фоне ржавых стен, облупленных трубопроводов и обвисших кабелей с полуистлевшей изоляцией. Она тянулась вдоль стены на уровне человеческого роста и уходила куда-то в темноту коридора.
— По этой трубе явно течет какая-то жидкость, — констатировал Молдер, прижав к трубе ладонь. — И эта жидкость препятствует сверхбыстрому окислению веществ, или как ты там еще называешь это явление. То есть нам необходимо отыскать, откуда идет эта труба и куда она ведет.
Труба оказалась весьма длинной. Она тянулась вдоль всего коридора по направлению к корме корабля, затем спускалась палубой ниже и вместе с другими трубами разного диаметра уходила в колодец, ведущий к машинным отсекам. Рядом в наклонной переборке имелся небольшой люк. На крышке люка Молдер обнаружил заросшую патиной бронзовую табличку с плохо различимой надписью: «Коллектор замкнутого цикла».
— Что это такое может быть? — недоуменно спросил он. — Сточные воды?
Скалли удивленно подняла брови:
— Ты забыл, что мы находимся на военном корабле. То есть здесь просто обязана быть система защиты от оружия массового поражения. В такую систему обычно входит и замкнутый цикл водоснабжения. При нормальных условиях для технических, гигиенических и пищевых нужд корабль использует забортную воду, пропущенную через опреснительные установки. Но при переходе на работу по системе NBCD note 1 один раз уже использованная вода очищается в специальном коллекторе и используется по второму разу. Таким образом исключается попадание в систему зараженной воды.
— То есть сейчас в этом коллекторе находится вода, обладающая нормальными свойствами и могущая уберечь организм от ускоренного старения?
— Вполне возможно, что так. Поэтому надо бы нам туда спуститься и взять пробу. А когда мы вернемся обратно в рубку, я обязательно проведу сравнительный анализ нашей питьевой воды, воды отсюда и воды из наших организмов. Кстати, у вас с Трондхаймом тоже придется взять анализ мочи.
Молдер откинул крышку люка и посветил фонарем вниз. Железная лестница упиралась в пол, на котором поблескивала вода.
— Подержи, пожалуйста. — Он протянул фонарь Скалли, — Я спущусь и посмотрю, что там есть.
Молдер взялся руками за ржавые края люка и осторожно нащупал ногами первую ступеньку. Она казалась достаточно крепкой. Скалли передала ему фонарь, и голова Призрака скрылась в темном проеме. Некоторое время оттуда не доносилось ничего, кроме гулкого стука ботинок по металлу, плеска воды и какого-то позвякивания. Потом из люка вновь появилась голова Молдера.
— Весьма занятное местечко! — объявил он. — Из крана подтекает немного воды, и возле нее копошится масса крыс. На вид все отъевшиеся, здоровые и никуда с корабля бежать не собираются. Похоже, они хорошо чувствуют, какую воду можно пить, а какую — нет. Кроме того, в закутке с водяными резервуарами между трубами натянут гамак с одеялом. Видимо, наш друг Зигфрид обитал именно здесь. И самое главное — смотри, что я там у него обнаружил.
Скалли взяла в руку протянутый Молдером предмет. Это оказались ножны от кинжала — деревянные, с широкой стальной обоймой, почти не тронутой ржавчиной. По верхней полоске металла шла какая-то гравировка. Скалли вгляделась в изображение и охнула:
— Бог мой, да это же орел со свастикой. И две рунические молнии!
— Угу, — подтвердил Молдер — Совершенно верно, это ножны от форменного эсэсовского кортика. Причем, судя по тому, что изготовлены они из дерева, а не пластика, это еще довоенная партия.
— Выходит, наш Зигфрид и в самом деле чистокровный ариец?
— Судя по всему, самой высшей пробы. Племенной экземпляр.
— Знаешь, Молдер, не поторопиться ли нам обратно в рубку? А то у меня как-то неспокойно на душе.
— А что случилось? — удивился Молдер.
— Ничего конкретного. Просто я с какого-то момента перестала доверять Трондхайму. Сначала он чересчур нервничал, срываясь до истерики, — что отнюдь не подобает мужчине его профессии и происхождения. Затем он откровенно испугался и даже не особо пытался это скрыть. А сейчас он притих и, по-моему, находится в жуткой депрессии. Не попытался бы этот племенной ариец как-нибудь запудрить нашему шкиперу мозги…
— Послушай, шкипер, а ведь ты можешь спастись!
Зигфрид говорил по-норвежски. Голос его был спокойным, равнодушным и ни к чему не обязывающим — будто белокурый бандит беседовал сам с собой. Трондхайм демонстративно отвернулся и уставился сквозь переднее стекло в туман.
— Шкипер, ты меня слышишь?
— Я не хочу с тобой разговаривать! — громко сказал Трондхайм.
— Не хочешь — не надо. Но как ты думаешь, куда пошли эти двое? И почему они бросили тебя здесь?
Трондхайм ответил не сразу, но по его виду было ясно, что он ждет продолжения разговора.
— Я понимаю, куда ты клонишь, — наконец мрачно пробормотал он. — Сейчас ты скажешь, что американцы нашли способ сбежать с корабля, а меня бросили здесь.
— Нет, я этого не скажу. Отсюда нельзя уйти. Точнее — нельзя уйти без моего разрешения.
На этом Зигфрид многозначительно замолчал.
— Врешь ты все, — тоскливо сказал Трондхайм, не дождавшись продолжения. — Если бы ты хотел отсюда уйти, то давно бы это сделал. Иначе зачем тебе торчать на этой проклятой посудине, набитой мертвецами?
— Между прочим, мертвецы — самое интересное на этом корабле… Но мы уклонились от темы. Я могу покинуть этот корабль в любой момент, но у меня еще остались здесь кое-какие дела. А вот ты отсюда уже не уйдешь. Ты не проживешь даже пяти дней — уже послезавтра тебе суждено превратиться в такую же старую развалину, как покойный капитан Баркли.
— Ты врешь! — Голос Трондхайма был сиплым и срывающимся.
— Я говорю правду, и ты это знаешь очень хорошо. Посмотри на себя, потом посмотри на меня и ответь, какая между нами разница? Правильно, ты стареешь, а я нет. Проклятие этого корабля действует на тебя, но я ему не подвластен. А знаешь, в чем причина?
— В чем? — хрипло спросил Трондхайм.
— Развяжи меня, и я тебе объясню…
— Так что же все-таки произошло? Ведь ты должен был за ним наблюдать!
Молдер был в ярости. Скалли сидела в своем кресле, и вид ее выражал глубокую усталость. Трондхайм сидел понурившись и сложив руки между колен, теперь он походил на двоечника в кабинете директора школы.