— Может, вам все-таки захочется мне кое-что рассказать, молодой человек? — Она хитро улыбнулась.
Глядя на деньги, индус заколебался.
— Это только за информацию, — четко произнося каждое слово, сказала Сабурова. — За дорогу рассчитаемся позже.
— Хорошо, если что, я вам ничего не говорил и не показывал. Поехали!..
Индус не стал разворачивать такси, а просто помчался вперед. Теперь, когда ему больше не нужно было следовать за «Мерседесом», он ехал намного быстрее.
— Мы куда? — заволновалась Сабурова.
— Главное, чтобы он сегодня уже пришел, — сказал индус. — Я думаю, что деньги на выпивку у вас найдутся.
— У вас рабочий день уже закончился? Или, может, вы хотите мне что-то предложить? — Катя терпеть не могла, когда не понимала, что вокруг нее происходит.
— Нет, все в порядке. Вы не волнуйтесь. Я просто-напросто не хочу разносить сплетни.
По новому дорожному указателю Сабурова смогла определить, что они ехали в Форт-Симпсон.
— Потом я вас отвезу туда, где и взял. — Индус изобразил дружелюбную улыбку. — В Форт-Провиденс. Если вы, конечно, захотите.
Такси въехало в город, потом свернуло на небольшую улочку. Индус остановился перед баром, который, судя по вывеске, назывался «Опоссум».
В заведении было немноголюдно. Несколько мужчин, с виду лесорубы, поспешно уничтожали яичницу с беконом, копченые колбаски, фаршированные помидоры и запивали все это апельсиновым соком. Сабурова для себя отметила, что в Канаде предпочитают английский завтрак — плотный и калорийный, чтобы на полдня хватило, а не европейский, несерьезный — кофе с булочкой.
Но Катя по привычке заказала именно это. После бессонной ночи она едва держалась на ногах, и без кофе вряд ли смогла бы ясно соображать.
— Эндрю! — воскликнул индус в то время, когда Сабурова делала заказ.
Он осмотрел все столики бара и наконец-то заметил того человека, которого искал.
— А я уже испугался, что тебя тут не будет.
— Привет, Банерджи! — сказал Эндрю, перед которым стояла глубокая тарелка с овсянкой, а рядом — яичница с жареной печенкой. — А чего мне не прийти? Я никуда не тороплюсь, временно не работаю.
— Подожди, я сейчас. — Банерджи увидел, что Сабурова взяла кофе и искала глазами своего спутника.
Индус подошел к ней и предложил:
— Пройдемте к тому столику. Это мой приятель Эндрю.
Катя увидела хмуроватого на вид канадца. У него было обветренное лицо, облупленный красный нос, голубые глаза и бледно-рыжие волосы.
— Здравствуйте. Я Катя. Из России, — представилась она. — Можно присесть за ваш столик?
— Из России? — удивился Эндрю, бровями показывая, что она может присесть.
Индус тоже заказал себе кофе и пристроился за столик Эндрю.
— Что вы у нас делаете? — с нескрываемым любопытством спросил Эндрю у Сабуровой.
— Мы туристы, — не моргнув глазом, соврала Катя. — Но не те, которых интересует выпивка и развлечения. Мы увлекаемся историей и вообще всем необычным.
— Необычным?.. — хитро переспросил Эндрю, растянув пересохшие губы.
— Расскажи ей, — попросил Банерджи.
— На трезвую голову говорить об этом вообще невозможно, — протянул Эндрю, заложив руки за голову и вытянув под столом длинные ноги.
— Заказывайте, я заплачу, — поняла намек Сабурова.
— Совсем другое дело. Эй, Моника! — крикнул Эндрю белокурой девушке за стойкой бара.
Он, завсегдатай этого заведения, мог заказывать все прямо со своего места за столиком.
— Поставь нам виски «Сэр Джон».
Пока барменша приносила выпивку, Эндрю доел свою уже остывшую овсянку. С яичницей он решил повременить — оставил ее на закуску.
— Необычного в наших краях очень много. В этом вы правы. Эти горы Маккензи — одно из самых, я бы сказал, таинственных мест не только в Канаде.
Сабурова сделала глоток кофе. Он был не супер, но выбирать особо не приходилось.
Белокурая барменша Моника поставила на столик пузатую бутылку виски и три рюмки.
— Мне не надо, — сказал таксист.
— И мне не наливайте, — отказалась Катя.
— Ну что же вы? Выпейте со мной за компанию, — предложил Эндрю. — Чтобы беседа быстрее потеплела.
— Ладно, только чуть-чуть. — Сабурова очаровательно улыбнулась.
Она подумала, что пара капель не помешает, а, наоборот, подбодрит ее.
— Только немного.
— Конечно, — кивнул Эндрю. — Все под контролем. — А ты, Моника, выпьешь вместо Банерджи?
— Нет, я только начала работать, — деловито ответила девушка, забрала одну рюмку и вернулась к себе за стойку.
— Как хочешь, — сказал Эндрю ей вслед. — Мое дело предложить.
Он налил Кате чуть больше чем полрюмки, а себе — полную.
— За ваше здоровье, — Эндрю маленькими глотками опустошил рюмку.
Сабурова пригубила виски и запила кофе.
Эндрю подцепил вилкой кусок яичницы и проглотил. Он почувствовал, как по жилам разлилась теплота, и глаза у него сразу же засверкали. Было видно, что он дока по части выпивки.
— Форт-Симпсон расположен, как вы сами знаете, у подножия гор Маккензи. А моя халупа стоит на самом отшибе, — начал свой рассказ Эндрю. — И вот в прошлом году, когда в этом чертовом месте снова начало твориться что-то неладное, проснулся я ночью от какого-то странного свечения. — Он потянулся за бутылкой и налил себе еще виски. — Что ж вы так мало пьете? А еще говорите, что русская. Давайте-ка со мной вместе, — дружелюбно сказал Шеклтон.
— Ничего, я сама.
— Я потом всем буду говорить, что пил с настоящей русской девушкой. — Он с нескрываемым удовольствием посмотрел на красивую Катю.
— Давай дальше рассказывай, — сказал Банерджи. — Мне еще ее везти в Форт-Провиденс.
Эндрю выпил в той же манере, как и первую рюмку, и продолжил:
— Так вот, я той ночью вышел во двор и чуть не ослеп — такое было свечение, представляете? Прямо на лужайке перед домом яркое облако. А внутри него — рыболовецкое судно, причем морское. Не такое, которые по Большому Невольничьему озеру ходят, а побольше. Похожие суда промышляют крабов вдоль берегов Аляски. Я лет пять на таком сам работал. Но какое ж тут море? До него отсюда далеко! — Шеклтон закусил куском жареной телячьей печенки, налил, выпил, уже не обращая внимания на рюмку Сабуровой, и продолжал говорить: — На судне светят прожектора, рыбаки стоят на палубе, но все словно застыли как неживые. Я себе думаю, какая же сила перекинула корабль из Тихого океана через Скалистые горы и горы Маккензи? Не чудится ли мне все? Но я вам честно говорю, тогда подумал, что это не бред. Мне стало очень страшно. Ведь живу я вдали от всех. Хоть я и выпивший был, но за руль вскочил и поехал. Меня на дороге остановили те самые янки, ехавшие на микроавтобусе. Они, видать, заметили, что я неуверенно как-то по дороге рулю. Стали уговаривать, чтобы вернулся, не то, мол, в аварию попаду. Поехали мы вместе. Никакого судна во дворе, конечно, уже не было. Янки те надо мной смеются, говорят, что мне все показалось, пить меньше надо. — Эндрю налил себе еще, залпом выпил, и голос его вдруг стал таинственным: — Но потом я там кусок сети нашел. Здоровьем своей матушки клянусь, что это правда. Я к той сетке не притрагивался, только засыпал ее землей, и все! — Эндрю наклонился к Сабуровой и заявил: — Я хоть сейчас могу показать, где она у меня закопана. В надежном месте!
В этот момент в бар вошел мужчина в черной куртке, похожей на военную униформу. Но никаких знаков отличия на ней не было.
— Это один из тех янки, — прошептал Банерджи, стараясь не привлекать к себе внимания.
— И не уговаривайте меня, мэм, — вдруг сказал Эндрю изменившимся тоном. — Ничего я не знаю, мало ли что спьяну померещится, и выпивку свою заберите! Не дают рабочему человеку в чувство прийти перед трудовой вахтой! — Шеклтон не доел яичницу, не допил виски, встал и направился к выходу. — Моника, а Леандра дома? — спросил он у светленькой барменши.
— Да, наверное. Ее «Додж» стоял там.
— Пойду-ка навещу подружку, — громко сказал Эндрю и, не попрощавшись ни с Банерджи, ни с Сабуровой, вышел из бара.
За ним внимательно следил янки.
Сабурова достала из сумочки мобильник и начала набирать сообщение. Буквы на клавиатуре чуть плясали не только от выпитого виски.
Вскоре Сабурова рассказала Коле и Толику обо всем, что с ней произошло в Форт-Симпсоне.
— Ясно, что благотворительный дом для стариков, выживших из ума, это только прикрытие, — подытожила она. — На самом деле на этом участке располагается какой-то тайный полигон. Местных жителей туда не пускают. Повсюду дежурит охрана под видом санитаров, которые якобы сторожат сбрендивших дедушек и бабушек.
— Ну да, идея хорошая, — согласился Зиганиди. — Родственники якобы прячут от чужих глаз своих стариков, поэтому у персонала есть жесткая инструкция никого не подпускать.
— А по ночам другое подразделение этих охранников занимается непосредственно своими опытами, — продолжала рассказ Сабурова. — Местные говорят, что по ночам иногда видны какие-то световые сполохи. Электронные помехи такие, что временами отказывает мобильная связь, нарушается телетрансляция. Однажды по всему небу прошлось огромное свечение вроде северного сияния. Молнии били, но не с неба, а с земли в облака! Еще тут бесследно пропала какая-то экспедиция. Кстати, тот таксист-индус, который меня подвозил, обещал свести нас с еще одним человеком, который может кое-что рассказать.
Прошло примерно десять минут. В тишине ночи они длились бесконечно. Наконец вдоль стоянки проехало такси. Однако оно не остановилось, а скрылось за поворотом.
— В чем дело? — забеспокоился Толик.
— Что с ним? — Сабурова тоже недоумевала.
— Давайте подождем, — резко сказал Зиганиди.
Прошло еще минут пять, и в боковую дверь джипа кто-то тихо постучал.
— Это кто? — довольно резко спросил Коля.
— Банерджи, — ответил индус.
— Давай в машину.
— Нет, лучше вы выходите. Мы сейчас пешком пройдем к рыбаку. Только молча, не разговаривайте! Давайте все за мной.