Причина оказалась проста. Охранник и Диана беседовали на одном языке — на английском — но абсолютно не понимали друг друга. Люди с западным и с российским менталитетом имеют разное понятие и о преступлениях, и о мерах защиты от них…
Как выяснилось, в законопослушной Дании «ночная смена», о которой так уверенно говорил парень, начиналась в 16:00 и длилась восемь часов. В 23:59 склад запирался и охрана отправлялась спать. Обычная практика — датские законы предписывали платить чересчур большие надбавки гражданам, трудящимся после полуночи.
Люди, в половине первого взломавшие ворота склада, на законы не оглядывались. Ни на касающиеся охраны труда, ни на прочие…
Конечно, сработала сигнализация. Конечно, группа быстрого реагирования городской полиции прикатила относительно быстро и в полном составе — шесть человек и одна собака. Шеф полиции поведал репортёрам, в количестве трёх персон слетевшимся на место преступления: именно оперативные действия его подчинённых спасли уважаемого господина Азиди от куда более крупного ущерба, — грабители успели умыкнуть лишь первое, что попалось под руку: несколько стоявших у самых ворот ящиков.
Вице-директор фирмы заявил, что ничего особо ценного в тех ящиках не было: кое-какая устаревшая навигационная аппаратура, снятая с траулеров — часть её отправилась бы на капремонт и восстановление, часть — прямиком на городскую свалку.
В общем, заурядное и мелкое происшествие. Но при информационном безрыбье и рак — рыба; здешние шакалы камеры и микрофона сумели-таки выжать из новости двадцатиминутный репортаж…
А спустя час местная радиостанция порадовала Диану новым известием: пожар, впрочем, быстро потушенный. Причём как раз на пресловутой городской свалке. Сообщение уложилось в пару фраз, никаких подробностей не приводилось…
Два происшествия подряд с мирном сонном Эсбьерге могли не иметь между собой связи. Но глубокой ночью Диана на всякий случай отправилась на свалку, тем более что никаких свидетелей взлома склада ей отыскать не удалось…
По дороге ругала Лесника последними словами — мало того, что застрял у чудака-аристократа, собирая никчёмную информацию, так к тому же и телефон отключил. А ей не спать вторую ночь подряд, да ещё и шляться по городским помойкам…
…Обшивка нескольких ящиков сгорела полностью, у других уцелел деревянный каркас обрешётки — пожарные Эсбьерга не уступали оперативностью полицейским. Приборы — с закопчёнными корпусами, со спёкшейся электронной начинкой — устанавливать на судах господина Азиди не имело теперь никакого смысла.
— Ну и где ты шляешься? — набросился Лесник на вернувшуюся в гостиницу Диану. — У меня села батарея в мобильнике, приехал — тебя нет, хоть бы записку оставила…
Ей захотелось пристукнуть напарника на месте…
— Очень странно… — сказал Лесник, ознакомившись с происшествиями минувшей ночи. — Чужакам проще и безопасней было бы поджечь ящики вместе со складом — какого чёрта они потащились на свалку? А если спектакль разыграл радеющий за своё добро Азиди — то кто ему мешал уничтожить спокойно, без эксцессов, собственные «списанные» приборы? Но зачем тогда он их вёз в такую даль — в Данию из России?
— По-моему, ответ очевиден.
— «Барсы»?
— Они самые… Спектакль разыгран для них… Господин судовладелец затеял какую-то свою непонятную игру.
— Такие игры с «барсами» могут закончиться очень плохо.
— Думаешь, Азиди этого не понимает? Недаром лёг на дно и не высовывается. Я вообще подозреваю, что его жена лишь старательно делает вид, что глава семейства остаётся дома…
Ещё одну загадку жизнь подкинула уже поздним утром, после звонка охранника. Металлический водонепроницаемый ящик с документами тоже исчез со склада, но среди обгоревших на свалке его не оказалось.
Лесник был уверен: искать следы пропажи придётся отнюдь не на суше.
— Ну и что же мы имеем в результате твоей затянувшейся прогулки в Оденсе? — скептично спросила Диана. — Хоть знаменитый собор святого Кнута осмотрел?
Вопрос звучал достаточно риторически, но Лесник оторвался от экрана «персика», за которым приводил полученные от Теодора Валевски материалы в вид, пригодный для передачи по электронным сетям. Выключил сканер, встал из-за стола и с наслаждением потянулся.
— Собор видел мельком, всё время провёл у Валевски… Так себе сооружение. Даже приснопамятная мечеть внушительнее выглядела…
— Ну и какую пользу нам принесло знакомство с байками, собранными охотником за призраками? — скепсиса в тоне Дианы прибавилось на порядок.
— Знаешь, как ни странно, — немалую.
Диана удивлённо посмотрела на него, ожидая продолжения. Лесник улыбнулся.
— Старик самым скрупулезнейшим образом собрал информацию обо всех необъяснимых происшествиях в этом районе за последние полторы сотни лет. Причём многие факты никогда не найдёшь в архивах и библиотеках: посудины ютландских рыбаков не страховались у Ллойда, а когда гибли или бесследно исчезали в море — сообщения о том не попадали в газеты. Чтобы раскопать такое, надо и в самом деле весьма плотно общаться с потомственными рыбаками, помнящими рассказы отцов и дедов… Хотя, конечно, в архиве Валевски есть и канонические случаи, упоминаемые во многих книгах по истории морских катастроф… В общем и целом, коллекция у старика оказалась более чем занимательная! Вот, полюбуйся.
— Ну-ну? — заинтересовалась Диана. Она пододвинула стул и села, приготовившись слушать. Лесник повернул компьютер к себе, но к клавиатуре так не притронулся. Вместо этого заговорил с видом лектора:
— Северо-восточная и центральная часть Северного моря — один из самых оживлённых морских перекрёстков. Здесь сходятся пути, ведущие от Скандинавии к берегам Западной Европы, а также из Балтики — в остальные районы Мирового океана. На здешних отмелях пасётся огромное количество рыболовных судов почти всех европейских государств, а после войны началась разработка подводных нефтяных месторождений. За последние полтора века здесь произошла масса событий, многие из которых несут оттенок таинственности… Естественно, случались загадочные происшествия и раньше — но информация о них у Валевски далеко не столь исчерпывающая.
Лесник остановился и перевёл дыхание:
— Кстати, именно здесь состоялись два основных морских сражения Первой мировой войны — при Доггер-банке и при Скагерраке в конце мая 1916 года, и здесь же активно топили друг друга английский и немецкий флоты во время Второй мировой войны. Так что погибших кораблей на дне хватает… Однако и в мирное время картина не лучше: только за период с 1920 по 1940 год в районе, ограниченном с севера и востока побережьем Норвегии и Дании, с запада — Доггер-банкой, и с юга — широтой датско-германской границы, — пропало без вести как минимум тринадцать рыболовных сейнеров и два коммерческих парохода. Итого пятнадцать… К сожалению, установить точные координаты исчезновения большинства этих судов не представляется возможным. Но если взять точки, где их в последний раз видели, или где они в последний раз выходили в эфир, и прибавить расстояние, скажем, трёхчасового хода…
— Почему именно трёхчасового?
— Я уже говорил — мореплавание здесь весьма оживлённое, трудно болтаться в море дольше и не с кем не встретиться… И вот что получается.
Он проделал несколько манипуляций с клавишами. На экране появилась карта, усеянная розовыми окружностями — некоторые из них пересекались, другие отстояли изрядно в стороне. Но в целом композиция получилась достаточно невразумительная, какой-либо системы не просматривалось. Примерно в таком смысле и высказалась Диана после минутного созерцания картинки.
— Именно так, — покладисто согласился Лесник. — Однако напомню: здесь отражены данные, известные широкой публике: попавшие в газеты и в статистические отчёты… В архиве Валевски за тот же период аналогичных случаев — шестьдесят три, а не пятнадцать! Как говорится, почувствуйте разницу…
— То есть ты хочешь сказать, что у берегов Дании нежданно-негаданно обнаружился новый Бермудский треугольник? — уточнила Диана, нахмурившись.
— А он тут был всегда. Правда, знали о нём в основном местные жители, а сенсациями истории с исчезновением рыболовных судов не становились. Даже сегодня гибель малого рыбачьего судёнышка — отнюдь не такое уникальное событие, в газеты оно попадает редко. Поэтому публика, как правило, остаётся в неведении, какую жатву ежегодно собирает с людей море. Теперь взгляни, какая картинка получается с учётом данных Валевски…
Лесник нажал ещё пару клавиш. Вид карты несколько изменился — розовых окружностей стало значительно больше, но системы в их расположении по-прежнему не просматривалось. Диана воздержалась от комментариев, ожидая продолжения.
— Военные годы пока не будем рассматривать, — сказал Лесник. — А за послевоенный период имеется список из как минимум семи рыболовных судов — три датских, по два английских и норвежских, предположительно погибших в районе к востоку от Доггер-банки от шторма и других причин. В основном, это были небольшие траулеры, поэтому их исчезновение не вызвало широкого резонанса. В архиве Валевски — сорок один случай. А вот иллюстрация к послевоенным событиям…
Новая карта мало чем отличалась от предыдущих.
— А теперь маленький фокус, — произнёс Лесник самым интригующим тоном и вновь потянулся к клавиатуре. — Следите за руками…
Картинка на экране изменилась самым разительным образом. Вместо хаотично разбросанных розовых клякс — чёткая линия, напоминающая часть графика достаточно сложной функции.
— Что ты сделал?
— Ничего особенного… — пожал плечами Лесник. — Теперь компьютер учитывает местоположение точек исчезновений не только в пространстве, но и во времени.
— Та-а-ак… У Валевски тоже имеется такая картинка?
— У этого компьютерофоба? Откуда? Подобрать функцию от двух переменных по точкам с весьма приблизительным расположением — тут надо перебрать не миллионы, а многие миллиарды вариантов. Вручную, без вычислительной техники — совершенно исключено. А теперь посмотри, какая фигура выстраивается по годам между мировыми войнами…