Вот до чего дошло…
Она сказала как можно более мягко:
— Ты ведь отправлял рапорты у меня на глазах… И на экране появлялось сообщение, что они приняты.
— Работая с персиком восемь лет, можно додуматься, как внести кое-какие свои поправки в операционную систему. Хоть и считается, что это не реально.
Лесник говорил по-прежнему холодно. И по-прежнему стоял за укрытием…
— В чём причина? Решил стать единоличным владельцем машины времени?
— Нет. Донелли прав — у неё не должно быть владельцев. Её место на дне моря. И чем скорее она туда отправится, тем лучше. Пока до неё не добрался ещё кто-нибудь, кто решит подправить историю, ко всеобщему благу, разумеется… Неважно кто — штатовские адмиралы или Юзеф.
— Па-а-анятно… — протянула Диана с издёвкой, копируя интонацию любимого словечка Лесника. — Дело идёт о спасении прошлого, будущего и настоящего — что уж тут оглядываться на такие мелочи, как Устав и клятва на клинке…
Лесник молчал, упрямо нахмурив брови.
«Выстрелит или нет? — подумала Диана. — После того, как я скажу, что…»
— Юзеф получил сообщение, — сказала она. — С борта «Ариты», несколько часов назад. И знает о нашей находке и её координатах.
Лесник не выстрелил…
— Думаю, сюда уже летят вертолёты — шеф в таких случаях времени не теряет, — продолжила Диана. — Тебе, по-моему, не стоит пробовать затопить корабль, открыв кингстоны, — ты хоть представляешь, как они выглядят и где их искать?
Лесник не произнёс ни слова.
— Не советую спускаться в трюм и делать глупости, — сказала Диана, направившись к выходу. — Тогда в том, что рапорт не попал в Контору, окажется виновата лишь гроза над Эсбьергом, и ничто иное.
Она вышла. Лесник проводил её взглядом, опять-таки молча. Убрал в карман плаща пистолет, который и в самом деле сжимал в руке — хотя шансы в возможной схватке с «осой» он оценивал достаточно скептично — примерно тридцать к семидесяти не в свою пользу… Причём, вполне возможно, несколько льстил собственной боевой подготовке.
Ну что же, вот и наступил момент истины, который расставит всё по своим местам в их странном партнёрстве с особым агентом Дианой. Три года он ломал голову: кого из них поставил Юзеф приглядывать за другим? Теперь уже неважно… Поскольку только что Лесник переступил черту — а Диана, и Юзеф, и вся Контора остались за нею.
Утешало лишь одно — при всех своих талантах Диана читать мысли не умеет. И едва ли подозревает, что в увесистой сумке Лесника хранится вовсе не компакт-лаборатория.
Шкипер Андерсон находился в рубке, и встретил Лесника достаточно странным вопросом:
— Ну и что же у нас сегодня предполагается на ужин?
Лесник проигнорировал неуместные гастрономические интересы, ответив вопросом на вопрос:
— Где ваш юнга?
— На юте, где же ещё? Пялится на море да сторожит ваш бесценный багаж — сами же велели не спускать с него глаз… Но вы не ответили, чем мы будем ужинать. И завтракать, если уж на то пошло, и обедать, и снова ужинать… От ланча, так уж и быть, я согласен отказаться.
Лесник запустил руку в карман и извлёк пригоршню предметов, формой и размером напоминающих пробки от пивных бутылок.
— Думаю, в ближайшее время придётся подкреплять силы этим . Нашёл в кладовой при камбузе.
Никаких этикеток на загадочных предметах не оказалось. Андерсон повертел один из них в руках, прочитал выбитые на металле буквы:
— Рацион пи-эйч-восемнадцать-тридцать два… Консервы… Не знаю уж, для кого придуман такой рацион, для хомяка или для морской свинки, но мне придётся съесть этих фитюлек штук тридцать или сорок, чтобы хотя бы перестало бурчать в брюхе.
Он помолчал и спросил деловито:
— Много их там, в кладовой?
Лесник, расставшись с Дианой, и в самом деле посетил камбуз эсминца — оказавшийся едва ли не единственным помещением на корабле, где обнаружились следы либо охватившей экипаж паники, либо чужого вторжения, — распахнутые дверцы шкафов, вывороченные из столов ящики, и в беспорядке валявшиеся на полу кастрюли и тарелки…
— На ближайшую неделю пищей мы обеспечены, — успокоил он Андерсона. — Морозильники разморозились, и всё в них сгнило, но эти баночки, как ни странно, выглядят целыми. Думаю, они гораздо калорийнее, чем можно судить по размерам.
— На ближайшую неделю — допустим, — продолжал гнуть своё Андерсон, стоявший у переднего стекла рубки, облокотившись на навигационный пульт. — А что мы будем есть потом?
— Я думаю, к этому времени до нас уже доберутся спасатели, — заявил Лесник, постаравшись изобразить тоном беспечный оптимизм.
— Какие спасатели? Вы только что целых два часа возились с радиостанцией, но так и не смогли её наладить! Мы даже не сумеем вызвать помощь!
— Может быть, ещё сумеем. Кроме того, вскоре ваше отсутствие, так или иначе, будет замечено.
— Интересно, кем это? Я же говорю, мерзавец Гросс приложит все усилия, чтобы обставить дело шито-крыто. Он заявит в полицию, что капитана и юнгу смыло за борт в открытом море, и найти их не удалось, а все остальные подтвердят. Подумаешь, двое рыбаков, эка невидаль… Такое в здешних местах случается каждый месяц, а в иные — не раз.
Лесник удивлённо посмотрел на Андерсона:
— Надо понимать, наше присутствие на борту «Ариты» вы не афишировали?
— Ясное дело! Да и вы едва ли зарегистрировали свою экспедицию в полиции или другом официальном учреждении, а? Иначе вам бы пришлось не одну неделю бегать, высунув языки, по инстанциям, чтобы оформить разрешение на исследовательскую деятельность. А то я не знаю здешних чиновников…
— Вы думаете, что мы имеем контакт только с местными инстанциями?
Эта загадочная фраза заставила Андерсона поперхнуться. Он удивлённо воззрился на Лесника.
— А почему бы вам не сказать мне честно и открыто: что же, дьявол вас поимей, здесь происходит? — Теперь в голосе Андерсона чувствовался гнев пополам с растерянностью. — Послушайте, «Арита» была не просто моим заработком, она была всей моей жизнью! А сейчас негодяй Гросс угнал её и оставил нас среди мертвецов. Теперь мы в одной лодке, и я имею полное право получить ответ на прямой вопрос!
После секундного колебания Лесник решил открыть карты. Если всё сложится, как он планировал, «Тускарора» ляжет на дно, причём не в нашем времени — и Андерсон окажется лишь очередным автором очередной байки о «корабле-призраке», которому никто не поверит. А если не сложится… Тогда стоит последовать примеру коммандера Донелли — чем больше информированных о том, что здесь творится, тем лучше.
— То, что вы видите, — сказал Лесник, — результат эксперимента, проведённого военными.
— Военного эксперимента? — В голосе Андерсона чувствовалось недоверие. Словно он ожидал услышать что-то другое, ещё более неприятное.
— Да, эксперимента с направлением и скоростью течения времени. Корабль и всё, что на нём находится, движется по временному потоку ускоренным темпом…
— А можно выражаться понятнее? — буркнул Андерсон.
— Есть основания предполагать, что время на этом корабле идёт быстрее.
— По-моему, вы ещё больший псих, чем Гросс, — покачал головой Андерсон, переварив полученную информацию. — Время идёт быстрее — надо же такое придумать!
— Эта гипотеза не более фантастична, чем ваши рассказы о конунгах и преддверии Вальхаллы, — парировал Лесник. — Кроме того, чем вы ещё объясните здешнее невиданное оборудование? А шлюпки? А эти консервы, наконец! Между прочим, корабль ещё только будет спущен на воду в 2009 году, но эксперимент состоится лишь в 2046-м…
Лицо шкипера стало тоскливым, словно он неожиданно обнаружил, что компаньон в рискованном предприятии — полный шизофреник… Андерсон хотел что-то сказать (едва ли лестное для собеседника), но в этот момент в рубку донёсся крик — короткий, неразборчивый…
— Торстен? — насторожился Андерсон. — Похоже, что-то стряслось!
Он распахнул дверь и выскочил на крыло мостика. Лесник за ним. Туман стал ещё гуще, клубился у самых бортов, затянув нос и корму корабля. Крик больше не повторился, и было совершенно непонятно, в каком направлении надо двигаться.
— Не уверен, но, кажется, кричали где-то ближе к корме, — нерешительно произнёс Андерсон. — А ведь я запретил ему туда соваться… Кстати, где ваша подруга?
— Думаю, в трюме… — ответил Лесник, мысленно прибавив: «…сторожит кингстоны».
— Разделимся, вы туда, я — сюда, — предложил шкипер, указав рукой два направления поисков.
Они спустились с мостика и, разделившись, двинулись вдоль борта по штормовой галерее.
Туман, казалось, можно было резать ломтями и продавать на вес. Пальцы вытянутой руки виднелись весьма смутно. Ночное зрение оказалось бесполезно, равно как и обычное, равно как и фонарик… — Лесник передвигался чуть ли не ощупью. И едва не споткнулся о распластанное по палубе тело.
Лесник присел на корточки, приблизил лицо к лежавшему — и только так смог его разглядеть. Юнга Торстен лежал ничком, неловко подогнув под себя правую руку. Глаза юноши были широко открыты и безжизненны, в них застыла боль и мгновенное удивление. По палубе расплылось большое кровавое пятно, волосы слиплись от крови. В раскроившей череп ране виднелось мозговое вещество…
Лесник приложил палец к шее юнги — пульса нет.
Па-а-анятно… Ситуации, столь любимой авторами детективного жанра не получится, — если в замкнутом пространстве находятся четверо, причём двое из них в момент убийства находились вместе и не убивали, а третий найден с пробитым черепом — ломать голову, вычисляя убийцу, не стоит. Но чем помешал Диане юнга Торстен?
— Стой! Стой, гад!!! — раздался из тумана дикий вопль шкипера, затем послышался громкий топот, но быстро смолк.
Лесник мимолётно удивился эпитету «гад», но и не подумал присоединиться к погоне — если она и в самом деле имела место. При нулевой видимости — бессмысленное дело.
Вновь послышались торопливые шаги, шумное дыхание, и из тумана выплыл шкипер Андерсон.