несенное пророчество и сличить то, что есть, с тем, что предсказано. И в том, и в другом случае нужно иметь связь с Богом, горячий дух, острый ум и дар рассуждения. Иначе шторм будет «просто шторм», а голод – «просто голод», тогда как изучающий Писание видит: и там, и там действует Бог для Своих, далеко направленных и конкретных целей. Он действует могущественно, но скрыто. Он прячет Свою силу в явлениях природы и в социальных событиях, чтобы как и в случае с притчами – слышали все, а понимали только смышленые сердцем.
Перепись народов, подвластных Августу, сняла с места миллионы людей. Каждый шел в свой город или деревню, чтобы стать на учет всемирного (как казалось) повелителя. Вместе с общей массой подневольного люда Чистая Дева, нося в Себе Сотворившего небеса, пошла в Вифлеем, сопровождаемая смиренным Иосифом. И случись перепись годом раньше или двумя месяцами позже, никакого убытка для государственных дел Августа не случилось бы. Подвластные были бы переписаны, и налоги бы собирались исправно. Но все случилось точно в то время, когда Марии предстояло родить, да исполнится пророчество Михея о происхождении Вождя из земли Пудовой (Мих. 5:2). И вот люди движутся туда и сюда, неся на плечах мешки с вещами, а на руках – детей. Люди ропщут, но покоряются, ворчат, но идут. Писцы считают и пишут, пишут и считают день за днем. И все именно сейчас, не позже и не раньше, чтобы пророчеству сбыться!
Так в истории происходит масса событий, которые представляются нам хаосом или торжеством слепого случая, а ими управляет Бог. Так историки и мудрецы, книжники и аналитики дают свои, подчас сложнейшие, версии событий, но если не имеют знания от Бога, то высказывают лишь ветры головы своей. Как волхвы, служащие фараону, или халдеи со звездочетами, служащие Навуходоносору, они склонны творить придворную историографию из двойной причины – желания угодить и страха умереть. И угождающие толпе лебезят перед вкусами толпы не меньше, чем пресмыкаются перед тираном те, кто боится смерти. Смутит какое хочешь сердце хор этих голосов. Но нужно понимать, что есть Тот, Кто выше Навуходоносора и сильнее фараона. Его планы проводятся в жизнь. Его воля творится некоторыми и немногими – сознательно, большинством – слепо.
Нужно быть Иосифом или Даниилом, чтобы понимать точно смысл происходящего и прозревать будущее так, словно оно лежит на ладони. Это не наша мера. Но наша мера – постоянно помнить, что Бог не ушел из истории, и не уходил никогда ни на секунду. Понимаем мы или не понимаем происходящее, отдать события на волю случая или злого всевластия человеческого нельзя. Нельзя сказать в сердце или устами, что миром правят деньги, секс и голод. Нельзя добавлять в этот список и тайные общества или еще что-то. Такое признание равносильно отказу от исповедания Господа – Вседержителем, а значит и отказ от всего Символа веры. Это прямой путь в практическое безбожие. Можно признать свою слабость, говоря: У меня нет апостольского сердца и пророческого ума. Происходящее пугает меня и я его не понимаю до конца. Однако я верю всем сердцем в Бога, Который знает все. Я верю, что Он сделает тайное явным.
Этих слов будет достаточно. Эти слова обещают нам правильный взгляд на историю. Вот и сегодня, открывая газету, слыша главную новость дня, спрашивайте Создателя: «Где Ты, Господи? Что и зачем Ты творишь? Скажи мне, если я смогу понести это знание. А если нет, то укрепи сердце мое, чтобы я помнил: голод – это не просто голод; шторм – не просто шторм; и перепись – не просто перепись. Всюду Ты, и всегда Тебе – слава, честь и поклонение. Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь».
5 марта 2015 г.
Что в политике принадлежит не только ей
«Политика – дело грязное, а Церковь должна быть чистая». Простая фраза, с которой трудно спорить. Между тем, если вы съедите ее, словно конфету, вам придется заодно съесть и начинку. А начинка вот какая: «Влиять на жизнь Церковь права не имеет. Марш в красный угол под иконы молиться, и чтоб из угла не вылезать!» И поскольку начинка явно отравленная, стоит разобраться с самим лукавым тезисом о «тотальной грязности политики» и невозможности для Церкви пачкаться делами земными.
Во-первых, политические нюансы плотно вшиты в евангельскую историю. Без знания тогдашней политической ситуации в мире и на Святой Земле невозможно понять, что такое перепись Августа, благодаря которой Господь Иисус родился в Вифлееме. Непонятно, кто такие сотники римской армии и чего они гуляют по улицам городов Израиля, кто такие мытари и за что их не любили, почему первосвященники выбирались на год, а не пожизненно. Можно было бы упрекать Предтечу: мол, оно тебе надо какого-то Ирода обличать за какую-то Иродиаду? да пусть, мол, спит, кто с кем хочет, а ты – человек духовный, думай о чем-то небесном. И даже в самом неправедном осуждении Мессии на крестную смерть звучит голос политической конъюнктуры: «Если Этого не распнешь, ты не друг кесарю. Он Себя кесарем назвал! Нет у нас царя, кроме римского кесаря!» Выбросьте всё это из Евангелия, и у вас получится какое-то гностическое учение или сборник восточных притч. Но Евангелие вошло в историю, и повлияло на историю, и изменило ход ее. И если мы будем думать иначе, то «во святых отцами» нам будут не Василий, Григорий и Иоанн, а Маркион, Василид и манихеи.
«Духовное» и «нравственное» неразрывны. Всюду та или иная нравственность корнями пьет воду из той или иной духовности. Со своей стороны, и «политическое» неразрывно связано с «нравственным». Законодательство фиксирует и закрепляет существующие нравственные нормы, уточняет и корректирует их. А по сложившейся новейшей практике законодательство может и грубо вмешиваться в нравственную жизнь народа, ломая сложившиеся табу и предписывая творить запретное со спокойной совестью. Именно любители слома традиционных устоев указывают Церкви перстом на иконный угол и говорят: «В наши дела не вмешивайтесь».
Подобное явление есть действие антихристова духа и грубая ложь, шитая белыми нитками. Но хочется привести пару аргументов. Современная, восторжествовавшая в мире политическая система предполагает разделение властей на законодательную, судебную и исполнительную. В любом правительстве есть кабинет министров, являющийся главным органом исполнительной власти. Конечно же, кабмин есть орган политический. Но в кабмине есть министры здравоохранения, культуры, образования, молодежной политики, спорта и науки. Таким образом, и Большой театр, и строительство роддомов, и реформа высшей школы, и еще тысячи значимых явлений жизни попадают в сферу ответственности политиков. Правильно? Правильно. Но разве это автоматически означает, что Церковь не имеет права высказываться публично и иметь свое собственное мнение обо всех этих вопросах? Ничуть не бывало. Церковь и имеет право, и даже обязана иметь свое мнение обо всем, что происходит в жизни страны и народа. Церковь не должна рваться к власти и брать в руки земной меч. А во всем остальном она должна действовать в Духе и силе «орудиями собственного воинства, которые сильны Богом на сокрушение твердынь».
Аборт не относится исключительно к сфере медицины, а через Министерство здравоохранения – к политике. Это явление может быть оценено с моральной точки зрения, в известных условиях это может быть деяние и криминального характера. В любом случае, высказывая свое мнение об убийстве детей во чреве, Церковь не лезет в политику, хотя и задевает сферу политического. Далее. Церковь должна находить формы влияния на образовательный процесс в младшей, средней и высшей школе. Но вовсе не для того, чтобы оспорить права и власть Министерства науки и образования, а для того, чтобы в «просвещении» был Свет, в «образовании» светлел Божий образ, а в «воспитании» была возможность действительно питаться и с голода духовного не умирать. Говоря «читайте книги», Церковь интересуется не рынком книжных продаж, а внутренним миром человека. И так везде. Пошел священник в палату умирающего причащать или больного перед операцией соборовать. Это он не в политику лезет, а душу лечит и развязывает те узлы, какие никакое законодательство развязать не в силах. Сияет крест храма над крышами военного городка, так это не для того, чтобы вмешиваться в оборонную политику, а для того, чтобы солдат и офицер дышали легче и служили веселей. И если где-то Церковь успешно проведет антиалкогольную кампанию, то это отразится и на потребительском рынке, и на криминальной обстановке в регионе, и на демографии, и на статистике производственного травматизма. Всюду отразится, одним словом. Но всё это будут побочные политические и гражданские плоды евангельской деятельности. Истины эти настолько прописные, что о них и говорить лишний раз стыдно. Но вот вам мир в своей искусственной красе и углубившемся безумии: банальности звучат как откровение.
На глубине своего Богочеловеческого существа у Церкви есть сила ее Главы – Христа – и великая, Им же подаваемая свобода. Еще у Церкви есть тревога о мире и современном человеке. (Именно так называется одна из книг поучений Паисия Афонского – «С болью и любовью о современном человеке».) Поэтому голос Церкви будет звучать. Должен звучать. Иногда он будет для некоторых ушей звучать как провластный, иногда – как оппозиционный. Временами он может звучать не за «тех» и не за «других», а выше обоих. И это великое благо, что голос Церкви звучит. Потому что если она замолчит, то это будет означать, что наступили времена, тяжелее и печальнее которых не было еще от сложения мира. В те дни Церковь скроется молча и будет искать пустыню, чтобы в ней дождаться скорого Второго пришествия Ж ениха. И все балаболы и пересмешники, все поборники явного словоблудия и тайных беззаконий вдруг поймут, что с молчаливым уходом Церкви жизнь разом потеряла смысл, а жуткий гнев уже стоит у порога…
Поэтому говори, Невеста Христова, говори обо всем, о чем считаешь нужным. Говори о времени и пространстве, об одежде и пище, о рождении и смерти, о грехе и наказании за грех. Говори и о политике тоже. И звук голоса твоего и шипящая реакция многих на твой голос будут знаками того, что Земля всё еще не территория тотального проигрыша, а поле продолжающейся битвы за Истину.