Ее руки все гуляли по его лицу, изучая пропорции. Потом она приложила к его щеке развернутую ладонь.
— Я сделаю, как ты просишь, — сказала она. — На самом деле это не так уж и сложно. — И прокашлялась: — Работа немалая, но времени у нас хватит. К дню возвращения в Удачный у тебя будет новый облик.
— В Удачный? — Его изумлению не было предела. — Мы что, домой теперь поплывем?
— А куда же еще? — вздохнула она. — Что толку теперь гоняться за Кеннитом? Проказница у него в руках точно сыр в масле катается и явно этим довольна. Но даже если бы ей не нравился плен, что мы можем поделать?
— Погоди, — уперся он. — А как же Альтия?
Янтарь опять замерла. Потом прислонилась к его щеке уже не ладонью, а лбом, и он ощутил всю бездну ее горя.
— Кораблик, но ведь ради Альтии все и затевалось. Без нее все теряет смысл. В том числе и мои поиски. Да и у бедного Брэшена сердце не лежит что-либо продолжать. Не говоря уже о команде. Люди даже мстить не хотят. Для нас все кончено, милый. Альтия погибла, и у меня все прахом пошло.
— Альтия? Погибла? Да о чем ты, Янтарь? Кеннит же выловил ее из воды!
— Что?!!
Янтарь так и ахнула, явно не поверив собственным ушам. Потом прижала к его лицу обе ладони.
Совершенный, со своей стороны, испытывал ничуть не меньшее изумление. Да как могло быть, что она этого не знала?
— Кеннит ее выловил, — повторил он. И пояснил: — Мне змей рассказал. Кажется, он хотел меня разозлить. Он сказал: «Кеннит украл у тебя двоих людей! Двух человеческих самок!»
На этом Совершенный умолк. Ему не нужны были глаза, чтобы ощутить: Янтарь сияла. Лучилась изнутри, как маленькое солнце. Впечатление было такое, как будто лопнула некая скорлупа и наружу хлынул теплый поток счастья.
— И Йек… Йек тоже… жива! — задыхаясь пробормотала она. Она судорожно захлебывалась, как будто ей долгое, долгое время недоставало воздуха. — Как же постыдно легко я теряю веру! — укорила она себя самое. — Пора бы мне уже набраться ума! Смерть не одерживает победы. Да, она угрожает, но она не в силах победить будущее. То, что должно произойти, обязательно произойдет! — Она вдруг чмокнула Совершенного в деревянную щеку, чем повергла его в полнейшее остолбенение, а потом еще и дернула за бороду: — Скорее, скорее, поднимай меня наверх! Вира, вира!!! Брэшен, Клеф! Слышите? Вы! Альтия-то, оказывается, жива!!! Кеннит вытащил ее из воды! Так мне Совершенный сказал! Брэшен, Брэшен, где ты там наконец?!
Услышав внезапные вопли Янтарь, показавшиеся ему истошно-отчаянными, Брэшен примчался на бак со всех ног. Он уже думал, носовое изваяние вознамерилось поотрывать не в меру смелой резчице руки и ноги, но вместо этого увидел, как Совершенный бережно ставит ее на обгорелую палубу. Янтарь побежала было навстречу капитану, бессвязно выкрикивая что-то про Альтию. Ноги не удержали ее — они подломились в коленках, и она упала.
— Говорил я тебе, отдохнуть надо! — страдая вместе с ней, грубовато упрекнул Брэшен.
Ему-то со стороны было видно, насколько сильно на пострадала. Волосы, прежде такие роскошные, свисали жалкими клочьями, между которыми виднелась красная шелушащаяся кожа. Левая половина лица и шеи все еще оставалась болезненно-багровой. Насчет остального тела он не был уверен — не видел ее нагишом, — но ходила она заметно хромая и скособочившись и все время прижимала к телу левую руку. С такими ранами ей бы пластом в постели лежать.
Подбежав, Брэшен со всей осторожностью поставил Янтарь на ноги. Она тяжело привалилась к нему, опираясь на его руку.
— Что с тобой? — сказал он. — Тебе плохо?
— Альтия, оказывается, жива, — выдохнула она. — Морской змей сказал Совершенному, что Кеннит подобрал двоих человек с нашей шлюпки. Двух женщин. То есть Альтия и Йек у него. Это значит, мы можем их выручить.
Она качалась в объятиях Брэшена, как пьяная, и говорила без остановки. Клеф подбежал к ним, недоуменно морща чистый лоб. Брэшен же без особого успеха пытался извлечь некий смысл из того бреда, который несла Янтарь. Альтия жива? Нет. Невозможно. Наверняка она о чем-то другом. Горе слишком глубоко засело в его сердце, чтобы сразу поверить. Поверить счастливой вести — чтобы, может быть, обмануться; нет, чересчур больно… Он так и сказал ей, сказал резко и грубо:
— Не верю!
— А я верю, — со счастливой улыбкой возразила Янтарь. — Если бы ты слышал его, ты бы тоже поверил. Ему сказал белый змей. Он видел, как на судно Кеннита поднимали двоих человек. Альтию и Йек!
— Слова морского змея в пересказе сумасшедшего корабля, — фыркнул Брэшен презрительно. Тем не менее надежда зародилась в его душе и стала распространяться со скоростью лесного пожара. Так же мучительно сжигая все на своем пути. — А змей-то этот понимал вообще, о чем толкует? Их точно вытащили живыми? И кто поручится, что они посейчас еще живы? Но даже если все действительно так — каков наш шанс их освободить?
Янтарь только рассмеялась в ответ. Стиснула его плечо здоровой рукой и попыталась трясти.
— Брэшен, Брэшен, они живы! Ты хоть вслушайся, глупый, как это звучит, и насладись! Ну-ка, набери побольше воздуха и скажи вслух: «Альтия жива!» И все непреодолимые препятствия тут же покажутся тебе мелкими заморочками. Ну? Скажи!
Ее золотисто-карие глаза смотрели в самую душу, убеждая поверить. И некоторым образом Брэшен не нашел в себе сил отказать ей.
— Альтия… жива, — запинаясь выговорил он вслух.
Янтарь широко улыбнулась, а Клеф пустился в пляс — и плевать ему было, что корабль стоял с порядочным креном.
— Альтия жива! — во все горло крикнул мальчишка.
— Да поверь же ты наконец, — прогудел Совершенный. — Какой смысл белому змею лгать?
И Брэшен наконец ощутил, как внутри оживает нечто такое, что он считал прочно умершим. Да, он потерпел поражение — но, быть может, она действительно осталась жива? Он-то успел обвинить в ее гибели себя и свою неудачу. И успел убедиться, что жить с таким грузом будет вряд ли возможно. А теперь… Брэшена самым постыдным образом покинуло мужество. Его потрясла судорога, подозрительно похожая на рыдание, и — вот тут Клеф вытаращил глаза — неудержимо полились слезы, которых он так и не пролил, горюя о ее смерти. Напрасно Брэшен смахивал слезы с ресниц. Его трясло. Он плакал и не мог остановиться.
Клеф подошел и потянул его за руку.
— Кэп, ты че, не въехал? Она жива! Что ж ты теперь-то сырость разводишь?
Брэшен расхохотался, и смех дался ему не меньшей болью, чем слезы.
— Да-да, я знаю, — сказал он. — Ты прав. Я просто…
Больше он ни слова выдавить не сумел. Да и как прикажете объяснять мальчишке ту душевную бурю, которой сопровождается воскрешение, казалось бы, безнадежно рухнувшего мира?
А Янтарь между тем подкидывала ему новую пищу для размышлений.
— Кеннит, — говорила она, — вряд ли озаботился бы ее вытаскивать только затем, чтобы убить. Наверняка он подумывает взять за нее выкуп. Да, это самое вероятное. И даже если мы не в состоянии вернуть Проказницу ни силой, ни деньгами — достойная сумма для освобождения Альтии и Йек у нас тем не менее наберется.
— В Делипай надо идти, — сказал Брэшен, стремительно (по крайней мере, так ему казалось) соображая. Светлые мысли рождались одна за другой, буквально наскакивая друг на дружку. — Кеннит ведь думает, что затопил Совершенного. И тут мы вновь появляемся! — Он умолк и покачал головой. — Да, но и прием нам, вероятно, окажут…
— Они там не видели ни Янтарь, ни меня, — солидно заявил Клеф. — Мы сядем в шлюпку, дождемся прилива, проплывем по протоке, а там найдем Кеннита и предложим ему…
Брэшен улыбнулся бесшабашной смелости юнги.
— Не получится, сынок. Кто им помешает и выкуп прикарманить, и вас обоих под замок посадить? Нет. Боюсь, без новой драки дело не обойдется.
— Силой ты ее нипочем не отвоюешь, — неожиданно подал голос корабль. — И с выкупом ничего не выйдет. Ему и при прошлой-то вашей встрече плевать было на твое золото. Не-ет… Он ее не продаст!
Носовое изваяние изогнулось как только могло, обращая к ним изуродованное лицо.
— Ты-то откуда знаешь? — строго осведомился Брэшен.
Голос Совершенного сделался ниже и обрел глубину.
— Потому что я знаю, что я бы сделал на его месте. Я сразу испугался бы, что она выведает мои сокровенные тайны. Это знание слишком опасно, чтобы Кеннит отпустил ее от себя живую. Нет уж, теперь он скорее убьет ее, чем позволит забрать! Одного понять не могу, зачем он вообще велел ее вытащить. Ему прямой интерес был просто дать ей утонуть. Этого кусочка в нашей головоломке недостает!
Брэшен аж дышать перестал. До сих пор корабль еще ни разу не бывал с ним так откровенен. Ни дать ни взять, кто-то незнакомый говорил с ним устами Совершенного!
А носовое изваяние продолжало размышлять вслух:
— Если он оставит ее у себя, он будет держать ее для себя одного — сокровище превыше всякого золота. А место, где Кеннит станет хранить такое сокровище, на белом свете только одно. Рано или поздно он ее туда отвезет. Лишь там можно вполне безопасно укрыть нечто слишком ценное, чтобы убить…
— А ты можешь нас туда отвезти? — с надеждой спросил Брэшен. — Там-то мы бы его и подкараулили!
Корабль отвернулся. Он опустил голову на грудь и некоторое время молчал, и Брэшен увидел, как буграми вспухли мышцы на его спине и плечах, наверняка отражая ужасную внутреннюю борьбу.
— Кэп… — начал было Клеф, но Брэшен прижал палец к губам.
Они ждали.
— Отплываем со следующим приливом, — внезапно объявил Совершенный. Теперь он говорил голосом, соответствовавшим его мужской ипостаси. — Я сделаю это. Быть может, кровь выкупит то, что не продается за золото. Я отвезу вас туда, где лежит ключ к сердцу Кеннита!
ГЛАВА 26УХАЖИВАНИЕ
— А как насчет того, чтобы мне наконец выйти отсюда?
Кеннит закрыл за собой дверь и поставил принесенный поднос. Выдержал должную паузу и повернулся к Альтии, чтобы учтиво спросить: