Шахмагонов мог бы, конечно, позвонить в Отдел информационного обеспечения Фонда и затребовать полную справку о Тяглове, но ЧИФ отнесся бы к такому шагу хотя и с пониманием, но снисходительно: старший консультант солидной организации, а без посторонней помощи не может решить простую проблему – даже как-то странно. Точного адреса Шахмагонов не знал, но был у Тяглова пару раз и надеялся, что визуальная память подскажет.
Ему повезло: несмотря на прошедшие годы, он узнал и дом, и подъезд, и даже балкончик, на который они с Андреем выходили вдохнуть напоенного ароматами летнего воздуха, приняв перед тем по двести-триста, – были ведь времена!
Шахмагонов поднялся на нужный этаж, позвонил, но дверь ему открыл вовсе не Тяглов, а какой-то незнакомый мужик в желтоватой майке, обвисших трениках и шлепанцах на босу ногу.
― Андрей здесь живет? ― спросил Шахмагонов.
― Не, ― ответил мужик. ― Он здесь давно не живет.
В глубине квартиры заплакал младенец.
― Кто там? ― в коридор вышла заспанная и растрепанная женщина в халате. ― Вы кто? ― спросила она гостя.
― Я бывший коллега Андрея Тяглова… И друг. Мы учились вместе в Красноярске. Он ведь здесь когда-то жил?
Женщина окинула его изучающим взглядом. Похоже, она рассчитывала, что «друг» Тяглова будет выглядеть как-то иначе.
― Ищите его у «Стекляшки», ― сказала она. ― Знаете, где это?
― Знаю, конечно, ― Шахмагонов кивнул и улыбнулся. ― Спасибо.
Короткий разговор его озадачил. Что же такое случилось с Тягловым, если его следует искать у «Стекляшки»? Неужто спился бывший искатель и кооператор? Что ж, всякое бывает, конечно. Шахмагонов и не такое в своей жизни видел: настоящие зубры ломались при столкновении с жестокой правдой реальности.
Но и у «Стекляшки» Тяглова не обнаружилось. Хотя мороз заметно кусался, у самого знаменитого магазина Ванавары толпились синяки и бомжы. Бутылки без этикеток ходили по кругу, а в качестве закуски использовались классические плавленые сырки. После агрессивно энергичной московской жизни неспешный ритуал алконавтов вызывал даже умиление.
Шахмагонов ввинтился в толпу и провел блиц-опрос. Оказалось, что Тяглова с утра видели, но потом его забрал какой-то «хмырь из газеты» и увез угощаться в «Миссисипи».
― На Привокзальную? ― уточнил Шахмагонов.
― Ты че, мужик? Они давно в центр переехали.
Шахмагонов отправился в указанном направлении. Ресторан «Миссисипи» действительно перебрался ближе к центру, заняв первый этаж красного кирпичного здания Дома творческих работников. При входе соорудили деревянную веранду ― очевидно, летом сюда выставляли столики для клиентов.
Шахмагонов прошел внутрь, энергично потопал, сбивая налипший на ботинки снег, с интересом осмотрелся. И был приятно удивлен. Из грязного сарая ресторан превратился во вполне сносное заведение: с люстрами, диванами, большой стойкой бара. Клиентов было немного, и самая веселая компания занимала отдельный кабинет. Шахмагонов сразу догадался, где искать Тяглова. Махнув метрдотелю, он заглянул в отгороженный декоративной решеткой кабинет. Вокруг стола за графином водки собрались четверо. Во главе, на диване, сидел Андрей Тяглов ― тощий, осунувшийся, с характерными мешками под глазами, но всё еще узнаваемый. Остальных Шахмагонов ранее не встречал.
― Добрый день, ― сказал московский гость. ― Я могу к вам присоединиться?
― Нельзя, ― отрезал бородач в белом пушистом свитере, сидевший по правую руку от Тяглова. ― Мы тут не развлекаемся, а работаем.
― Вот-вот, ― поддержал его плюгавый очкарик в старом костюме с засаленными рукавами, сидевший рядом с бородачом. ― Нечего тут.
Третий незнакомец, заметно отличавшийся от остальных наличием гривы светлых и кудрявых волос, спадавших на плечи, промолчал, но посмотрел так зло, что Шахмагонову было впору пойти и удавиться.
Эдуард не растерялся. Он придвинул свободный стул, твердо уселся на него и расстегнул пальто.
― Я угощаю, парни, ― пообещал он. ― Не гоните меня, пожалуйста. Я только что с поезда и хотел бы поговорить со старым другом. С Андреем Тягловым, вот так.
Андрей наконец-то поднял на Шахмагонова тяжелый мутноватый взгляд. Был он, очевидно, подшофе, что несколько меняло планы.
― Ты кто? ― спросил Тяглов.
― Это я, Эдик Шахмагонов. Помнишь такого?
― А! Точно! ― Тяглов повернулся к собутыльникам. ― Друзья мои. Перед вами Эдик Шахмагонов. Большой комсомольский работник. Куда ты пропал, Эдик? Давно тебя видно не было.
― Я теперь в Москве, вот так, ― сообщил Шахмагонов.
― О! ― обрадовался Тяглов. ― Давайте выпьем за столицу!
Компания потянулась к стопкам. Налили и Шахмагонову. Он понял, что вписался.
Познакомились. Быстро выяснилось, что здесь действительно идет рабочий процесс, а именно: белый и пушистый бородач по имени Игорь является корреспондентом еженедельной газеты «Вестник аномальных явлений», планирует написать книгу о Тунгусском Космическом Теле и Кратере, а потому собирает для нее материал, интервьюируя искателей и бывших сотрудников Института. На столе появился кассетный диктофон, что очень не понравилось Шахмагонову ― он решил от реплик воздерживаться и просто наблюдать за компанией.
― Я тут слышал, ― говорил Игорь, ― если антрацит весь в Кратере собрать, то чуть ли не конец света случится. Это правда?
― Может, и правда, ― Тяглов пожал плечами, катая опустевшую стопку по столешнице. ― Никто не знает, что произойдет…
― А откуда тогда уши торчат?
― Есть такая теория вариационного движителя. Академик Гильзин ее выдвинул. В шестидесятые. Тебе это точно нужно для книги?
― Чем больше информации, тем лучше, ― уверенно заявил журналист.
― Ну смотри, ― предупредил Тяглов. ― Это довольно сложно. Короче, когда выяснили, что Тунгусское Тело ― космический корабль, начали думать, как он двигался в пространстве. Сразу стало ясно, что известный нам реактивный принцип не подходит. Тогда нашли бы дюзы, емкости для хранения топлива. Предположили, что двигатель был атомным. Тоже не сходилось. Радиоактивный фон в Кратере не выделяется, он даже чуть ниже среднего по области. Потом из Кратера потащили антрацит, который демонстрировал очень странные характеристики. Если по-простому, то свойства антрацита таковы, что он мог сформироваться только во вселенной с иными физическими константами. Там даже скорость света другая. Но самое интересное, что обломки антрацита пребывают одновременно в двух вселенных: и здесь, и там.
― Как это? ― изумился Игорь.
― Обычное дело, ― Тяглов усмехнулся, но без веселья, устало. ― Ты в курсе, что наша Вселенная имеет одиннадцать измерений? В рамках этих измерений в одном и том же объеме пространства может существовать бесконечное количество вселенных с разными физическими константами. Альтернативные миры, короче. И вот академик Гильзин предположил, что создатели Тунгусского Тела научились делать вариационный движитель. Фантастическое устройство. Оно изменяет структуру пространства-времени вокруг себя таким образом, чтобы получить константы, выгодные для быстрой транспортировки объектов.
― Здорово! ― оценил Игорь. ― Я даже понял. А какое отношение это имеет к концу света?
― Я еще не закончил. Теория Гильзина стала популярной. Но натолкнулась на серьезное препятствие. Никто не мог найти предсказанный теорией сверхчистый антрацит.
Шахмагонов остался невозмутим, хотя сердце у него екнуло. Похоже, несмотря на свой образ жизни, Тяглов всё еще в деле.
― А что это такое? ― спросил любознательный Игорь.
― Согласно теории, должен существовать сверхчистый антрацит, все свойства которого соответствуют параметрам той вселенной, откуда прибыл корабль. Из него должна была складываться главная ось корабля. А сам он походил на огромное веретено…
― Подожди, Андрюха, ― встрял в разговор очкарик, которого звали Егор и который на поверку оказался театральным критиком. ― Но ведь антрацитом весь Кратер завален, разве нет?
― Гильзин подсчитал, что простого антрацита в Кратере должно быть около тридцати тонн, а сверхчистого ― десять тонн. То есть каждый четвертый обломок антрацита должен быть сверхчистым. Но такого не наблюдается. Поэтому теория Гильзина отвергнута прогрессивной наукой.
― Мне бы про конец света услышать, ― напомнил Игорь.
Тяглов требовательно постучал стопкой. Ему тут же налили. Он выпил жадно, без тоста, занюхал рукавом.
― Гильзин утверждал, что вариационный движитель не мог работать без сочетания обычного и сверхчистого антрацита. Как бы вам попроще?.. Ну представьте себе электрогенератор. Для нормальной работы ему нужны ротор и статор. Вытащите ротор из статора, и они превратятся в бессмысленные куски железа. Тут точно так же. Обычный антрацит ― статор, сверхчистый ― ротор. И тот, и другой антрациты обладают свойством коалесценции. Они сливаются. При этом воссоздается внутренняя структура Оси. Теоретически если собрать весь антрацит, Ось Гильзина восстановится и тогда… ― Тяглов замолчал и уставился на графин с водкой.
― Что тогда?! ― возопила компания.
― Э-э-э…
Тяглов замешкался, а Шахмагонов напрягся: ему почему-то показалось, что сейчас произойдет нечто важное. Но ничего не произошло.
Андрей вздохнул и попросил искательно:
― А может, еще по пятьдесят тяпнем?
Господи, подумал Шахмагонов, а ведь старость ни при чем. Сибирцев действительно стар, но Тяглов ― моего возраста. А выглядит как совершенно опустившаяся личность. Ведь он был один из самых энергичных в отделе, вкалывал по-настоящему, стал предпринимателем, когда разрешили. А теперь кто он такой? Завсегдатай «Стекляшки», водочный консультант уфологической газеты ― тьфу, мерзость! Лишним может стать каждый, ребята. И с этим придется смириться. Жаль? Нет, не жаль, вот так. Потому что если рубишь лес, не стоит печалиться о щепках. А рубить надо. Чтобы мозги ваши поменять. Чтобы совок вытравить из каждого. Чтобы и думать забыли о мифических благах, а шевелиться начали. Чтобы боялись не начальственного окрика, а судьбы щепки, вот так.