– Византийский хронист Лев Диакон в своей «Истории».
– Вы думаете, это правда?
– Не знаю, – но более поздние историки, например, немец Моземан-Фаброниус и курляндец Рейтенфельс, утверждали, что правда.
Батюшка припарковался у кладбищенских ворот, покачал головой.
– Наша история – это бездна. Лучше не заглядывать, а то голова закружится. Знаете, некоторые начитанные прихожане спрашивают у меня: батюшка, если, по Нестору-летописцу, прародителем славян является сын Ноя Иафет, то мы, получается, произошли от евреев? И смех, и грех. Я отвечаю: считайте, как хотите: в любом случае все произошли от Адама.
– Да, но ведь, согласно Библии, еще не было ни евреев, ни других народов, когда родились Сим, Хам и Иафет, а был «на всей земле… один народ, и один у всех язык».
– Книга Бытие, глава одиннадцать, стих первый – шестой.
– Совершенно верно. Завидую такой памяти! Я еще могу вспомнить цитату, а уж номер главы и стиха – дудки. Родоначальником евреев всегда считался праправнук Сима Евер. «Сыны Еверовы» – сказано о евреях в той же Книге Бытие…
– Глава десятая, стих двадцать первый…
– … а Евер появился на свет через несколько поколений после Иафета. Стало быть, евреи – отдельная ветвь потомков Ноя.
Мы вышли из машины. «Рено» остановился в метрах двадцати от нас. Я был рад, что отец Константин затеял этот разговор об этруссках и венетах, а не стал, например, спрашивать, что случилось со мной вчера, после нашего разговора. Лучше показать ему сначала могилу Минцловой, а потом поведать о Лилу и Кирове в зеркале.
Кладбище не казалось таким мрачным, как вчера в сумерках. В свежей, не запыленной еще листве наперебой цвирикали птицы. На могильных цветниках сияли, как пасхальные яйца, красные, белые, желтые головки тюльпанов. Золотой купол часовни весело блистал в омытой солнцем синеве. Над ротондочкой здания слева от ворот столь же весело, белыми буквами по синему, входящих приветствовала вывеска «Колумбарий», которую вчера я не заметил впотьмах.
– «В огне этом, о, истлей, В огне этом тот и оный», – саркастически процитировал священник, отвернулся от колумбария и положил поклон на часовенный крест. – Христос пришел в мир более двух тысяч лет назад, а язычников, похоже, меньше не стало. Куда дальше? Имейте ввиду, что мне здесь находиться долго нежелательно, а то батюшка, что служит панихиды в этой часовне, подумает, что я пришел у него хлеб отбивать.
– Как-то у вас всё непросто.
– Зато у вас всё просто: чтобы здесь похоронить кого-то, нужно выложить целое состояние. Помереть выходит дороже, чем жить. Вот люди и жгут своих близких.
– Собственно, мы пришли, вот нужная нам могила. Почитайте, что написано на плите, – я указал подрагивающим перстом на надгробье Минцловой.
Отец Константин подошел и прочитал:
– «Минская Анна Родионовна». А кто это? Да упокоится с миром, если крещена.
– Какая Минская? Минцлова Анна Рудольфовна! – Я подошел ближе и прочитал на плите вслед за батюшкой: «Минская Анна Родионовна. 1865–1942». – Позвольте, как же это?.. – Я был совершенно ошеломлен.
– Минцлова? Это та, о которой я вчера рассказывал? С чего вы взяли, что она здесь похоронена?
– Я прочитал вчера на плите, – упавшим голосом сказал я. – Правда, было уже темновато…
– А кто вам сказал, что это ее могила? Та женщина, с которой вы приехали?
– Нет, она хотела показать мне нечто, связанное, как я понял, с загадкой исчезновения этрускологов. Но не сообщила, что. А когда я вышел из ее машины, она вдруг развернулась и уехала. Я пошел сюда и…
Я чувствовал, что объясняюсь на манер булгаковского Бездомного в психбольнице и понимал, что отец Константин имеет все основания считать точно так же. Но он, к моему удивлению, сделал другой вывод:
– Очень похоже на бесовское наваждение. Это они так с нами играются. Я-то уж знаю, наслышался подобных вещей на исповеди. – Он задумался. – Тут важно понять, что лукавому нужно от всех вас. Он ведь не просто так цепляется, а за какое-то ваше слабое место.
Тем временем в воротах замаячили Набыченный и его напарник – высокий худой мужчина в солнцезащитных очках. Бросив на нас быстрые взгляды, они с таким деланным вниманием стали изучать прейскурант колумбария, будто подумывали стать его клиентами.
– Батюшка, давайте поговорим в машине, – шепнул я. – Вон те двое – посмотрите, пожалуйста, не оборачиваясь, – из ФСБ, следят за мной от самой гостиницы. Думаю, не нужно им слышать, о чем мы говорим.
– Вот как? Да они, небось, давно прицепили вам «жучка», – тоже шепотом, покосившись на агентов, предположил отец Константин.
– Прицепили, конечно, да я отцепил.
– О, я вижу, вас голыми руками не возьмешь.
Мы вернулись к «ладе». В воротах я оглянулся на «хвост»: Худой снимал на смартфон надгробную плиту г-жи Минской, а Набыченный что-то высматривал внизу – наверное, на предмет тайника. Прежде чем сесть в машину, я обошел ее кругом, внимательно исследовав окна: именно на них, я слышал, крепят «жучки» в расчете на голосовую вибрацию внутри салона. И точно – в уголке лобового стекла скромно пристроился зеленый древесный клоп. Я снял его, на что он, обычно легкий на подъем, совершенно не отреагировал, зато в пузе замигало оранжевым. Я осмотрелся и посадил железного клопа на пятнистый ствол платана у ворот.
– Неужели снова «жучок»? – нахмурился батюшка, когда я сел к нему.
– Да, теперь в виде древесного клопа. Прошлый раз была божья коровка. Видимо, у них на вооружении сейчас энтомологическая серия.
Агенты, между тем, боясь нас потерять, быстрым шагом вышли из ворот и поспешили мимо к своей «реношке».
– А у вас что – есть опыт обнаружения этих устройств? – с подозрением посмотрел на меня священник.
– Никакого, я даже раньше никогда их не видел. Просто первый «жучок» они прицепили неудачно, и я стал бдительней.
– Когда же они его сюда присобачили?
– Как когда? Когда мы вышли из машины и пошли на кладбище.
– Думаете, не раньше?
– Теоретически могли и раньше: я же звонил вам, договаривался о встрече. Только откуда им знать, что мы поедем на вашей машине? А потом, даже если и раньше, что они слышали? Ученый разговор об этрусках и венетах? На здоровье.
– Да, но всё же неприятно… Следующий раз засунут в такое место, что нипочем не догадаешься.
– Увы, нельзя исключить такого. Простите великодушно, что я втянул вас во всё это…
– Бог простит, и я прощаю. Куда мы теперь?
– Поехали, не торопясь, обратно, поговорим по пути. Вы меня очень укрепили тем, что не посчитали сумасшедшим после истории с мнимой Минцловой, поэтому я без боязни расскажу вам, что со мной случилось вчера, начиная со встречи в городе с этой странной женщиной – секретаршей ректора.
И я всё рассказал, упомянув и свои научно-фантастические соображения о пятидесяти витках пространства-времени по Мёбиусу. Напрасно, наверное.
Выслушав, отец Константин некоторое время молчал, сосредоточившись на дороге.
– Вы считаете, всё это мои галлюцинации? – осторожно спросил я.
– Галлюцинации тоже не бывают ни с того ни с сего. Как и в случае с Минцловой. Ведь до этого мы о ней говорили. А скажите, не увлекались ли вы в детстве или отрочестве гаданием в зеркалах?
– Со свечкой, что ли? Пару раз было, как и у всех, наверное. «Раз в Крещенский вечерок…» и так далее. Но чтобы увлекаться – нет. Это ведь девчоночья забава. Девчонки меня на нее и подбивали.
– А что подразумевал этот ваш Киров, когда говорил о культе зеркал у этрусков?
– О, они были непревзойденные мастера изготовления зеркал из бронзы, наверное, первые в античном мире. Но использовали ли они их в гаданиях, я не знаю. Сцены ворожбы на зеркалах имеются, с обратной стороны. А вообще, этруски гадали по полету птиц, по печени животных, по ударам молний. Увлекались они этим делом сильно. В переведенной Гриневичем этрусской надписи на камне из города Перуджа есть такие слова: «Ворожат, яростно воя, до изнурения. Дивно: имея природное богатство, возле бездны толкутся в сущей рже ее и погибают напрасно».
– Неплохо сказано.
– Переводы Гриневича много критикуют, но этот верен по сути: даже древние греки с их культом прорицаний ворожили меньше, чем этруски.
– Я вас не случайно расспрашивал об их вере. Какая-то есть связь между ней, гаданиями этими и тем, что произошло. Вот ваш коллега из зеркала интересно сказал: «Мы заразились от них». Что бы это значило? Вы просто подцепили некий нездоровый этрусский дух? Тогда все должны хворать, кто изучает язычников древности. Но вы говорите, что среди ведунов этруски были самые отъявленные ведуны. А что такое ведовство? Это, как правило, не только попытка узнать будущее, но и повлиять на него с помощью потусторонних сил.
– Вы хотите сказать, что нам аукнулись этрусские гадания?
– Очень может быть.
– А почему – нам, мы же не этруски?
Батюшка засмеялся:
– Разве? Если верить вашему интервью, не исключено, что мы их потомки. Мы, когда докапываемся до разных древних корней, забываем о том, что они языческие.
– Да ведь те, кто гадал, давно уже померли!
– Они-то померли, а как быть с их ворожбой? Это ведь духовное действие, а не физическое. Исчезают ли в духовном мире заговоры, заклинания, проклятья? Или кружат черными тенями где-то в безвоздушном эфире над преисподней, пока кто-то ненароком не вызовет их на себя, заговорив об этрусских гаданиях? Вот вы приводили разные надписи – а я, дурак, их повторял, – а вы уверены, что это не заклинания? «Огонь» этот или «Подземный ад», прости, Господи?
– То есть, вы полагаете, что исчезли те, кто оказался в зоне действия этрусской магии? Иными словами, активировали ее из пассивного состояния?
– Не полагаю, а предполагаю. Что я, простой смертный, могу полагать о потустороннем мире? Но я всё думаю о том, за какое именно слабое место зацепил вас и ваших коллег диавол. Не отдельно каждого, а вообще. Слабость у всех вас одна: желание узнать о тайнах этрусков больше, чем известно сегодня.