– Давайте остановимся, как будто ищем дорогу, и посмотрим, остановятся ли они, – предложил я.
Мы остановились – и они остановились. Это уже было неприятно. Я вертел головой, изображая человека, ориентирующегося на местности, и краем глаза изучал их. Мешковатые джинсы, кеды, двое в ветровках, один в черном свитерке с белой надписью на груди, – я видел лишь часть ее, что-то вроде “… neti”. Неужели – снова “Veneti”? Парни, лиц которых в уличном освещении мне рассмотреть хорошенько не удавалось, достали сигареты, вспыхнул огонек зажигалки, осветивший испитую, угреватую физиономию одного из них. Тот, что был в свитерке, прикурив, повернулся корпусом ко мне, и я смог прочесть надпись полностью: “Solo Veneti”. «Только венеты» – на этот раз. Н-да, этот явно не поверит, что мы тоже венеты, как та девушка с вапоретто.
С того места, где мы стояли, была уже различима развязка впереди и часть дороги, сворачивающей направо, но дальше сгущалась тьма, потому что фонари горели только на Виа делла Либерта. Если где удобно этим гопникам напасть на нас, то как раз там, по дороге к мосту. Можно, конечно, вернуться назад, к подземному переходу у станции, но там-то тоже темно и безлюдно. Позвонить в полицию? Но я не знаю номера. И тут мне в голову пришла идея:
– Колюбакин, когда приходил ко мне в номер, сказал, что у отеля есть минивэн или, как здесь говорят, «шаттл». Я на ресепшене взял карточку с адресом и телефоном «Альвери». Надо позвонить и попросить прислать машину.
Я достал из нагрудного кармана пиджака, наброшенного на плечи Лилу, карточку, и отошел к фонарю. Парни как-то дернулись, засуетились, но остались стоять на месте, видя, что мы не идем дальше.
Я набрал номер с карточки. Ответ последовал быстро:
– Hotel Alveri, buono sera!
– Добрый вечер, – по-английски начал я. – Вы меня понимаете?
– Да, сэр.
– Моя фамилия Лосев, я ваш гость из номера двести три. Мы с мисс Глазовой заблудились здесь у вас в окрестностях, не можем найти отель. Пришлите за нами ваш шаттл, пожалуйста.
– Где вы находитесь?
– На Виа делла Либерта, неподалеку от рекламного щита «Хуавэй» и коричневого паркинга.
– Я знаю это место. Но там поблизости нет разворота, машине потом придется ехать почти до самой дамбы. Вы не могли бы дойти до станции Порто-Маргера и перейти подземным переходом на другую сторону?
Ага, тех же щей, да пожиже влей!
– Пусть до дамбы, мы заплатим. Мы устали и не можем больше идти.
– Хорошо, сэр. Через пять минут шаттл приедет. Стойте, пожалуйста, там же, у рекламного щита.
Я спрятал телефон и глотнул еще из бутылки.
– Будем стоять здесь, на самом освещенном месте, и ждать шаттл, – сказал я Ольге. – Авось не осмелятся пристать.
Темная троица пребывала, по-видимому, в некотором недоумении относительно наших дальнейших действий. Они, переминаясь, бросали на нас нетерпеливые взгляды.
– Даже если они слышали разговор, то вряд ли понимают по-английски, – предположил я. – Но береженого Бог бережет. Давайте изображать влюбленных, как будто мы остановились поворковать.
Я обнял ее тонкие плечи под моим пиджаком, а она положила голову мне на грудь. Я «интимно» шепнул ей:
– Если они всё-таки пойдут к нам, выбегаем на проезжую часть, чтобы выиграть время.
– Как это – выбегаем? Посмотрите, какое движение! Эти, может быть, нас и не убьют, а машины размажут по асфальту!
– Надо выбежать так, чтобы не размазали.
Гопникам, кажется, надоело ждать: они о чем-то негромко, но оживленно заспорили, – скорее всего, о том, когда же начинать потрошить нас. Причем с пикантно выглядящей Глазовой дело могло не ограничиться грабежом. От напряжения я стиснул зубы. Лилу пошевелилась под пиджаком и вполголоса поинтересовалась:
– Так, по-вашему, ведут себя влюбленные?
– Ну а что нам – целоваться, что ли?
– Не знаю, ведь это вы придумали про влюбленных.
– Для влюбленного папика я веду себя нормально.
– А я? Как девушка из песни «Ромашки спрятались»? Пиджак наброшенный, и тому подобное? Вы вот так за своей женой ухаживали? А она таяла под пиджаком?
– Улыбайтесь, улыбайтесь, Ольга Витальевна, мы воркуем!
Она ядовито улыбнулась.
И тут я увидел белый минивэн. Он ехал на малой скорости по правой стороне улицы. Наш он или не наш, я не знал, но замахал рукой. Парни вскинулись и быстрыми шагами направились к нам. Минивэн остановился.
– Бежим, пока есть просвет! – Я схватил Ольгу за руку.
Мы выскочили на шоссе, в слепящий свет проносящихся фар. Завизжали тормоза, заголосили истерично гудки. Мы петляли, как зайцы, между передними и задними бамперами отчаянно тормозящих, лавирующих автомобилей.
– Мой каблук! – кричала Лилу.
– Забудьте!
Водитель, вышедший из белого «форда», то ли китаец, то ли кореец, с открытым ртом глядел на нас. Я добежал, наконец, с хромающей Глазовой на буксире, до минивэна и оглянулся. «Черные венеты» не решились последовать нашему примеру, они стояли на обочине и показывали нам средние пальцы. Судя по энергично двигающимся губам, они еще кричали что-то нелицеприятное в наш адрес, даже, может быть, нецензурное, а что, Бог знает, за шумом траффика не было слышно.
– Отель «Альвери»? – задыхаясь, спросил я у шофера.
– Си!
– О’кей! Айм Лосев!
Я подсадил Лилу в машину и запрыгнул следом.
– Вперед! Аванти! Форца!
И мы поехали в сторону развязки перед дамбой. Водитель, по-азиатски невозмутимый, молчал. Лилу, огорченно рассматривая туфлю со сломанной шпилькой, спросила:
– А нельзя ли было прочитать ту волшебную молитву, про которую вы рассказывали, а не соваться под колеса?
– Можно. И, допустим, она бы снова помогла. Но вот вопрос: я бы переместился один или с вами? И, если бы даже с вами, то где бы мы очутились? Я-то уже немного привык, а вы готовы к тому, что, может быть, никогда не вернетесь в привычную реальность?
– Как будто в этой меня ждет что-то хорошее! Буду сидеть здесь у постели Стригунова, пока государство не расщедрится, чтобы перевезти его на родину. И это в лучшем случае. В худшем – пропаду в местном «болоте». Вам-то какое дело до Павла Трофимовича? Сядете на самолет и улетите, – не знаю уж, в какую реальность. А я его помощница.
«И только?» – подмывало спросить меня, но я удержался. Глазова отложила туфлю и вздохнула.
– Как вы думаете, – не глядя на меня, поинтересовалась она, – есть надежда, что Стригунов оклемается?
– Надежда всегда есть. Но, боюсь, это будет уже другой Стригунов.
– «Овощ», что ли?
– Ну… вроде того. Впрочем, я не медик и хотел бы ошибиться.
Повернув налево перед мостом в Венецию, построенным Муссолини, мы покатили обратно мимо какой-то стоящей на воде невысокой крепости, напоминавшей кронштадтские укрепления, а дальше, за каналом, пошли лабиринты одинаковых улочек промзоны, какие у нас довольно точно называют проездами. Когда с одного из таких темных проездов под названием Via Torino мы свернули направо, то впереди показался, наконец, наш «утюг». И, самое смешное, за ним в свете фонарей проступили силуэты тех терминалов, между коих мы плутали, сойдя на Порто-Маргера. Должно быть, тот выезд за длинным складом, до которого я поленился дойти, и приводил с другой стороны к отелю.
Я бы удивился, если бы увидел в «Альвери» того же портье, что встречал нас в полдень, но нет, всё было по законам моего изменчивого жанра: на ресепшене стоял другой человек, тоже монголоидного типа, как и водитель, молодой. На бейджике у него значилось: “Johnny”. Не меняя любезного выражения лица, он проводил взглядом Лилу в мужском пиджаке, которая со словом «Хай!» прошлепала мимо него босиком, с туфлями в руках, к лобби и плюхнулась на красный диван.
– Спасибо за шаттл, – сказал я ему по-английски. – Вы нам очень помогли. А мистер Колюбакин здесь не появлялся?
– We are always happy to help you. Всегда рады ваша помогать. Моя говорить по-русски, господин Лосев, – радостно сообщил Джонни.
– Отлично. Будем по-русски. Так господин Колюбакин здесь был?
– Простите, кто есть господин Ко-Любаки́н?
– Ну, наш координатор из университета Ка’ Фоскари. Вы его не знаете?
– Не знай такая, простите.
– А менеджер отеля еще здесь?
– Нет, уехала домой.
– Так-так. А что, представитель университета приезжал на ланч?
– Не знай про ланч, – развел руками портье. – У нас для клиентов есть только early breakfast, – завтрак, которая рано.
– Я имею ввиду сегодняшний ланч для делегатов конгресса венетологов.
– Делегатов?.. Не понимай, сэр. Делегаты есть вы.
Дурное предчувствие всё больше овладевало мной.
– Да, конечно. Но здесь остались другие делегаты из России. Госпожа Голядкина, например. И должны были подъехать словенцы и итальянцы.
– Никто такой не приезжала. Вы приезжала. И еще… э-э-э… господин Стригунов.
– Начинается! – сказал я через холл Лилу, прислушивавшейся с сощуренными глазами. – Сеанс черной магии без разоблачения. С одновременным исчезновением делегатов. Говорил я вам! Джонни, – снова обратился я к портье, – с нами вместе прибыли другие венетологи из России, еще семь человек. Они сейчас в отеле?
– Семь человек? Таких не приезжал. Только ваша, три.
– Но они регистрировались вместе с нами. Ими занимался портье, которого вы сменили. Что с ним, кстати? Ведь это было его дежурство, как я понимаю?
От напряжения на верхней губе Джонни выступил пот.
– Да, сэр. Он заболела.
Я снова посмотрел в сторону Глазовой.
– Внезапно заболел, конечно же! Но завтра его уже никто не найдет. Как и водителя микроавтобуса. Слушайте, Джонни, я стоял рядом с ним и видел, как он регистрирует наших коллег. Можно посмотреть ваш журнал?
Портье опустил глаза, подумал и повернул ко мне журнал. Только три фамилии стояли наверху страницы, с указанием паспортных данных:
“8. Pavel Strigunov, Russia, delegato al Сongresso dei venetologi…