– Мы не психиатры, чтобы диагноз ставить. Может, он и не псих еще.
В соседней комнате меня ждали два крепыша в штатском – вроде Рокотова. Отрошенко отдал им мои вещи в бумажном пакете, вместе с описью и протоколом, и мы пошли к выходу. Там нас ждал черный «БМВ» или «бумер», как говорят в народе.
Стиснутый на заднем сиденье двумя конвоирами, я думал о том, что все вопросы Федора были подсказками. «Вы говорите – видения… А нельзя ли отказаться от них и вернуться в ваше изначальное состояние?.. – Да весьма желательно!». И тому подобное. Он знал, что я отвечу, и спрашивал исключительно для того, чтобы ответ прозвучал. Для меня, а не для него. Свою историю про «эйрбас» Федор рассказал после того, как призвал меня удалить причину, по которой я оказался среди фантомов. Ликвидация одного такого фантома – крушения самолета – произошла прямо в моем присутствии. Надо полагать, это и было пресловутым «упражнением». Мне нужно сделать нечто подобное, чтобы вернуться в реальный мир. Но что?
Я как-то невольно возгордился, когда понял, что меня привезли в Генпрокуратуру на Большой Дмитровке. Пусть это и не я подозреваемый, а Лосев номер неведомо какой, но им занимается не районная прокуратура и даже не городская, а Генеральная! Не хухры-мухры! Знай наших – парней из «Аквариума»!
Но еще больше я удивился, когда в кабинете, в который меня доставили, увидел знакомого лысого человека с вдавленным носом.
– Румянов! – воскликнул я. Нет, «подозреваемый» – не один из моих неведомых двойников, а именно я, только сумевший улепетнуть из Южноморска в Москву! Подтвердилось мое первоначальное предположение в околотке, что взяли меня за «распространение» правды об этрускологах. Ну, что ж, так, может быть, проще: предупрежден, значит, вооружен.
Следователь, между тем, нахмурился:
– Откуда вы знаете мою фамилию? На дверях этого кабинета нет таблички!
Вот тебе раз! Да, «Аквариум» в своем репертуаре: бросит сначала «подсказочку», и, как только я ей поверю, и тут же меняет ситуацию на сто восемьдесят градусов! Судя по глазам того Румянова, что сидел передо мной за столом, он явно со мной никогда не встречался. И в Южноморске, наверное, не был.
Я ответил уклончиво:
– Ну, страна должна знать своих героев.
– Я не медийная фигура, чтобы страна меня знала.
– Ну, это вам только так кажется. Следователь по особо важным делам Генпрокуратуры – медийная фигура.
Но Валентин Игоревич продолжал глядеть на меня с подозрением.
– В странные игры вы играете, Лосев. Если не сказать больше. Однако, начнем. – Он взял ручку, придвинул к себе бланк протокола. – Ваша фамилия, имя, отчество?
Я засмеялся.
– Вы же сами назвали мою фамилию.
– Это не имеет значения. Я могу ошибаться. По закону вам необходимо полностью представиться.
Я представился, и дальше повторился тот же опрос, что уже имел место в баре «Аквариума». Покончив с анкетными данными, Румянов спросил:
– Вас задержали в аэропорту «Шереметьево». Что вы там делали?
– Меня уже спрашивали.
– Я не спрашивал. Итак?
– Провожал жену в Южноморск.
– На конференцию этрускологов? – как-то скривился Валентин Игоревич.
Я опешил. Всё-таки – этрускологи! Этот «Аквариум» нещадно дергает меня за ниточки в разные стороны, как Петрушку!
– Почему этрускологов? – пробормотал я. – Филологов. Моя жена – филолог.
Следователь смотрел на меня, сдвинув брови.
– Теперь – филологов… Это настоящая конференция?
– Что значит – настоящая? Бывают ненастоящие? Впрочем, спросите у жены.
– Спросим. Маловероятно, что конференция филологов с участием вашей жены будет проходить в том же городе, где вы устроили провокацию.
– Какую еще провокацию? – Начинается! – Я никогда не был в Южноморске! – добавил я от лица Лосева номер пять, проверяя реакцию Румянова.
– Мы знаем, – тут же попался он. – Но в местной гостинице вы забронировали по интернету пятьдесят номеров якобы для участников конференции этрускологов. В числе которых были и вы.
Я искренне удивился:
– Откуда у меня деньги на бронирование пятидесяти номеров? Я бедный писатель!
– Не прикидывайтесь, Лосев. Вы нашли в Южноморске новый отель, который не требует предоплаты за бронирование. И заказали от лица несуществующего оргкомитета конференц-зал в городской библиотеке. Местные СМИ, естественно, вслед за библиотекой анонсировали мероприятие. В университете узнали и тоже захотели участвовать. Городские власти поддержали. Не каждый день в провинциальном городе проходят международные конференции!
– И зачем, спрашивается, мне это делать?
– Чтобы в день открытия мнимого мероприятия анонимно звонить во все инстанции и писать в интернете, что участники конференции одновременно исчезли, войдя в гостиницу «Аквариум». А поскольку журналисты собрались в назначенный час в библиотеке и ждали открытия, то они официально передали в редакции информацию о загадочном исчезновении делегатов. Тогда подключились органы. Это и было, очевидно, то, что вы ожидали. И я тоже хочу знать: зачем?
– А это доказано: что я бронировал, заказывал, звонил по телефону и писал в интернете?
– Да, установлено, что сообщения поступали с ваших аккаунтов и с вашего мобильного телефона, – не с основного, а с того, что у вас в планшете.
Ах, Лосев номер пять, стервец!
– А при чем здесь телефонный терроризм, как сказал майор Рокотов?
– Поскольку к мнимому инциденту были подключены органы правопорядка и подключены серьезно, ваши деяния можно инкриминировать как телефонный терроризм. Впрочем, этот пункт еще нуждается в уточнении. Вы едва не спровоцировали международный скандал, поскольку заявили в числе делегатов иностранных ученых. Спасибо МИДу, который быстро сумел доказать, что это фейк. Тогда вы, неудовлетворенный, вероятно, резонансом, попытались повторить нечто подобное за границей, в Венеции, действуя по той же схеме: бронирование мифическим оргкомитетом отеля «Альвери», информация в местные СМИ, привлечение Венецианского университета. Но эту провокацию, названную вами конгрессом венетологов, удалось предотвратить.
– Как же удалось, когда Стригунов и Глазова туда полетели? – вырвалось у меня.
– Что?! Кто полетел? Подробнее, пожалуйста!
– А какой смысл? Я вам уже говорил подробно в Южноморске, когда вы там меня допрашивали! И что толку? Просрали расследование и теперь лепите из меня «телефонного террориста», чтобы самим ни фига не делать!
– Попрошу вас не выражаться! Вы же никогда не были в Южноморске! И я, кстати, тоже!
– Да, – устало сказал я, – извините. Вы такая же марионетка «Аквариума», как и все остальные, и в своем нынешнем амплуа, действительно, не бывали в Южноморске.
– Какого еще «Аквариума»? Это же название южноморского отеля, который вы бронировали!
– На какие числа я его бронировал?
– На восемнадцатое – двадцать первое апреля.
– А отель «Альвери»?
– На двадцать пятое – двадцать восьмое.
– «Аквариум» и «Альвери» были забронированы оба на двадцать пятое – двадцать восьмое апреля! Не знаю только, какого года. Румянов, никакого расследования нет! И вас нет, вы фантом! Вас хватает только на то, чтобы по воле «Аквариума» корректировать даты – достоверности ради! А то обе «провокации» приходятся на одни и те же дни!
Валентин Игоревич откинулся на спинку кресла.
– Среди версий о ваших мотивах была и писательская деятельность. Слушаю вас и убеждаюсь, что она наиболее вероятна. Наряду с шизофренией, – прибавил он. – Впрочем, тут одно другому не мешает. Психиатрическая экспертиза покажет. Вы что же: прославиться таким образом хотели?
– Психиатрическая экспертиза?.. – повторил я. Ага, и Федора на нее отправили. – Да, Румянов, точно, писательская деятельность. Один из моих двойников написал обо всём этом роман. И вы существуете только потому, что существуете в романе. За его пределами вас нет.
В этот момент со следователем произошло нечто необъяснимое: он, как зеркало «Аквариума» перед тем, как стать проницаемым, задрожал мелкой рябью, и физиономия его стала размываться, особенно по краям. Впрочем, может быть, мне показалось, потому что, когда через секунду Валентин Игоревич выпрямился в кресле, его облик снова стал четким, как будто кто-то устранил помехи в телевизоре, поправив антенну.
– Еще как существую, на вашу беду! – прогремел Румянов. – Итак, ваш мотив: устроить грандиозные скандалы и написать по свежим следам роман?
– Скажите, Валентин Игоревич, каким образом я вас узнал, если мы не встречались? Ведь вы, действительно, не медийная фигура.
– И каким же, мне тоже интересно?
– Мой двойник, автор романа, вас придумал, вот и всё. – Я прикрыл глаза и вспомнил слова Федора о причине существования фантомов: «Вам нужно ее удалить. Покопайтесь в себе, найдите ее и скажите: ты только морок, наваждение, исчезни!»
Так, может, надо удалить роман? Точно! Вот если бы я был дома, за компьютером Лосева номер пять! Постой, но разве техника имеет какое-либо значение в том, что я, размноженный в зеркалах «Аквариума», написал роман? Он написан не на компьютере! Этот компьютер не материален! Он у меня в голове! Надо просто представить его себе воочию, включить…
Откуда-то издалека ко мне пробивался голос Румянова: «Что с вами? Очнитесь! Вам плохо? Сейчас я водички…» Титаническим усилием воли я усадил себя за свой стол, включил системный блок, монитор… «Да воскреснет Бог!..» Замерцал экран, всплыла заставка, выстроились в ряд ярлычки… В мои зубы толкался край стакана, из которого следователь пытался меня напоить, вода лилась на подбородок и грудь. «Мои документы», нажимаю… Ищем… Как там – «Этрусское не читается»? В самом низу должно быть. Но нет такого файла. Нет! Подожди, там же не «Этрусское» было, а «Etрусское»! Латиницей начинается, значит, это наверху списка, а не внизу. Вот, есть! Голос Валентина Игоревича ослабел до комариного писка: «Кто-нибудь! Позовите медика! Подозреваемому плохо!» Я открыл документ, засветилось белое поле с шеренгами черных строчек: «Борис Лосев. «