Входившие в комиссию по расследованию причин гибели «Ройял Чартера» чиновники Адмиралтейства, известные своим предубеждением к железным судам, заявили, что деревянное судно не было бы разбито штормом так быстро. Они утверждали, что железо, из которого был построен корабль, имело дефект. Подвергли испытанию железные листы, из которых был сделан корабль. Оказалось, что качество железа было выше среднего, никаких пороков в листах обшивки не обнаружено. Анализ проекта «Ройял Чартера» показал, что корпус корабля имел достаточный запас прочности, который соответствовал нормам того времени. Комиссия не вынесла каких-либо обвинений в адрес погибших капитана Тейлора и его помощников. В отчете говорилось, что они выполнили свой долг до конца и, по ее мнению, причиной катастрофы стала непреодолимая сила стихии.
Ураган 1859 г. и катастрофа «Ройял Чартера» не прошли для англичан бесследно. Они продемонстрировали всем необходимость заблаговременного предсказания надвигающегося шторма. На этот раз Британская корона выделила средства на строительство метеостанций, анализ результатов наблюдений которых позволил бы морякам заранее узнавать прогноз погоды.
Сейчас британская пресса часто возвращается к событиям, связанным с гибелью этого корабля. Это объясняется найденным на нем золотом. Из описаний урагана 1859 г., известно, что охотники за затонувшими кладами устремились к разбитому корпусу «Ройял Чартера», как только стих шторм. Чтобы прекратить грабеж королевской собственности, правительство Англии вынуждено было выставить в заливе Ред-Уорф-Бэй вооруженный отряд солдат. Известно, что около одной четвертой части ценного груза было поднято со дна залива в течение 3 месяцев после катастрофы. Следующая попытка поднять груз корабля была предпринята в 1954 г. Поднятое тогда со дна моря золото оценивалось в несколько сот тысяч фунтов стерлингов.
КРОВАВОЕ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
Судно приближалось к острову Сейбл, и капитан английского парусного корабля «Кромантишир» поднялся на палубу. Над океаном сгустился туман. Накануне вечером Хендерсон приказал вахтенному штурману разбудить его, если видимость ухудшится. Так и случилось — «Кромантишир» попал в туман, которым почти всегда окутан коварный Сейбл, легендарный «Остров призраков». Капитана беспокоила не столько близость опасных песчаных отмелей, сколько вероятность столкновения с другим судном.
Судно шло правым галсом, без верхних парусов со скоростью 5–6 узлов. Каждые 2 минуты с носовой части корабля раздавался протяжный звук горна. Вахту нес третий штурман Александр Стюарт. Неожиданно он услышал отдаленный низкий гудок парохода. Через минуту он был слышен уже яснее, а затем совсем отчетливо. По мощному звуку было ясно, что это большой пароход. С бака «Кромантишира» раздался крик впередсмотрящего: «Судно слева по носу!»
Длинный черный корпус судна с четырьмя мачтами без парусов вынырнул из тумана впереди бушприта барка «Кромантишир». Судно быстро двигалось под острым углом слева направо по отношению к курсу «Кромантишира». Капитан Хендерсон подбежал к штурвалу и с силой начал крутить его. В это время с бака послышался звон разбиваемого стекла, треск ломающегося дерева, свист лопнувших стальных штагов корабля.
Удар был скользящим, под острым углом: «Кромантишир» шел 6-узловым, а пароход, как выяснилось потом — 17-узловым ходом. Правый становой четырехтонный якорь парусника был подготовлен и висел над клюзом. По иронии судьбы этот «символ надежности» и погубил оказавшийся перед носом «Кромантишира» пароход. Как бы скользя вдоль правого борта лайнера в сторону его кормы, «Кромантишир» всадил рог своего якоря в обшивку парохода и содрал ее в нескольких местах у самой ватерлинии. При этом якорь, выбив около двух десятков иллюминаторов нижней палубы и сделав большую дыру в корпусе парохода позади машинного отделения, зацепился за один из шпангоутов. Цепь лопнула, и якорь остался торчать в разорванном борту ниже ватерлинии. Острый форштевень «Кромантишира» пробил борт ниже уровня воды и вошел в корпус на 5 м позади второй грот-мачты парохода. Площадь пробоины составляла несколько квадратных метров. Столкнувшиеся суда, ударившись бортами, из-за огромной силы инерции своей массы расцепились, и поврежденный четырехмачтовый пароход прошел дальше.
Так началась одна из самых тяжелых в истории судоходства драм на море. Это произошло около 5 часов утра 4 июля 1898 г. примерно в 60 милях к югу от острова Сейбл.
Пароходом, который неожиданно появился перед форштевнем «Кромантишира», был французский лайнер «Ла Бургонь» фирмы «Компани Жене-раль Трансатлантик». «Ла Бургонь» был построен в 1885 г. Его регистровая вместимость составляла 7395 т, длина — 150 м, ширина — 15,8 м, высота борта — 10,5 м. Судно имело паровую машину с двенадцатью котлами, которая обеспечивала мощность 9800 лошадиных сил. Лайнер мог развивать скорость до 18 узлов. Пассажирские помещения, размещенные на четырех палубах, могли принять 1500 человек. «Ла Бургонь» была серийным пакетботом, вместе с «Ла Шампанью» и «Ла Гасконью» она обслуживала североатлантическую линию. Эти суда имели хорошо оборудованные каюты для пассажиров первого и второго классов с электрическим освещением и несколько отсеков для перевозки эмигрантов.
Утром 2 июля 1898 г. «Ла Бургонь» вышла из Нью-Йорка в Гавр. На борту находилось 191 пассажир первого класса, 125 пассажиров второго класса, 281 — третьего класса и 128 членов экипажа, всего 725 человек. Среди пассажиров был известный русский борец Юсупов, который после выступления в Америке возвращался в Европу.
Вечером 3 июля на подходе к острову Сейбл судно попало в густой туман. Всю ночь лайнер шел в тумане полным ходом, подавая туманные сигналы паровым гудком. Сейчас никто не объяснит, почему «Ла Бургонь» шла в этом столь оживленном районе судоходства на большой скорости и оказалась на 160 миль севернее трассы, рекомендованной для судов, идущих на восток. Фактически пароход оказался на трассе для парусных судов, совершавших плавание из Европы в Америку. Пароходом командовал опытный капитан Де-лонкль. На «Ла Бургони» Делонкль совершал свой второй рейс. До этого он командовал лайнерами «Ла Шампань» и «Нормандия». Почему он проявил такую неосторожность в этом плавании, ответить трудно.
На рассвете 4 июля туман стал густым, как молоко, и впередсмотрящие уже в 30 метрах ничего не могли различить. «Ла Бургонь», окутанная туманом, неслась 17-узловым ходом навстречу своей гибели. Мерно раздавался гулкий стук машины, и каждые 2 минуты уносились в туман протяжные гудки парохода.
Около 5 часов утра впередсмотрящий «Ла Бургони» услышал звук туманного горна парусного судна. Матрос тут же доложил об этом на мостик вахтенному штурману. Все произошло настолько быстро, что штурман Делинж не успел что-либо предпринять, чтобы разойтись с судном, сигнал с которого был услышан вблизи прямо по курсу. Увидев выступившие из тумана паруса, он положил руль «лево на борт» и дал команду подготовиться к остановке машины. Но суда столкнулись раньше, чем «Ла Бургонь» успела повернуть или застопорить свою машину. Лайнер только дал гудок…
Бушпритом «Кромантишира» на ходовом мостике лайнера были убиты штурман Дюрон, впередсмотрящий на крыле мостика и рулевой. Несший вахту матрос сумел через обломки разрушенного мостика добраться до уцелевшей тумбы машинного телеграфа и перевести его рукоятки на «стоп».
В пробоину корпуса «Ла Бургони» хлынула вода. Она рекой лилась в котельное отделение парохода. Один из кочегаров бросился наверх доложить об этом капитану, а когда вернулся, все уже было затоплено. Часть системы паропроводов оказалась порванной, нескольких кочегаров обварило паром.
От удара при столкновении на палубу «Кромантишира» рухнули две мачты. При падении они порвали часть такелажа. Барк перестал слушаться руля, но благодаря водонепроницаемости таранной переборки остался на плаву.
До «Кромантишира» доносились сначала продолжительные, а затем прерывающиеся (из-за поврежденного паропровода) низкие гудки парохода. Потом послышалось несколько выстрелов ракетниц, и сквозь рассеявшийся туман можно было увидеть красные вспышки ракет. Капитан «Кромантишира» также дал несколько гудков туманным горном и послал несколько сигнальных ракет. Но раздавшиеся в ответ гудки парохода теперь едва можно было различить, они удалялись. Пароход уходил…
Через 3 минуты после удара на разрушенном мостике «Ла Бургони» появился капитан Де-лонкль, и вся команда собралась наверху. Матросы получили приказ откачивать воду ручными помпами. Но лайнер уже имел крен на правый борт. Зная характер повреждений, Делонкль понимал, что судно спасти невозможно. Тем не менее он решил попытаться вывести лайнер на песчаные отмели Сейбла, до которого было примерно 60 миль. Капитан перевел ручки машинного телеграфа с положения «стоп» на «полный вперед», приказал править по компасу курсом «норд 10 градусов к осту». Несмотря на сильные разрушения в корпусе, перебитые паропроводы и панику в котельном отделении, машина заработала и пароход двинулся вперед. Механики доложили, что топки второго котельного отделения будут залиты водой через 10 минут. На самом деле это случилось через 5 минут. Судно шло… С каждой минутой правый борт оседал все глубже. Вода начала заливать пароход через пробоины. Когда она залила топки, котельное отделение наполнилось едким угольным дымом.
Машина «Ла Бургони» остановилась, винт парохода перестал вращаться. В наступившей тишине, прерываемой лишь шипением вырывающегося из машины пара, на палубах «Ла Бургони» началась паника.
Во время столкновения на «Ла Бургони» произошел почти невероятный случай с кочегаром Жозефом Одраном. Кочегар должен был заступить на вахту в 6 часов утра. За час до этого, в момент столкновения, его выбросило из койки. Не зная, что произошло, кочегар бросился в машинное отделение. Из пробоины хлестала вода, звонил машинный телеграф, к которому никто не подходил. Одран быстро сориентировался: если не задраить двери водонепроницаемых отсеков, судно погибнет. Когда он задраил двери отсеков, то увидел, что из машинного отделения все по трапам бегут наверх. Старший механик крикнул ему: «Беги на палубу! Спасайся!» — и вместе со вторым механиком побежал наверх, Одран — за ними.