Установилось тягостное молчание. Трое разномастных котов с охотничьим интересом поглядывали на ворона. Тот не менее вожделенно смотрел на оставшиеся лепешки, затем взмахнул глянцевитыми крыльями и опустился на тарелку. Рядом стоял соблазнительный горшочек с маслом. Охота не удалась: Трайт бесцеремонно отогнал птицу, загородил масло и прошептал несколько сердитых слов. Ворон вернулся на прежнее место и шумно хлопал крыльями, пока хозяин не заставил его угомониться.
Упоминание об одном бестелесном маге, естественно, побудило Трайта спросить и про другого:
— А Люэйн не собирался присоединиться к нам?
— Увы, нет, — ответил Сетвир.
Он взял помятую вороном лепешку и густо намазал ее маслом.
— Кориатанские ведьмы опять взялись разыскивать Аритона, — продолжал Хранитель Альтейна, без особого аппетита жуя лепешку.- На сегодня они замыслили устроить гадательный шабаш. Двадцать одна колдунья — весь Круг Старших. Будут глазеть в свой Камень Правды — Скирион. Они ни в коем случае не должны пронюхать про Джелот. Люэйну не позавидуешь: жарко ему придется сегодня. Главное, чтобы они не уловили его присутствие.
— Джелот? — Вслед за Веррэном его изумленный вопрос повторило эхо под потолком. — При чем тут этот рассадник тщеславия и дурных вкусов?
Асандир вздохнул и устало опустил плечи.
— Несколько месяцев назад наш Дакар там здорово отличился. Натворил такой дурости, что даже говорить не хочется. Халирон не бросил его в беде и теперь вынужден оставаться в этой дыре до дня солнцестояния. И ученик старого менестреля — тоже.
Асандир уперся подбородком в сцепленные пальцы. Собравшиеся и без объяснений понимали: месяцы безвылазной жизни в Джелоте могут повредить Аритону, скрывавшемуся под обличьем Медлира. И дело не только в опасности быть обнаруженным через ясновидение кориатанок. Тайна местонахождения Повелителя Теней являлась хрупким заслоном, сдерживающим проклятие Деш-Тира, и чем сильнее Люэйн запутает и собьет с толку неугомонных колдуний, тем лучше.
— Наша встреча больше напоминает стенание убогих о своих немощах,- невесело пробормотал Трайт, подытоживая сказанное.
— Поэтому нам просто необходимо отвлечься от мрачных дум и заняться твоими ранами,- подхватил Сетвир, озорно блеснув глазами. — Вечером нам предстоит небольшое развлечение, и мы много потеряем без твоего неподражаемого юмора.
Темно-карие, как у спаниеля, глаза Трайта потеплели, и в их уголках появились смешинки.
— Если сегодня мы не будем трогать Миртельвейнское болото, значит, есть что-то еще более отвратительное, чем твари, запертые в его трясинах?
Сетвир неопределенно пожал плечами и отряхнул с манжет маслянистые крошки.
— Любопытные носы кориатанских ведьм из Круга Старших, которым не дает покоя, куда спрятался Аритон Фаленский. Но давайте все-таки немного передохнем.
Тоскливые взгляды, которые хранитель Альтейна бросал в сторону чугунного котла, заставили Веррэна подняться, заварить крепчайший чай и расставить чашки.
Над Миртельвейнским болотом опустился вечер. Оттуда через мелководья Метласского озера до крепостных стен долетали писки, завывания, хриплые крики и уханье. Трясины и кочки неторопливо обволакивал туман. Ближе к полуночи в его разрывах замелькают бледно-голубые болотные огни. Пока же в маслянисто-черных водах, как и в водах озера, отражались звезды. Ближе к острову к холодноватым точкам звезд примешивались красно-оранжевые отражения нескольких окон под самой крышей.
Все в том же зале, единственным освещением которого служил очаг, за каменным столом трое магов Содружества держали совет. После необъяснимого исчезновения с Этеры паравианских рас маги оставались единственными знатоками и хранителями древних тайн. Но круг их забот был намного шире. Особыми заклинаниями маги запечатали четверо ворот, некогда соединявших континент с другими мирами, чтобы не допустить прорыва оттуда злых и опасных сущностей, подобных Деш-Тиру. Схожие заклинания стерегли границы нескольких глухих уголков Этеры, где содержались иные опасные твари. Со временем охранительные заклинания ослабевали, и их приходилось возобновлять, поэтому Трайта и Асандира ожидали четыре месяца нелегких странствий. С исчезновением Харадмона и бессменной вахты Люэйна, следившего за ухищрениями Кориатанского ордена, на плечи этих двух магов ложились дополнительные тяготы. Еще о двух магах, исчезнувших гораздо раньше Харадмона, сегодня не было сказано ни слова. Давин, прозванный Отступником, находился в изгнании со времени падения верховных королей. О судьбе Киладиса Пропавшего, отправившегося искать паравианцев, не знал никто.
Существовало предсказание, позволявшее надеяться на восстановление Содружества Семи. Но это требовало непременного возвращения паравианских рас. Проклятие Деш-Тира, сделавшее Лизаэра и Аритона смертельными врагами, угрожало растоптать и эту хрупкую надежду…
Обсудив все свои прочие заботы, маги перешли к главной, ради которой они и собрались на острове Мет. Сетвир внимательно разглядывал дно опустевшей чашки. Казалось, он любуется узором чаинок. На самом деле он следил за биением потоков силы в недрах земли и вслушивался в звон далеких звезд, несущихся в просторах Вселенной.
— Пора,- негромко произнес Сетвир.
Суровый и молчаливый, Асандир встал. Он собрал чашки, в том числе и любимую щербатую чашку Веррэна, у которой отбитая ручка была заменена сплетенной из лозы. Вместе с чашками он прихватил изъеденные молью писчие перья. После помощи собратьев руки Трайта двигались намного свободнее. Он свернул испещренную пометками карту и убрал ее в футляр. На каменной поверхности стола маг расстелил свой черный плащ.
Сетвир нагнулся к сумке и вынул пачку пергаментных листов. Кошек, устроившихся у ног Веррэна, как ветром сдуло. Даже та, что сидела на коленях, выгнула спину и спрыгнула вниз. Страж Миртельвейна привык доверять поведению своих хвостатых спутников и сразу же пробудил магическое чутье, желая понять причину кошачьего беспокойства. Нет, на сей раз никакая болотная тварь не проникла в крепость. Веррэн ощутил леденящий холод границы, очерченной заклинаниями. Она требовалась для удержания тонких силовых пульсаций. Веррэна это встревожило: значит, маги Содружества вознамерились растянуть нити судьбы и заглянуть в будущее. Такого рода предсказание требовало особых условий и чрезвычайной точности. Ученик Содружества заволновался еще сильнее, когда Сетвир протянул ему жестяную коробочку и каменную курительную трубку.
Даже закрытая, коробочка источала отталкивающе резкий запах сушеной травы. Веррэн с ужасом подумал о ядовитых свойствах этого зелья. Он вздрогнул и торопливо сказал:
— Я и без тинеллы могу развернуть и прочитать узор нитей судьбы.
Сетвир остался непреклонен и лишь осторожно взял пальцы Веррэна в свои холодные ладони.
— Сегодня мы не будем заглядывать в будущее. Асандир произнес заклинание, притушив огонь в очаге.
В сумраке хранитель Альтейна вдруг стал похож на обыкновенного старика: высохшего, измученного годами безрадостной жизни.
— Мы не хотели тебе говорить раньше времени. Чтобы разрушить проклятие Деш-Тира и прекратить вражду между Лизаэром и Аритоном, мы должны понять природу этого исчадия. Сведения, способные нам хоть что-то подсказать, скрыты в прошлом. Нам нужно переместиться на двести лет назад.
Веррэн чувствовал, что ему не справиться с подступающей дрожью.
— Значит, вы настроите нити судьбы на природу метурий, от которых произошла вся остальная нечисть в Миртельвейнском болоте?
— Одержание, произведенное Деш-Тиром над принцами, очень похоже на то, что учинили два века назад метурии, — вступил в разговор Асандир.
Маг вернулся к столу и сел, как всегда не сделав ни единого лишнего движения.
— И метурии, и Деш-Тир порождены злобными духами, которые одинаково вторгаются в живую плоть и начинают беспрепятственно помыкать своими жертвами вплоть до самой их гибели.
Сетвир убрал ладони. Веррэн отрешенно открыл коробочку; от напряжения лицо его словно окаменело. Послюнив палец, страж Миртельвейна очистил пузатый чубук и набил его травой. Терпкий запах тинеллы проник Веррэну в горло, и он едва не закашлялся. Обычно усердный ученик, он не знал и не желал знать, как будет осуществляться исследование прошлого.
Однако Сетвир прочитал мысли Веррэна и все-таки ответил ему.
— Время — загадка лишь для тех, чьи чувства связаны плотью.
Перепуганный Веррэн выронил жестяную крышку, и та задребезжала по полу.
— Эт милосердный! Почему бы в таком случае не попросить Люэйна? Ему было бы легче справиться с этой задачей.
Сетвир не ответил, а Асандир уже не слышал вопроса. Он сидел точно неживой. Впрочем, так почти и было; за столом находилась лишь его телесная оболочка, которую покинула душа. Трайт бдительно застыл рядом, готовый в любую секунду прийти на помощь.
Растягивание нитей судьбы всегда таило в себе непредсказуемую опасность. Ведь это из-за них Харадмон однажды утратил свою телесность, и Веррэну сейчас вспомнилась участь мага. Преодолевая внутреннюю дрожь, он сотворил на кончике пальца язычок пламени и разжег трубку. Глядя, как напоенный зельем дым тянется вверх и его призрачные струи растекаются и перемешиваются с потоками воздуха, Веррэн собрал всю свою волю, закаленную шестью веками ученичества, и поборол неуверенность. Он поднес черенок трубки к губам, затянулся, и сейчас же все его чувства вспыхнули, будто сухой лес от удара молнии.
Голова закружилась; Веррэна захлестнула волна болезненного возбуждения. Сознание приобрело необычайную остроту и как будто пыталось избавиться от тела, «соскребая» его с себя. Исчезли все звуки, зато появилась удивительная, нечеловеческая зоркость. Это прозрачное, ясное сознание подняло Веррэна высоко-высоко и опрокинуло вниз. Чтобы не потеряться в изменившемся мире, он уцепился за сиденье стула. Пол под ногами утратил привычную твердость. Затронутое тинеллой сознание показывало ему частички камня. Их удерживала, не давая разлететься, первозданная с