– Ты такая аппетитная, что мне хочется съесть на завтрак тебя, – пошутил Антонио, когда Кристина повесила трубку.
Вскоре в спальню вошел Ману:
– Я поставлю поднос с завтраком на стол, если не возражаете.
– Нет, Ману, мы позавтракаем в постели, – подсказал Антонио.
С пониманием улыбнувшись, Ману поставил поднос на кровать и удалился.
– Мы с тобой ужасно избалованны, Антонио, – засмеялась Кристина.
Он ничего не ответил и молча поставил поднос между ними. Облокотившись на подушку, Кристина принялась за круассан.
– Если бы знаменитый французский импрессионист Гоген нарисовал нас в этот момент, он назвал бы свою картину «Завтрак в таитянской постели», – заметила она.
– Нет, это уж слишком тривиально, – возразил Антонио. – Не лучше ли назвать эту картину «Влюбленный муж»?
Влюбленный муж? От этой фразы по спине Кристины пробежал приятный холодок. Неужели! Она засмеялась, скрывая смущение.
– Какие у тебя планы на сегодня?
– Мне все равно. Я с удовольствием разделю мои планы с тобой.
– Не обманывай меня.
– Нога у меня не болит, не хочу проводить весь день в четырех стенах. Мы должны насладиться отпуском сполна. Иначе нечего будет вспомнить, когда вернемся в Халенсию.
– Честно говоря, мне совершенно не хочется возвращаться в Халенсию, – признался Антонио.
– Мне тоже, – согласилась Кристина. Сердце ее бешено забилось.
– Предлагаю поплавать немного на каяке.
– Прекрасная идея! Пойду надену футболку, чтобы плечи не обгорели на солнце. – Кристина поцеловала Антонио в подбородок и встала с постели. – Я скоро вернусь.
Ему не хотелось расставаться с ней даже на минуту. Поэтому он отпустил ее с видимой неохотой, хотя и понимал, что она права, лучше надеть футболку. Ведь если она обгорит, то несколько дней будет страдать от солнечных ожогов. Антонио хотелось проводить с Кристиной двадцать четыре часа в сутки. Есть, спать, гулять, купаться вместе с ней. Он понимал, насколько это эгоистично с его стороны, но ничего не мог с собой поделать.
Ему очень понравилось спать с ней в одной постели. Она так доверчиво прижималась к нему. Как хорошо, что он не повторил своей вчерашней ошибки и не лег спать на диване или в шезлонге.
Антонио подошел к окну и вдохнул свежий морской воздух. Жизнь вдруг показалась ему прекрасной.
– Я готова, Антонио, – вывел его из раздумий мелодичный голос Кристины.
Он обернулся. Белая футболка очень ей шла.
– Молодец, что надела теннисные туфли, – одобрил он. – Теперь тебе нужно быть осторожней.
Он с нежностью смотрел на жену. Никогда еще он не видел женщины с таким красивым лицом и совершенным телом. А ее волосы выглядели просто божественно. Антонио хотелось броситься к Кристине и заключить ее в объятия. Но он понимал, что в этом случае не сможет удержаться. А ему не хотелось нарушать планы своей очаровательной женушки.
Он отправился в ванную надеть шорты. Они встретились на веранде, отвязали каяк и отправились в плавание.
– Господи, какой он неустойчивый! – со смехом воскликнула Кристина. – В Африке я плавала на каноэ.
– Ничего, скоро ты к нему привыкнешь.
Они взяли весла и принялись грести. Некоторое время плыли по кругу. Антонио хотел, чтобы Кристина привыкла к столь неустойчивой лодке.
– В одном из проспектов я прочел, что из-за рифа, отделяющего лагуну от моря, здесь не бывает приливов. Когда ты немного привыкнешь к каяку, мы поплывем вон к тому острову, виднеющемуся вдалеке.
– Мне показалось или тебе часто приходилось плавать на каяках?
– Да, ты права. Когда я учился в школе, мы с друзьями частенько отправлялись поплавать на каяке. Мои родители не любили, когда на каникулы я приезжал домой вместе с ними. Но как бы там ни было, благодаря друзьям, я научился плавать на этой лодке. Кстати, эта лагуна гораздо спокойнее Средиземного моря. Погода там часто меняется.
– Мне кажется, нам с тобой суждено было встретиться.
– Представь, я тоже часто думаю об этом.
– Честно говоря, до того как ты позвонил мне и сказал, что мы с тобой поженимся, я думала… Впрочем, сейчас это совершенно не важно.
– Расскажи мне об этом, Кристина.
Она покачала головой:
– Никогда в жизни! Если расскажу, ты решишь, что я никчемное создание, которому нравится себя жалеть.
– Тебя никак нельзя назвать жалкой или никчемной, – поспешил заверить Антонио. – Я хочу, чтобы ты рассказала о себе все, ничего не скрывая.
Кристина отложила весло, некоторое время смотрела на видневшийся вдали остров Бора-Бора.
– Мои родители никогда меня не любили. Они хотели, чтобы у них родился сын, но на свет появилась я. Единственным человеком, который по-настоящему любил меня, когда я была маленькой, была моя двоюродная бабушка София. Но она не могла заменить мне мать. Да и приезжала довольно редко. В конце концов я смирилась и поняла, что мне нет места в их жизни. Когда я сказала родителям, что хотела бы уехать в Африку заниматься благотворительностью, никто из них не стал упрашивать меня остаться. Напротив, они этому обрадовались. Честно говоря, меня это очень обидело. Более того, похоже, они совершенно по мне не скучали. Зато родители Маруши полюбили меня, словно родную дочь.
Антонио стало очень жалко Кристину. Господи, сколько всего она перенесла!
– Это просто ужасно.
– Я давно смирилась с моим положением. К тому же отношения с родителями начали потихоньку налаживаться. На свадьбе они были ко мне необыкновенно внимательны. Особенно мама. Ты просил, чтобы я рассказала себе все. Ну вот, я так и сделала. Несмотря ни на что, я была очень счастлива, когда жила в Африке. Думала, что останусь там навсегда. Я помогала людям. Это осознание дарило мне мир и покой, которых раньше так недоставало.
– А потом я разрушил твои планы, – с горечью констатировал Антонио.
Его вдруг опять охватило невероятное чувство вины по отношению к Кристине.
– Нет, ты тут ни при чем, Антонио. Я и сама всем бы пожертвовала ради того, чтобы помочь Елене, – с жаром запротестовала Кристина. – Она за эти годы стала мне по-настоящему близким человеком. И когда попала в беду, мне стало очень больно. Мне всегда было ее ужасно жалко. Вы с Еленой были обречены на одиночество. Будто жили под стеклянным колпаком. Неудивительно, что она всегда выбирала опасных парней. Но тем не менее Елена смогла стать мне настоящим другом и очень помогла. Мы с ней как сестры.
– Мы действительно с сестрой были очень одиноки. Я уехал в Сан-Франциско не только потому, что там было больше возможностей для работы. Там, вдали от родителей, я мог общаться с обычными людьми. Познакомился с Заком. Он стал мне настоящим другом. Моя жизнь в Сан-Франциско была такой замечательной, что не хотелось оттуда уезжать. К тому же меня раздражал образ жизни родителей. Но когда узнал о несчастье, приключившемся с Еленой, я не мог остаться в стороне. Мне все время кажется, что я тебя использовал. Прости меня, если сможешь, Кристина.
– Но ведь и я тоже разрушила твои планы, – возразила она. – Позвонила тебе, сообщила очень неприятную новость. Разве после этого у тебя оставался какой-то выбор? Ты должен был во что бы то ни стало отвлечь внимание папарацци от сестры. И только я могла помочь тебе в этом. У вас с Еленой врожденное чувство долга перед своим народом. Она всегда хотела, чтобы ты стал королем. В ваших жилах течет королевская кровь. Это и наказание, и благо. Тебе пришлось жениться не по любви, а из чувства долга. Когда в ту страшную ночь Елена позвонила мне, она находилась в ужасном состоянии. Больше всего на свете боялась, что навлекла на вашу семью позор. Мне с огромным трудом удалось ее успокоить. Я пообещала, что позвоню тебе и ты найдешь выход из этой ситуации.
– Да, и я решил жениться на тебе. Хороший выход из ситуации, ничего не скажешь! – горько усмехнулся Антонио. Голос его дрогнул. Он с огромным трудом сдерживал свои чувства. – Можно я задам тебе один вопрос? Почему ты не послала меня ко всем чертям, когда я сделал тебе предложение? Ты имела на это полное право.
– Потому что я долгие годы общалась с Еленой и постоянно думала о тебе. Постепенно ваше чувство долга перед народом Халенсии передалось и мне. Да, предстоящая свадьба стала для меня полной неожиданностью. Все это было очень странно. Наш брак вызывал у меня смешанные чувства. И одно из них – радость за наш народ, которому я смогу помочь, если выйду за тебя замуж. Я прекрасно понимаю, если бы ты женился на американке, народу Халенсии это не понравилось бы. Но мне кажется, ты смог бы преодолеть все препятствия и преграды, если бы по-настоящему полюбил.
– Послушай, Кристина, мы с той женщиной расстались, я уже не испытываю к ней никаких чувств. Конечно, мы могли бы помириться. Но мне это было не нужно.
– Хорошо, если так. Как бы там ни было, я ни о чем не жалею.
– Но ведь тебе тоже пришлось разорвать отношения с доктором, с которым ты встречалась в Кении. – Голос Антонио дрогнул.
– Я его не особо любила. И не стала бы ради него разрывать нашу с тобой помолвку. Вам с Еленой всегда приходилось ходить по краю пропасти. И предстоит идти этой дорогой всю жизнь. Ведь вы родились в королевской семье. Мы с Еленой подружились, когда нам было пятнадцать лет. Она делилась со мной всеми своими горестями и печалями. И я рассказывала ей обо всех обидах и несправедливостях, с которыми мне довелось столкнуться в жизни. Что же касается Елены, больше всего на свете она боялась, что ты навсегда поселишься в Калифорнии и ей придется стать королевой Халенсии. Ей подобная перспектива виделась в ночных кошмарах.
Антонио вдруг охватило чувство вины по отношению к сестре. В самом деле, если бы не брак с Кристиной, он бы действительно остался в Калифорнии. И тогда страной пришлось бы управлять сестре. Ему и в голову не приходило, что королевский трон мог стать для нее непосильным испытанием. Как он мог быть таким эгоистом?
– Я и подумать не мог.
– Ты этого не знал. Ведь она никогда тебе об этом не говорила. Ты даже не представляешь, как она обрадовалась, когда узнала, что мы собираемся пожениться.