Мила посмотрела на Катю с нескрываемым раздражением. – На Ленинском проспекте. Кажется, дом сорок шесть или сорок восемь.
"Закругляйся Катерина, а то – Мила сейчас психанет". – Кто тут чаи распивает без меня? – раздалось сзади Кати. – А … Гриша… – протянула Мила. – Ты уже знаком с Екатериной… – Просто Катя, не такая уж я и старая, – пошутила Катя.
Гриша вырос перед ними с большим бумажным пакетом в руках. – А у меня тут, девочки, пряники медовые к чаю. – Я не буду, – сухо сказала Мила. – А зря, Людмила Алексеевна, пряники эти медовые, самый смак. – Я съем одну штучку, – сказала Катя. – Хоть две, – великодушно разрешил Гриша, протягивая пакет Кате, – угощайтесь на здоровье. – Я вам больше не нужна? спросила, вставая Мила. – Мне надо письмо опустить на почте. Если будут звонки, – повернулась она к Грише, – передай, что буду через полчаса. Будет сделано, – отрапортовал Гриша.
Когда за Милой закрылась дверь, он сел напротив Кати, закинув нога на ногу. – Ну что многое выжали из нашей мымры? – Я не даю скоропалительных оценок людям. – Да уж каких там скоропалительных, – усмехнулся Гриша. – У неё все так на лице и написано. Придирается ко всем, то ко мне, то к Ольге. – Похоже, что вы тоже … не создаете Оле спокойной жизни. – А что уже настучала? – Не настучала, а сказала. – Просто она очень серьезная девушка. И шуток совсем не понимает. – Шутки бывают разными. – У меня юмор тонкий, французский И обидеться на него никак нельзя. – Не всем дано, – начала Катя, но Гриша её перебил. – Между прочим, я – человек благородный, и ни разу не выдал ни Олю, ни Милу, хотя мог. Одна – все с клиентами шушукалась, а вторая норовила каждую минуту в магазины улизнуть. Вы думаете она – на почте? Как бы ни так, или тряпки ищет, или своему любимому Баксу еду покупает. – Какому баксу? – не поняла Катя. – Собаке. Таксе кривоногой.
Катя решила плавно перевести разговор на нужные рельсы. – У вас было много клиентов? – Переходим к допросу. Пункт номер один – тайные дела фирмы. – Гриша крутанулся на стуле и придвинулся ближе к Кате. – Здесь у нас слитки золота и бриллианты. И знаете где? В стульях, как у мадам Петуховой.
Катя подумала, что воспринимать Гришу в больших дозах – это чересчур. У неё внезапно разболелась голова. – Давайте, ближе к делу. Я вас спрашиваю о клиентах, а не о сокровищах тещи Воробьянинова. – Понял. Клиенты были, но я бы не сказал, что много. – Значит, контора была неприбыльной? – уточнила Катя. – Почему? – Ну если у вас было немного клиентов, то откуда взяться большим доходам. – Девушка, надо понимать специфику нашей работы. Один покупатель или клиент мог принести значительные деньги, на которые наша фирма могла вполне безбедно существовать какое-то время.
Катя достала свой блокнот и сделала в нем пометку. Подняв глаза, она встретилась с насмешливым взглядом Гриши. Катя на секунду вспыхнула, но быстро взяла себя в руки. "Не теряй спокойствия", – приказала она себе. Людмила сказала, что в вашей работе было два направления. Одно связанное с ломбардом, а другое – с продажей антиквариата. – Не продажей, а консультацией и предоставлением полной информации в этой области. Где, что продается и почем. Так сказать полный каталог услуг и справок. – Как вы считаете, Гриша, мог ли в этом убийстве быть замешан клиент фирмы? – Не думаю. К нам никто претензий не имел. – А ваша работа в чем состояла? Юридические консультации. – А конкретно? – Например, кто-то хочет что-то продать или завещать и консультируется со мной как это лучше сделать, оформить. Через дарение или куплю-продажу. Ну и так далее. – С вашего позволения, – Гриша встал со стула, вышел в соседнюю комнату и вернулся оттуда с чашкой в руках. – С утра ничего не ел. И не пил. – Был ли Олег Васильевич в последнее время чем-то напуган, расстроен? – Я ничего такого за ним не заметил. – Как прошел день накануне убийства? – Как всегда. Я был с утра, потом ушел. Так что с шефом оставалась только Мила.
На секунду Катя запнулась, но потом решилась. – Была ли Мила любовницей Олега Васильевича?
Кате показалось, что едва уловимая ироничная улыбка скользнула по Гришиным губам. – Нет. Мне кажется, что нет. Впрочем, я этим не интересовался. – У Олега Васильевича семьи не было? – Вроде бы нет. – А что вы знаете о его друзьях, родственниках?
Гриша отрицательно покачал головой.
– Ничего. – Ясно, – вздохнула Катя. – У вас вопросы ещё остались, а то сейчас вернется Мила, и наше милое рандеву закончится. – Я хотела бы взять список ваших клиентов. – Он у Милы в компьютере. Вы будете её дожидаться.? – Нет, зайду завтра.
Катя хотела поговорить с Милой наедине. – А вы давно работаете в детективном агентстве? – спросил её Гриша, провожая до дверей. – Нет, то есть…да. Около трех лет, – соврала Катя. – Трудно? – Нелегко, – низким голосом выдавила Катя, войдя в роль маститой мисс Марпл. – Ну что же, желаю успеха! – В чем? – вздрогнула Катя. – Как в чем? В поисках убийцы Олега Васильевича, – и Гриша широко улыбнулся ей. – Ах, да, спасибо.
На другой день Мила дала Кате список клиентов, и она быстро пробежала его глазами. Там было около тридцати человек. "Придется потрудиться, – со вздохом подумала Катя. – Обойти или сесть за телефон". – Люда, – осторожно начала Катя, – в тот последний день вы ничего не заметили особенного? Может быть Олег Васильевич нервничал, был чем-то расстроен? – Нет, он выглядел… обыкновенно. Как всегда.
"То же самое говорил и Гриша", – вспомнила Катя, – следовательно, нападение было внезапным. Во всяком случае предварительных угроз и звонков, видимо, не поступало. Но кто он, этот внезапный убийца?" – Вам известно что-нибудь о родственниках Олега Васильевича, его семье? – Он был холостяком, – лаконично ответила Мила. – А о его родне я ничего не знаю.
Катя подумала, что Олег Васильевич был скрытным и малообщительным человеком. Обычно секретарши знают всю подноготную личной жизни своих боссов. – Вы будете закрывать фирму или ещё поработаете какое-то время? поинтересовалась Катя. – Поработаем до осени, а там будет видно.
Уходя Катя столкнулась в дверях с Ольгой. – Гриша тут? – шепотом спросила она. – Нет, – также шепотом ответила Катя. – Слава богу!
Дома Катя принялась обзванивать клиентов по списку, данному Милой. Они долго не могли понять по какому вопросу им звонят, а потом отвечали стандартной фразой, что претензий к фирме никаких не имеют и ничего о ней или о её директоре сказать не могут. Было ясно, что посещение "Антиквариата и ломбарда" никак не запечатлелось в памяти этих людей. Правда, некоторые из них пожаловались на то, что ювелирные изделия оценили слишком низко, другие – что им долго не могли выдать требуемой справки. Катя подчеркнула красным маркером несколько фамилий и выписала их на отдельный лист. Она подумала, что посещение этих клиентов сможет помочь ей в расследовании.
Лидия Александровна Елагина оказалась бойкой говорливой старушкой, поминутно прикладывавшей ко лбу белый платок Они стояли в плохо освещенном коридоре, и у Кати невольно начали слезиться глаза.
– Да милая, да, была я в этой фирме, относила свою фамильную брошь. Бабушкин подарок. Дворянкой была. Красавица, воспитанница Смольного. Потом в гражданскую хлебнула лиха. Тетка её в Париж уехала, а она не успела. – А брошь? – пыталась добиться от неё нужных сведений Катя. – Как вас приняли в этой фирме? – Все нормально, девочка, правда, сначала они пытались меня обмануть. Говорили, что брошь особой ценности не представляет, а я им полную информацию о ней выдала. Они и сдались. Получила я свои деньги и побежала в магазин… – Брошь у вас принимал сам директор? – Да такой человек с тусклыми глазами. Вроде бы симпатичный, не старый, а какой-то потухший. Глаза усталые, безразличные. Потом позвал мальчика, тот его и поправил, сказал, что ценная вещь. – Блондин такой? – Кто? – Мальчик. – Да, светленький. – Больше вы там никого не видели? – Нет. А что случилось? спохватилась Лидия Александровна. – Да нет, ничего, – устало откликнулась Катя. – Я из Конфедерации потребителей. Делаем выборочно опрос покупателей и клиентов по Москве. Довольны ли они магазинами, фирмами, различными услугами. – Все хорошо, что хорошо кончается. Я выкупила потом у них эту брошь, все-таки жаль навсегда расставаться. Семейная память. Хотите покажу? – Да нет, спасибо.
Следующим в списке был Михаил Корнеев, живший в центре Москвы на Гоголевском бульваре. На всех этажах старинного пятиэтажного дома не было света, и Катя с трудом нашла нужную квартиру. "В следующий раз надо захватить с собой фонарик", – подумала она. Катя долго звонила в дверь, никто не подавал никаких признаков жизни. Наконец, блеснул глазок и раздался дребезжащий голос. – Вы откуда? – Из фирмы "Антиквариат и ломбард". – А разве мы с вами договаривались на сегодня? – Нет, но у меня срочный вопрос.
После недолгого колебания дверь распахнулась, и перед Катей вырос старичок – боровичок с пронзительными черными глазами. В коридоре света тоже не было. "Да что же это такое, сплошная Россия во мгле", – сострила про себя Катя. – Проходите в кухню, в комнатах я не принимаю. Не обижайтесь. – Да я и не обижаюсь. – Что у вас там на этот раз? – Ничего, удивилась Катя, – я только хотела спросить вас о качестве обслуживания в этой фирме. – Какой фирме? – "Антиквариат и ломбард" на Покровке. Вы там были? – Да …
Они прошли на кухню, и старичок пристально посмотрел на Катю. – А… вы по какому вопросу?
"Опять двадцать пять", – мелькнуло в Катиной голове. – Я из Конфедерации потребителей, – начала завывать Катя. – А причем здесь "Антиквариат и ломбард"? Вы сказали что оттуда. – Мы делаем среди москвичей опрос…
Михаил Корнеев был краток. Ничего особенного он сказать о фирме не мог. Ни хорошего, ни плохого. Правда, ему показалось, что директор не очень сведущ в вопросах оценки антиквариата. Но это трудная область, без определенных навыков и знаний здесь ориентироваться очень и очень сложно. Значит, вы всем довольны? – подытожила Катя. – Довольны всем только дураки да блаженные. А мы с вами, надеюсь, не принадлежим ни к тем, ни к другим.