мнате. Я заглянула к ней и помахала рукой. Сказала, что решила забрать свои магнитофонные кассеты в шкафу. А на самом деле я забыла деньги. Положила их в книгу и забыла. И вспомнила об этом в последний момент.
Кате все это было очень хорошо знакомо. Однажды она сунула приличную сумму денег в томик Майн Рида аккурат накануне гайдаровской реформы. Когда спустя полгода, она наткнулась на этот "сюрприз" – из денег можно было смело делать бумажные кораблики. Больше они ни на что не годились. С тех пор славный писатель Майн Рид стал пользоваться особой нелюбовью с Катиной стороны. – И вот в отеле, разбирая сумку, я наткнулась на записную книжку Макеева. И обалдела, – с коротким смешком прибавила Оля, – боялась даже подумать, что мне теперь за это будет. – Я хотела сразу позвонить Олегу Васильевичу и предупредить, что его книжка – у меня, – продолжала Оля, – но потом передумала. Наорет еще. Испортит настроение и весь отпуск пойдет насмарку. Решила позвонить в последний день. – Оля отодвинула чашку с выпитым кофе, и придвинулась ближе к Кате. – Позвонила и узнала от Милы, что шеф – убит. На него напали поздно вечером и застрелили из пистолета с глушителем. – Какого числа это было? – Двадцать девятого апреля. – Он часто работал допоздна? – Нет. Редко. – Кто кроме вас ещё работает в фирме? Вы, секретарша Мила… – Гриша. Юрист. Оболтус. Приходит два раза в неделю и ничего не делает. Не понимаю: зачем он вообще работает? У него богатый дядя, который дает ему на жизнь. Так что, в деньгах он не нуждается. Как все это нелепо? – вырвалось у Оли, – кому понадобилось убивать Олега Васильевича? Больших доходов у фирмы не было. – Адрес фирмы? – Покровка, семнадцать. – Еще кофе? – предложила Катя. – Нет, спасибо. – И что вы хотите? – Катя захлопнула блокнот и посмотрела на Олю. Парочка за соседним столиком уже покинула кафе, и они сейчас сидели в нем одни. – Я хочу, чтобы вы нашли убийцу Олега Васильевича. Может быть, вам поможет в этом его записная книжка. Я даю её вам. Правда, в ней ничего нельзя разобрать.
Катя пролистала книжку и положила её в сумку. – Постараюсь. А почему вы хотите, чтобы я расследовала это дело?
Оля подняла на неё глаза. "Красивые, – мелькнуло у Кати, светло-зеленые. Большие". – Олег Васильевич – одинокий человек. Родственники его не спохватятся. И всем на него по большому счету наплевать. А он принял меня на работу, несмотря на то, что я не имела никакого профессионального опыта. И… неплохо ко мне относился. Поэтому я… – Оля запнулась, – а потом разве это справедливо, что человека убивают без всяких на то причин. Просто так. – Я думаю, что причины все-таки были, – задумчиво ответила Катя, – Вопрос какие.
– Значит, мы договорились. – Чермесов складывал свои бумаги в кейс и не смотрел на Викторию – Да, конечно. Большое спасибо.
Виктория почувствовала, как её охватило хорошо знакомое чувство азарта, и слегка постучала карандашом о стол. Чермесов сообщил ей хорошие новости. Через месяц состоится конкурс на получении лицензии на телевизионное вещание. И Чермесов обещал свое содействие. Таким образом, она приобретает контрольный пакет акций телеканала ТСМ и одновременно лицензию. И тогда уже можно будет приступать к коренной модернизации купленного канала. Подобрать новых ведущих, закупить интересные программы. Надо будет слетать в Америку, хотя лучше приглядеться к европейскому телевизионному рынку. Там программы интереснее, интеллектуальнее, не такие примитивные и лобовые как продукт с маркой "Сделано в США". Тот телеканал, которым сейчас владела Виктория, давно уже перестал удовляетворять её. Но она не могла не понимать, что трогать сейчас что-либо в нем, значит, поджигать под собой пороховую бочку. Слишком все здесь было повязано одной ниточкой: спонсоры, рекламодатели, сложившийся коллектив работников. Тронешь одно, а рассыпется все здание, с таким трудом и любовью, построенное её покойным мужем. Нет, надо набраться терпения и подождать. Вот новый телеканал – другое дело. Там можно будет поэксперементировать, реализовать собственные задумки и проекты… – Вы о чем-то задумались? дипломатично кашлянул Георгий Валентинович. – Да, – бросила Виктория. – И о чем, если не секрет.
Виктория посмотрела на Чермесова так, словно видела его впервые. Маленький суетливый мужчина лет пятидесятипяти с проплешинами на голове, которые он старательно зачесывал редкими волосами. "Сколько она уже его знает? Года два? Ее познакомил с ним ещё Андрей. А после его смерти Чермесов сам пришел к ней и предложил свою помощь и поддержку. Сколько людей тогда приползло к ней лизать руки и выражать свою преданность, лишь бы она не уволила их с работы, а оставила на прежних местах. Виктория вспомнила, как одна ведущая, чье имя молва упорно соединяла с Андреем, рыдала и валялась у неё в ногах, умоляя не обращать на сплетни внимание и не выгонять с работы. Иначе с голоду помрет её старая мать и пятнадцатилетний сын. Она не смотрелась на экране, стремительно теряла форму, но Андрей все чего-то тянул и непонятно зачем держал. Зато Виктория была беспощадна, несмотря на слезы и уговоры. Ведущую она уволила, правда, подыскала ей другое место – телевизионного редактора. Для Виктории интересы дела были, прежде всего. И она хорошо знала, что многие сотрудники телеканала боятся и ненавидят её, понимая, что Виктория только и ждет удобного момента, чтобы все сделать по-своему, так как она считает нужным. "Я подожду. – Стиснув зубы, думала Виктория, – я умею ждать".
Но Чермесов был другим. Он действительно помогал Виктории, а она оказывала ему взаимные услуги. У них сложился хороший тандем, и Виктория дорожила этими отношениями. У неё было не так уж много людей, на которых она могла положиться. "Но все равно могу ли я быть с ним до конца откровенной. Стоит ли?" – размышляла Виктория. – Я думаю о своем канале. Он меня очень беспокоит, – решилась она. – Почему? – удивился Чермесов. Канал работает отлично и пользуется популярностью среди зрителей. У программ достаточно высокие рейтинги. На недавно прошедшем Всероссийском телефоруме, канал получил специальный приз от телеакадемиков. Это свидетельствует и о признании заслуг руководителей канала. Андрея, а теперь – Вас. Мне, кажется, что никаких поводов для беспокойства нет. – Скоро выборы. Значит, ко мне полезут все кому не лень. Депутаты, политики, губернаторы, банкиры. Всем надо будет раскручивать своих кандидатов. Как вы знаете, Андрея поддерживали определенные политические силы. А что делать мне? Как только я встала во главе канала, сразу поползли шепотки – что она в этом понимает, куда полезла. Мне пришлось выдержать настоящий бой в совете директоров. Они хотели выдвинуть на пост президента телеканала своего человека. Докина. Когда этот номер не прошел, и я сказала, что являюсь прямой наследницей акций Андрея, все задергались. Первое время я даже не могла толком, и работать, ставились бесконечные подножки, плелись интриги. Они хотели вынудить меня уйти…
Чермесов с интересом посмотрел на Викторию. Раньше он видел ней жену телемагната, да и просто красивую женщину. Он помнил выражение её лица скучающе-надменное. Но сейчас перед ним сидела совсем другая Виктория. Сегодняшняя Виктория хорошо знала, чего она хочет в этой жизни и была готова отстаивать свою правоту любой ценой. В ней появилась сила и уверенность. "Выдержит ли она?" – подумал Чермесов. – И я в растерянности, – продолжала Виктория, – я не знаю как мне быть. Я словно иду минному полю, не зная где мне оторвут голову или ногу? Андрей ориентировался в политике как рыба в воде. Но он убит. И это говорит само за себя. С кем и что он не поделил? С Рудневым или Борисовым? Я далека от всех этих хитросплетений… – Я бы не стал думать на Руднева или Борисова, – запротестовал Чермесов, Мне кажется, это больше из области слухов и сплетен.
Виктория кивнула. – Конечно. Прямых доказательств нет. Но, в конце концов, надо смотреть в корень – кому была выгодно убийство Андрея. – Может быть следствие прояснит картину случившегося. – Спустя энное количество времени дело об убийстве Андрея Кричевского будет спокойно положено под сукно и сдано в архив. Как и дело об убийстве Александра Меня, Влада Листьева, Олега Кантора и так далее. Вы все это понимаете не хуже меня. Да, наша прокуратура… – Дело не в прокураторе, а в конкретных людях, которые тормозят следствие. Ладно, – махнула рукой Виктория, – это тема бесплодна и неисчерпаема. – Что касается выборов. – Чермесов ободряюще улыбнулся Виктории. – То здесь ваши страхи напрасны и преувеличены. До выборов ещё далеко. – Не так уж и далеко. Четыре месяца. Время летит быстро. – Я всегда к вашим услугам, Виктория Сергеевна. Если возникнут какие-то затруднения, звоните. – Спасибо, Георгий Валентинович. Андрей всегда хорошо отзывался о вас. – Не стоит. Всего хорошего. Созвонимся в конце недели. – До свидания.
После ухода Чермесова заглянула Лена. – Чай, Леночка. И покрепче. Сейчас. – Подожди, – задержала её Виктория, – вот этот конверт, который тебе передали утром… Кто передал?
Лена пожала плечами. – Мальчик. Курьер. что-то не так? – А откуда он? Не сказал? – Нет. Просто передал и все.
"Понятно, концов теперь не сыщешь". – И неприятный холодок кольнул Викторию в грудь.
Через минуту секретарша опять появилась в дверях. – Виктория Сергеевна звонят из Лондона. Павлик
Это был её единственный сын, который жил и учился в Лондоне. Виктория старалась летать к нему каждый уик-енд, но это получалось редко. Засасывали рутинные дела и заботы. Она безумно скучала и тосковала по сыну. Но забрать его к себе в Москву она не могла. Это было опасно. Она боялась, что Павлик невольно попадет в эпицентр разборок, и желая добраться до нее, противники отыграются, прежде всего, на сыне. Этот страх постоянно терзал Викторию, и её сердце разрывалось от того, что она не может заглянуть в темно-шоколадные глаза Павлика и потрепать его по светлым, вечно взъерошенным волосам.
Он сидел в кресле и курил. Темные тяжелые портьеры в комнате не пропускали свет. "Как в бункере" – подумал он. Эта комната, действительно, чем-то напоминала бункер. Лаконичный интерьер, темно-серые стены. Эта комната была его личным кабинетом и одновременно местом, где ему нравилось проводить свободное время. И он терпеть не мог, когда его беспокоили здесь без надобности. Мужчина пустил в потолок тонкую струйку дыма и задумался. Мысли выстраивались в стройную логическую цепочку, но все-таки кое-каких звеньев в ней пока не хватало. Он нажала на кнопку диктофо