т дело в архив. Олег Васильевич был человеком одиноким… – Откуда тебе это известно? – поддела её Мила. – Я так думаю, – парировала Оля, – а потом у меня есть…
Здесь Катя громко закашляла и поспешила вставить: – Я постараюсь собрать имеющиеся улики и факты, а потом передать их следствию. Моя помощь носит неофициальных характер Вы же, наверное, и сами не хотите, чтобы вас без конца вызывали на допросы и подозревали в причастности к убийству Олега Васильевича.
Гриша недоверчиво фыркнул. – Чушь Кто нас может в этом подозревать? Чушь не чушь, а на допросах, я думаю, вы чувствовали себя не очень комфортно. – Короче, что вы предлагаете? – задала вопрос Мила, смотря куда-то мимо Кати. – Оля права, дело может быть не раскрыто и сдано в архив. А с вашей помощью, я, может быть, выйду на убийцу. – С нашей? вздрогнула Мила. – Но вы же его бывшие сотрудники, работали вместе, поэтому должны знать, кто к нему приходил, с кем он общался. – Боюсь, что ход вашей мысли – не совсем верен, – подал голос Гриша. – Мы не являлись близкими друзьями или родственниками Олега Васильевича, и навряд ли сможем вам подробно рассказать о его жизни и круге общения. – Все это мы выясним несколько позже, когда я с вами переговорю, – мягко сказала Катя. Она понимала, что маленькую победу она уже одержала и теперь было важно не сдать завоеванных позиций, не допустить, чтобы Мила поставила вопрос ребром: нужна ли им Катя и её помощь.
Мила как будто бы прочитала её мысли. – Я считаю ваши услуги абсолютно лишними.
Катя решила идти ва-банк. – В таком случае у людей может сложиться мнение, что вам есть что скрывать, а значит, тут есть над чем поработать и …соответствующим органам.
Во взгляде Милы зажглась ненависть. – Мне скрывать нечего.
"Ну и прекрасно", – чуть не вырвалось у Кати, но она промолчала.
– Итак, мы обо всем договорились, – утвердительно сказала Оля. – Да ещё один момент. У нас в сейфе лежат деньги фирмы. Мы должны будем заплатить Кате. – Ра-зу-ме-ет-ся, – отчеканила Мила. – Как ты ловко распоряжаешься чужими деньгами. – Ну не твоими же.
В воздухе запахло ссорой. – Я много не возьму. Эти вопросы мы обговорим позже, – вставила Катя. Она чувствовала, что предстоящее дело начинает её интересовать. – Не будем спорить, – подытожил Гриша, – пусть госпожа сыщица старается, а мы будем помогать ей по мере сил.
Мила с шумом выдвинула ящик стола и достала оттуда пудреницу. – Я приду к вам завтра в одиннадцать часов. Вас это время устроит? – спросила Катя.
Мила ничего не ответила, а Гриша развел руками как бы говоря: "делай, как хочешь".
Катя кивнула Оле, и они вышли на улицу. – Ума не приложу, что с ними сегодня такое, как с цепи сорвались, – оправдывалась Оля. – Да ничего, все нормально, – успокаивала её Катя. – Просто убийство – кого хочешь из колеи выбьет. – Гриша вас сильно достает? – поинтересовалась Катя. – Бывает. Первое время я от него даже плакала, а потом подумала, да пошел он. Из-за каждого придурка плакать, слез не хватит.
Катя подумала, что жизнь в большом городе заставляет быстро прощаться со многими иллюзиями и комплексами. "Наверное, вначале Оля была другой, более наивной, непосредственной. Конечно, налет провинциальности ещё остался, но скоро и он сотрется. Иначе – не выживешь". У метро они распрощались. Оля поехала домой, а Катя – к себе на работу.
В агентстве царила тишина. Это было предобеденное время, и сотрудники потихоньку разбредались по магазинам или готовились к большому чаепитию, на котором присутствовали салаты, принесенные из дома, бутерброды с ветчиной, куриные ножки, завернутые в фольгу и горячие супы в термосах. Директор агентства Конев Вячеслав Артемьевич клятвенно обещал сотрудникам в самое ближайшее время обустроить на первом этаже столовую и пригласить штатного повара. Среди "белогрифовцев" разгорелись нешуточные споры о том, какая кухня должна быть в агентстве.
– Только французская, – кипятился Вадик Бобрикин, помощник Конева, славившийся своей приверженностью к экстравагантным нарядам. Правда, в самом агентстве он старался особенно не шокировать коллег, зато вне пределов "Белого грифа" давал полный простор своей фантазии и эстетическим пристрастиям. Однажды его встретили в ГУМе в светло-бежевом плаще до пола, коричневым платочком на шее и элегантной тросточкой в руке, в другой раз видели на спектакле в "Новой опере"в черном бархатном пиджаке, украшенном стразами. А его белая дубленка повергала многих в состояние тихого транса. В грязно-серой Москве это выглядело как вызов всем прописным канонам и негласным правилам, согласно которым россияне должны одеваться поскромнее и потемнее, дабы не пачкать свою одежду в транспорте и не выделяться из толпы. Словом, Вадик был как две капли воды похож на модного клипмейкера или продвинутого художника, но никак ни на помощника директора детективного агентства. Однако при своей склонности к эпатажу, Вадик обладал феноменальной памятью и мог, мгновенно оценив ситуацию, быстро найти правильное и единственно верное решение. Это был своего рода негласный организационный мозг агентства и одновременно ходячая энциклопедия. Но у Вадика была одна большая слабость – Франция. Любовью к ней Вадик страдал давно. В детстве он закончил французскую спецшколу, запоем читал галльских классиков, а отпуск проводил исключительно в Париже или на Лазурном берегу.
– Лучше наша кухня, исконно русская, – спорила с ним, поджав губы, Софья Петровна, главбух, которую все немножко побаивались. Это была полная сорокапятилетняя женщину, всю свою жизнь, посвятившая дебетам и кредетам. Ну, Софья Петровна, – нервно похохатывал Вадик, – вам ещё избу кондовую подавай да кисели гороховые. – Кстати, очень вкусно – кисели из гороха, не сдавалась главбух. – А может лучше корейская кухня, – робко вставляла Мариша Меркулова из аналитического отдела, которой сильно симпатизировал Алексей Ярин. И многие в агентстве даже гадали: скоро ли будет свадьба. Увольте, лягушек глотать, червей, тухлые яйца, – не унимался помощник Конева, – ты хоть раз пробовала их? Вот когда я был месяц назад в Париже… – Я бы тоже хотел нашу русскую кухню, – обнаруживал скрытую теплоту патриотизма Алексей Ярин, – расстегаи, кулебяки, гурьевская каша. – Нам только каш не хватало, – бурчал Вадик. – Будем питаться кашами, скоро ноги протянем. Попробуй, поработай мозгами на каше, каша и получится.
Такие споры повторялись в агентстве с неукоснительной регулярностью. Катя как раз попала в эпицентр разгоревшегося диспута. Она хотела было улизнуть от участия в нем, но её перехватил Бобрикин. – Катерина сейчас нас рассудит, какая кухня лучше. – Туземная, – пошутила Катя, – блюдо из Вадика в пальмовом соусе. – Нет уж дорогая, не отпирайся. – Тогда английская. Творожный пудинг, заяц по-корнуэлльски. – Лопоухой стать захотелось? издал жизнерадостный смешок Вадик. – С тобой, Бобрикин кем угодно станешь, заморочил всем голову этой кухней. – Вопрос серьезный и требует тщательной проработки. Не можем же мы доверить наши желудки, бог знает чему. – А может Вячеслав Артемьевич вообще кого-нибудь пригласит из "Макдональса" – робко вставила Мариша.
При этих словах на всех лицах выразилось уныние. Вместо гусиной печенки а-ля франс, расстегая с хрустящей корочкой или, на худой конец, лапши по – корейски в воображении спорящих возникли пластиковые стаканчики, розовые сосиски, неприлично торчащие из булки и громоздские котлеты биг-мака, щедро политые ядовито-красным кетчупом, напоминающим кровавое месиво из гангстерских фильмов. – Ты, Мариша, того, не пугай нас, – строго осадила её Софья Петровна. – Кажется, главный идет, – трагически прошептал Вадик и с быстротой молнии устремился вперед по коридору.
Софья Петровна, высоко подняв голову, прошествовала мимо Кати, обдав её густо-тяжелым ароматом духов. "Похоже на "Опиум" или "Злато скифов", гадала Катя, – надо будет как-нибудь спросить поделикатнее. Мариша, дружески кивнув Алексею, зацокала каблучками, и Алексей с Катей остались в коридоре одни. – Я уже переговорил с главным. Он вроде бы дает "добро" на твое дело. Придет, переговори с ним. Как настроение? – Ничего. Была утром в этой конторе. Побеседовала с сотрудниками. – Ну и как?
Катя неопределенно пожала плечами. – Ты же знаешь специфику детективного расследования. Сначала мы бродим, как ежики в тумане, потом нам начинают мерещиться разные морды, вырисовываются контуры каких-то фигур. Так потихоньку, и воссоздается полная картина происшедшего. – Ладно, звони. Успеха тебе.
Когда Катя вошла в свою комнату, где кроме неё ещё сидела машинистка Марина, та подняла голову. – Привет. Холодно на улице? – Терпимо. Скорее бы жара. Надоело мерзнуть. – Это точно.
Катя сняла трубку телефона и набрала внутренний номер секретарши Конева Веры. – Вячеслав Артемьевич у себя? – Да пришел. Ты на прием? – Если сможет. – Сейчас спрошу. Не клади трубку.
Через минуту Катя услышала Верин голос.
– Иди. – К главному? – Марина оторвалась от компьютера и посмотрела на Катю. – Угу. – Новое расследование? – Вроде бы. – Успеха
Пожелание успеха Катя сегодня слышала уже дважды. "Провожают как гладиатора на бой, – мелькнуло у неё в голове, – вопрос только в том, вернусь ли я живой после битвы на арене". Перед тем как войти в кабинет начальника, Катя на секунду задержала дыхание и посмотрела на Веру. – Иди, вроде бы в хорошем настроении, – улыбнулась она.
Вячеслав Артемьевич сидел за столом и разговаривал по телефону. Он кивнул Кате и махнул рукой в сторону кресла, что означало "присаживайся". Катя села на краешек кресла и положив руки на колени, уставилась в пол. Кончив разговаривать, Конев обратился к Кате. – Ну что, Екатерина Станиславовна, Ярин мне уже доложил. Новое дело получается? – Да, Вячеслав Артемьевич. – Катя по-прежнему смотрела в пол. – Оформи заявку в письменном виде, изложи все кратко. А я подпишу. Тебе самой дело нравится? неожиданно спросил он. – Да. – Катя почувствовала, как её щеки заливает краска.
"Как глупая девчонка, – одернула она себя, – когда же я отучусь краснеть". – Хорошо, – он посмотрел на неё и улыбнулся.