Хотя его и не слышно в средствах массовой информации, голос этого человека столь же важен, как голос Усамы бен-Ладена. Подобно той больной женщине, которая черпает надежду в словах Корана, имам Мухаммад проповедует жизненное, современное обращение к Книге Знамений в XXI веке.
Часть IОснова арабской веры
Глава 1Пророк Мухаммад: купец и посланник
619 г. от Р. Х.
Мухаммад был купцом, который получил Божье послание. Оно не являлось его собственным, и он даже не искал его. Послание само нашло, наполнило и изменило его, изменив жизнь и судьбу этого человека так, как никто, включая его самого, не мог даже представить.
Находясь в стесненных обстоятельствах, Мухаммад и не предполагал о столь возвышенной судьбе, о которой позже заявил. Он родился в Мекке в роду бану Хашим около 570 года. Этот род терял свое значение, затмеваемый противниками — бану Умайей.
В силу особенностей своего рождения, Мухаммад остался без наследства. Появившись на свет после смерти своего отца, он не достиг зрелости к моменту, когда умер его дед. Поэтому юношу по арабским традициям лишили всякого наследства по отцовской линии.
Поскольку большинство его близких родственников были купцами, Мухаммад сопровождал в торговых путешествиях в Сирию своего дядю Абу Талиба, ближайшего (из живущих) родича мужского пола. Юноша довольно хорошо изучил пути следования караванов, и тогда его наняла женщина, занимавшаяся торговлей — вдова по имени Хадиджа.
Хадиджа предложила Мухаммаду жениться на ней, на что он дал свое согласие. На тот момент ему было около двадцати пяти лет, а женщине — около сорока лет. После женитьбы молодой человек продолжил торговать на деньги Хадиджи вместе с одним из ее родственников. Он стал остро осознавать разногласия в мекканском обществе.
Мухаммад размышлял о собственной удаче: он смог преодолеть опасность полного одиночества благодаря дяде, который его защищал, и жене, которая поддерживала. Через определенные промежутки времени молодой торговец покидал жену и со своим младшим двоюродным братом Али уходил в пещеры на горе Хира недалеко от Мекки. Там он постился и медитировал.
Но, хотя Мухаммад испытывал огромную благодарность по отношению к своей семье за дары и богатство, ему все же чего-то недоставало. Это и толкало к уединению в пещере, где можно было попытаться разобраться в себе вдали от людей, поразмышлять о тайне человеческих успехов и уроках человеческих неудач.
Как и многие из его соплеменников, он признавал силу камня, который стал символом родного города Мекки. Этот камень находился в Каабе (храме в форме куба, который служил местом поклонения идолам), и имел отношение к более раннему искателю истины, ставшему пророком. Пророка звали Ибрахим. Именно к этому месту послал он свою жену Агарь и, ведомый Господом, раздобыл пищу для своей семьи:
Господи, я поселил из моего потомства в долине, не имеющей злаков, у Твоего дома священного. Господи наш! Пусть они выстаивают молитву, и сделай сердца людей склоняющимися к ним и отдели их плодами, — может быть, они будут благодарны!
Но Кааба стала святилищем, переполненным людьми. Это место Ибрахиму приходилось делить с другими — с идолами, которые были олицетворением местных богов и божеств разных племен. Говорили, что идолы обладали силой, которая соперничала с Богом Ибрахима. Приезжавшие в Мекку люди выражали сомнение во власти идолов, утверждая, что после Ибрахима в мире жили и другие искатели истины, другие пророки. Каждый из них провозглашал Богом того, кого не находилось среди идолов. Против поклонения статуям выступали и евреи, чьим пророком был Моисей. Другими противниками являлись христиане, верившие в пророка Иисуса, хотя некоторые из них пошли дальше, заявляя, что Иисус был больше, чем просто посланником Божьим.
Мухаммад знал противников поклонения идолам и среди арабов. Они заявляли, что в древности жил арабский пророк по имени Салих, и он тоже следовал по пути Моисея и Иисуса, пытаясь отыскать источник любой жизни и любых форм творения выше идолов всех видов и всех времен. Именно Салих однажды сказал своему народу то, что позже открылось Мухаммаду:
«О народ мой! Поклоняйтесь Аллаху; нет для вас никакого божества, кроме Него. Он вас возрастил из земли и поселил вас на ней. Просите же у Него прощения, потом обратитесь к Нему. Поистине, мой Господь — близок и отвечает!»
Сидя в пещере Хиры в течение священного месяца рамадан, Мухаммад обдумывал все это. На время рамадана приостанавливалась любая родовая вражда, и жители Мекки, у которых были средства и свободное время, могли уехать на окраины города, в горы, окружавшие их, и в пещеры, где можно найти приют и покой.
Мухаммад более десяти лет следовал этому обычаю. Затем, в одну из ночей месяца рамадан 610 года, когда ему было около сорока лет, он почувствовал в себе странное побуждение.
Благочестивый торговец любил этот особенный месяц. Это время заставляло его глубоко духовно погрузиться в себя, давало силы сопротивляться желанию вернуться в обычный мир, к проблемам семьи, делам, путешествиям. Мухаммад всегда стремился сдерживать такие порывы: они затмевали его разум, мешали его духовному миру и, более того, препятствовали поискам истины.
Но в этот раз побуждение оказалось иным, более глубоким и захватывающим. Тогда он и услышал слова, не принадлежащие ему: «Читай!» И перед Мухаммадом появился лоскуток шелковой ткани с вышитыми на нем словами. «Что читать?» — спросил он. «Читай!» — снова прозвучал приказ, и вновь перед ним раскинулась парча. «Но я не умею читать!» — заикаясь, проговорил торговец.
Это было правдой: он не умел читать. Все, кто сопровождал Мухаммада в путешествиях с караванами — в Египет или Сирию, в Йемен или Абиссинию — знали: он различал буквы, но не умел читать слова. Те люди вели несколько торговых договоров, которые требовалось прочесть и подписать. Когда Мухаммаду приходилось подписывать их, он просил кого-нибудь зачесть вслух написанное, а затем «ставил подпись», прижимая свою ладонь к бумаге. Тогда почему же этот голос просил его читать?
Но пока Мухаммад размышлял об этом, голос в третий раз скомандовал ему: «Читай!» «Но я не умею читать!..» Не успел он произнести это, как появились слова:
Читай! Во имя Господа твоего, который сотворил —
сотворил человека из сгустка.
Читай! И Господь твой щедрейший,
который научил каламом,
научил человека тому, чего он не знал
Эти слова стали частью Мухаммада. Он произнес их, не читая. Но почему же в них Бог назывался Господь ТВОЙ? И почему строки рифмовались? Поскольку Мухаммад не мог прочесть слов, он был в замешательстве и очень испуган. Неужели внутренний порыв породил эти стихи? Неужели он стал одержимым или исступленным поэтом, как некоторые его соплеменники, которым не верят и даже презирают их? Неужели за свои поиски правды он в одно мгновение поплатился самообманом?
Не успел Мухаммад понять, что произошло, как все его тело затряслось. Затем голос заговорил снова. Он обратился к нему по имени: «О Мухаммад! О Мухаммад!» Потом говоривший продолжил: «Ты не можешь защититься от лукавого. Только Тот, кто все слышит и все знает, может защитить тебя. Обратись к Господу, но прежде, чем ты назовешь Господа его величайшим именем, скажи: «Я ищу защиты от Сатаны, проклятого, во имя Того, кто все слышит и все знает». Перед тем, как ты повторишь слова, которые я передал тебе от твоего Господа, скажи: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!»
И воцарилась тишина.
Мухаммад ждал следующих наставлений. Ему нужен был совет. Что же теперь делать? Куда идти? Как понимать все, что произошло?
Но более ничего не последовало. Он встал, быстро ушел с горы, направляясь в Мекку, домой, к Хадидже, его любимой жене. На середине пути голос послышался вновь, становясь все громче и громче. Теперь у обладателя этого голоса появилось мужское лицо. Казалось, оно возникло прямо из-за горизонта. Небесный образ произнес: «О Мухаммад, ты апостол божий, а я Джибриль».
Мухаммад попытался отвернуться, но куда бы он ни посмотрел, везде было это лицо, оно отовсюду глядело на него.
Благочестивый торговец не мог пошевелиться. Он замер на месте и стоял там долгое время, пока, наконец, его жена Хадиджа не послала людей на поиски своего мужа. Они нашли Мухаммада и привели домой.
Как только люди ушли, Мухаммад упал в объятия жены. Он рассказал ей обо всем, что произошло в этот самый странный день в его жизни на вершине горы Хира. «О, сын моего дяди, — воскликнула Хадиджа, обращаясь к мужу точно так же, как называла его, когда предлагала жениться на ней около пятнадцати лет назад. — О, сын моего дяди, успокойся и возрадуйся. Во имя Единого Господа, Кто объял душу Хадиджи, я смею надеяться, что ты избран, чтобы быть пророком для этого народа».
Пророком для своего народа? Как мог простой купец, сидящий в пещере и в тишине размышляющий о жизни, стать посланником, который должен провозгласить послание Господа, выступая против собственных желаний и, более того, против предпочтений и обычаев своего народа? Каждый пророк, в конце концов, еще и мятежник. Мухаммад же никогда не представлял себя в подобной роли. Ничто в его жизни не было подготовкой к предстоящему испытанию.
Жене купца и его младшему двоюродному брату предстояло увидеть его в ином свете. Мухаммад все еще оставался для них близким человеком, но теперь они видели: он стал независимым, отдаленным, самостоятельным, скорее уважаемым, чем возлюбленным, хотя они всегда заботились о нем, принимая во внимание слова и желания.
Но другие люди были к нему не столь добры, а иные — даже грубы. Они часто насмехались над Мухаммадом за его вспышки «поэзии», за «притворное» вдохновение.
Но самым тяжелым испытанием для пророка стало ожидание — долгие, казавшиеся бесконечными периоды молчания. Если он действительно достоин своего высокого призвания, то почему голос, который Мухаммад слышал тогда, не проявлялся чаще и настойчивее?