– И что мы будем делать с этим дальше? – шёпотом спросил граф.
– Вспоминать, – так же тихо ответила его спутница. – Я думаю, что ни тебе, ни мне не нужна пошлая интрижка? А просыпаться каждое утро вместе мы явно не готовы и уже знаем это. Мы дали друг другу немного тепла и много-много сил для того, чтобы идти дальше. Так?
– Так, – ответил Илья Казимирович, и они медленно побрели по аллее назад. – Всегда восхищался умными женщинами. А что твоё кольцо? Нашлось?
– Нет, – вдова вздохнула. – И думаю про него надо забыть. Слишком много времени уже прошло. Надо смириться и с этой утратой.
– Знаешь, мадам Туреева рассказала мне на днях свой способ поиска пропавших вещей. Хочешь попробовать?
– Баронесса Туреева? – тон вдовы был неясен графу. – Она уже доверяет вам такие вещи? Что ж…
– Не думаешь ли ты… – граф остановился. – Между нами нет ничего…
– Тс-сссс! – Амалия приложила палец к его губам. – Во-первых, это не имеет значения. Уже не имеет, – она улыбнулась. – Во-вторых, никогда не говори при одной женщине про другую!
– Я просто не хотел, чтобы ты думала про неё плохо. Она тебе не соперница.
– Я не думаю про неё плохо. Потому что я ей не соперница, – снова улыбнулась Амалия. – Так что за способ?
– Возвращение назад маленькими шагами. Давай присядем, – граф указал на скамью среди поляны. – Ты хорошо помнишь тот день, когда видела кольцо последний раз?
– Я помню, когда обнаружила, что его нет на руке. Я его вовсе не снимала после венчания. Никогда.
– Никогда вообще?
– Даже, когда купалась.
– Тогда давай начнём с того момента, когда ты заметила пропажу.
– Это было уже в имении Пал-Семёныча, – начала припоминать Амалия. – Он приехал за мной неожиданно, я собрала всё самое необходимое и ночевала уже у стариков. Утром, умываясь, я поняла, что кольца на руке нет и испугалась. Начала искать и нигде не нашла. Мои остальные вещи привезли позже, их укладывали горничные, – она говорила медленно, как бы вспоминая ход событий. – Но и там кольца не было!
– Ты больше не ездила в старый дом? – спросил граф.
Амалия покачала головой.
– Нет. Не было повода и случая. Я почти весь год прожила в имении стариков, а это от нашего с мужем поместья даже дальше, чем от городского особняка. Вот отсюда до старого дома – близко. Всего вёрст семь-восемь. Можно поехать хоть сейчас, – и она засмеялась. – Но вряд ли мы что-то отыщем в тёмном и, уже год как заброшенном доме.
– Я просто думал, что на месте ты могла бы вспомнить что-то, что было тогда необычным или внезапным.
– Нет, не помню такого, – она даже закрыла глаза из усердия. – Была осень. Скучно. На кухне варили варенье. Я пришла проверить и захотела попробовать. Вот тебе и необычное! – Амалия снова рассмеялась. – Я редко захожу во владения слуг. А потом приехал Пал-Семёныч. Всё.
– Давай вспоминай обратно, – граф взял вдову за руку. – Вот где ты услышала, что кто-то приехал?
– Да там, в кухне, и услышала.
– И что ты сделала?
– Сняла передник, чтобы не выглядеть перед гостями кухаркой, – улыбалась Амалия. – И пошла смотреть, кто прибыл.
– Ты была в переднике? Как горничная? – тоже улыбался граф, представляя вдову в кружевном накрахмаленном фартучке, обметающую картины перьевой метёлкой.
– Не смейся! Мне пришлось, я боялась за платье. Девицы на кухне такие неуклюжие – одна из них, снимая пенки с варенья, вместо блюдца стряхнула их мне прямо на руку. Было горячо, но хорошо, что кожу не обожгло.
– Бедная моя! Покажи.
– Да не увидишь ничего, прошло всё сразу, и следов не было вовсе, – она протянула ему ладонь. – Да тут и темно.
– Вот на эту руку?
– Да.
– На которой было кольцо?
– Да! Да! Да! – она принялась целовать его во все щёки, виски, ухо и куда попало. – Я всё вспомнила! Ты – волшебник! А твоя баронесса – прелесть!
– Амалия, прекрати! – смеялся граф. – Ты ведёшь себя как ребёнок! Ты думаешь, оно до сих пор там?
– Я теперь хотя бы знаю, с кого спрашивать! – она решительно встала. – Я не могу терпеть и ждать. Я еду прямо сейчас. Ты проводишь меня или просить Пал-Семёныча?
– Да, поехали, конечно, раз это рядом. Возьмём мою карету, а через час вернёмся. Ты не будешь предупреждать своих стариков?
– Скажу нашему кучеру, он передаст, если они станут собираться.
– Но что всё-таки произошло тогда?
– Вся рука измазалась в варенье. Было совсем не больно, но девицы причитали, я попросила надеть мне передник и стала отмывать руку. До конца не получалось, кольцо всё равно оставалось липким. И я сняла его! И положила в кувшинчик отмокать. Тут меня позвали. Едем!
Шахразада и Арабский Принц взяли второй приз состязания. Приняв все поздравления, в том числе и от Трубочиста с Авророй, больше никого с приветствиями триумфаторы так и не дождались, как баронесса ни озиралась по сторонам. Она всё чаще кусала нижнюю губу, и сопровождавший её теперь повсюду Арабский Принц предложил отдохнуть во внутренних покоях, какие были ему предоставлены, как одному из организаторов действа. Шахразада кивнула. Принц, извинившись перед опешившей парой, которая неожиданно вновь оставалась наедине, увлёк баронессу внутрь дворцовых помещений. Лишь только за ними закрылась дверь, и шум маскарада отрезало внезапной тишиной, как Туреева бросилась лицом вниз на диван и разрыдалась. Домино и приз она швырнула прямо на пол. Нурчук-хаир, тоже сняв наконец маску, подошёл и поднял их с ковра.
– Вы недовольны результатом, дорогая Мария Францевна? Поверьте, вы были великолепны! Вам не нравится эта табакерка, украшенная бриллиантами? Ах, да! Вы же не нюхаете табак! Или вы желали непременно взять главный приз? Но зачем вам ещё одна диадема? Ваша ничем не хуже! Милая моя, ну, прошу вас, успокойтесь. А то и я сейчас зарыдаю. Ведь и мне вовсе ни к чему эта трость с бриллиантовым набалдашником. Разве что повесить её среди коллекции моего оружия? – он сел за стол. – Прекратите рыдать, прошу вас. Вы устали? Переволновались? Я говорю все эти глупости, потому что не знаю, чем вас успокоить. Ну, скажите? Может быть, я могу помочь вам чем-нибудь?
– Да, – баронесса села, продолжая всхлипывать и совершенно не думая о том, как она сейчас выглядит с красными глазами и размазанными по лицу слезами. – Отвезите меня домой!
– К вашим услугам. Как только мои обязанности окончатся, и я вновь стану просто частным лицом на балу и смогу распоряжаться собой. Так что у меня к вам будет деликатная просьба. Дайте мне один час.
– Вы очень учтивы, князь! – баронесса заметила зеркало и ужаснулась. – Это для того, чтобы я успела привести себя в порядок?
– Вы всегда выглядите прекрасно! Я сейчас удалюсь проведать одну особу, которая сегодня пострадала, и которую вы так любезно заменили в испытании, и… И попытаюсь объяснить ей, что… Как бы это…
– Что я заменила её только на испытании, – понимающе кивнула баронесса. – А она позволит вам провожать меня? Мне бы не хотелось доставлять ей никаких терзаний, это ужасно, мучительно, я знаю! Тем более, что она страдает и физически. Идите к ней, князь! О себе я позабочусь сама.
– Нет. Сегодняшний вечер я посвящаю вам. И вообще, привыкайте, баронесса, теперь я буду следовать за вами, как тень. А с графиней я объяснюсь, не беспокойтесь.
– И как прикажете понимать это? – Туреева совсем успокоилась, и в её тоне уже стали проскальзывать присущие ей насмешливые нотки.
– Понимайте это единственным образом, таким, что наши интересы на данном отрезке пути не только близки, но и взаимозависимы. Мы многим можем помочь друг другу, если начнём больше доверять.
– Доверять в чём? – баронесса неплохо разбиралась в людях и прекрасно отдавала себе отчёт, что пойти на договор с Нурчук-хаиром это вовсе не то же, что давать указания Корделаки, который, в общем-то, прощал ей всё, и уж тем более, не то, что вертеть корнетом. Князь мог стать великолепным союзником, тая неимоверные арсеналы возможностей и силы. Но это – только пока он на твоей стороне. А как противник он несёт в себе не меньший запас опасности.
– Вы умная и осторожная женщина, баронесса, – Нурчук-хаир дипломатом был не меньше, чем воином. – Я очень заинтересован в наших с вами деловых отношениях и поэтому готов первым открыть карты. По всей вероятности, вы – та самая женщина, что была предсказана мне на памятном нам сеансе. Вы явились в красном, вы исполнили роль Палача сейчас, когда я прошу у судьбы проводника. Всё сходится. Не буду углубляться, ибо не имею права открывать вам всё полностью, но скажу так. Я представляю интересы одного лица, могущественного и обличённого властью, которое временно не может само непосредственно влиять на события. Но в нужный час это лицо себя объявит. Вы не заметили, что вокруг вас в последнее время происходит масса странных и не всегда объяснимых событий? Многие нити сходятся у вас, а многие – у меня. Помогите мне. Для того, чтобы пасьянс сошёлся, давайте соединим наши колоды карт?
– Вы так много сказали сейчас, не сказав толком ничего, – улыбнулась Туреева, надеясь оттянуть принятие решения женскими способами. – Право, я не знаю…
– Вы в начале вечера проговорились, что прибыли на бал по делу, – князя запутать было не так-то легко. – Что это за дело? Скажите мне!
– Ох, я вовсе забыла! – спохватилась баронесса. – И граф куда-то пропал!
– Не думаю, что граф вам сейчас лучший помощник, чем я, хотя всё, что может, он и так делает. Вы же видите, что оказались вместе с ним в тупике. Открывайтесь, баронесса! – князь говорил спокойно, но твёрдо. – У вас просто нет иного выхода.
Туреева снова разрыдалась, теперь, видимо, от облегчения, и высыпала на князя все сведения, свалившиеся на неё за последние дни, не забыв упомянуть о поисках на маскараде некоего Канцлера. Князь выслушал её с особым вниманием, оставаясь серьёзным даже в местах романтических или похожих на фантазии. Потом она замолчала, а он задумался.
– Не думаю, что Великий Канцлер Мальтийского Ордена собственной персоной явится среди такого скопления народа. Если только – не объявляя себя. Деятельность Ордена никогда не запрещалась, но на территории Российской империи никто не имеет права открыто носить их знаки отличия. Государь ведёт борьбу с тайными обществами, хотя и благоволит именно этому собранию. Он и сам какое-то время носил титул Проректора, возможно в память своего батюшки. Или признавая главную миссию Ордена – помощь раненым и страждущим – созвучной своим собственным склонностям. Да, так вот – о помощи! Вряд ли Госпитальеры вовсе пропустят такой случай благотворительных сборов. Какой-то их представитель будет непременно. Зачастую суммы вносятся под псевдонимами, так что вряд ли даже я смогу его вычислить. Но, если мы поймём, что он здесь действительно был, то это будет подтверждением серьёзности, и не только рассказанной вами истории. Ей я верю безоговорочно. Это лишь подтвердит бедственное положение раненого на болотах. Если всё происходящее так близко к верхушке Ордена, то он практически обречён. Его надо вытаскивать своими силами, не дожидаясь милости иоанитов. Обещайте, что с этой минуты вы ни шагу не сделаете, не поставив меня в известность! Ждите меня здесь.