chak han». Ребенок chak han, значит, хороший ребенок. Или, скорее, даже «примерный», что отличается от просто «хороший». Филантроп, отдающий миллионы долларов на благотворительность, совершает доброе дело. Но он не chak han. А вот ребенок, помогающий бабушке мыть посуду, chak han. Это понятие не так масштабно, как доброта, оно больше связано с соответствием традиционным социальным ценностям, а не с духовной или метафизической добротой.
«Корейцы позиционируют себя как хорошие мальчики или хорошие девочки, – сказал Ли. – Если артист употребляет наркотики, это возмущает людей, что создает большую проблему. Подобные факты способны разрушить карьеру, особенно, если это секс-скандал».
Однако, обратите внимание, как много на сцене «сексуальности». Взять хотя бы поп-звезду Hyuna (Хёна). В интервью и на публике она вся такая обворожительная и зажигательная.[34]
Несмотря на то что запретов времен диктатуры Пака Чон Хи больше не существуют, звукозаписывающим компаниям и артистам по-прежнему приходится считаться с законами о защите молодежи, которые были приняты Кореей в 90-х годах, с одной стороны, чтобы исключить сексуальную эксплуатацию детей, а с другой стороны, чтобы оградить детей от материалов, которые могут их развратить и испортить. Последний момент до сих пор остается весьма актуальным.
В соответствии с законодательством компании звукозаписи устанавливают строгие возрастные ограничения для музыкальных альбомов, иногда даже необоснованные. Mirotic, песню бой-бэнда TVXQ! первоначально могли покупать только те, кому уже исполнилось восемнадцать, из-за строк I’ve got you under my skin. Их пришлось заменить на I’ve got you under my sky[35], чтобы законно продавать более молодой аудитории.
Если песня имеет рейтинг 19+, то ее свободная ротация облагается высокими штрафами. Это означает, что такая песня лишается возможности проигрываться на радио или телевидении.
Когда Lady Gaga приехала в Сеул с туром Born This Way Ball, ее концерт ограничили категорией 19+. Очень неожиданный поворот! Любой, кому было восемнадцать лет и меньше, не допускался даже в сопровождении взрослого.
Ли отозвался о корейской цензуре: «Стандарты очень расплывчаты и противоречивы».
Так один из самых загадочных запретов, вызывающий недоумение у человека со стороны, конечно, не у корейца – это запрет на японскую музыку, фильмы, мангу.
Японским группам не разрешалось давать концерты в Корее. Действие запрета начало ослабевать лишь в 1997 году, но даже сейчас он полностью не отменен.
Послабление в правилах происходит удивительно медленно, и началось совсем недавно. В 1999 году в Корее разрешили показ японских фильмов в кинотеатрах, но только тех, которые выиграли призы на международных кинофестивалях.
Предложенные Ли объяснения, почему так долго сохранялся запрет на все японское, прозвучали несколько цинично и прагматично. Несмотря на распространенное мнение, будто запрет был ответом на недавнюю колонизацию Кореи Японией, настоящая причина оказалась чисто деловой: корейское правительство и культурную индустрию слишком беспокоило то, что японцы могут целиком захватить местный рынок. Сейчас качество корейских культурных товаров значительно улучшилось, поэтому Корея «почувствовала, что угроза уменьшилась», считает Ли.
Потрясающе, но целых 4 % населения прослушивались в 2012 году на шоу Superstar K, крупнейшем телевизионном конкурсе пения в Корее. Это 2,08 миллиона потенциальных K-pop звезд, прошедших сквозь отбор только за один год в стране с населением 50 миллионов. Даже такое шоу-монстр, как American Idol, набрало в 2012 году только около 80 000 участников, что составило 0,03 % от населения США.
Данный факт свидетельствует о том, что волна Халлю и стратегия корейского правительства извлечь из нее выгоду, вызвали в умах молодых корейцев буквально «тектонический» сдвиг в восприятии собственного будущего.
«Примерно десять – пятнадцать лет назад корейцы и не помышляли о музыке и кино как о законном бизнесе, – рассказывает Син Хён Кван, чей телеканал MNET транслирует реалити-шоу Superstar K. – За рубежом актеров называют «артистами-исполнителями». Но здесь мы воспринимали их как ddan ddara (сленговое слово, возможно, японского происхождения, которое означает «мошенник»). Мы связывали их с выступлениями в мужских клубах. Но сейчас, как и два-три года назад, самая желанная профессия – певица». Син – воплощение нового респектабельного облика корейской индустрии развлечений: спокойный и образованный, невероятно стильный, в модных очках и идеально выглаженном черном блейзере.
MNET – ведущий музыкальный канал Южной Кореи, принадлежит CJ E&M, крупнейшей в Корее медиакомпании, дочернему предприятию конгломерата CJ Group, когда-то отделившегося от Samsung Group. (Все здравомыслящие крупные корейские компании отхватили свой кусок от K-pop пирога. Собственно, как и корейское правительство, которое вложило в эту сферу значительные средства.) CJ имеет устоявшийся бренд с пятнадцатилетней историей для своей музыкальной телевизионной сети MNET, а ее киноотдел является одним из самых успешных кинопродюсеров и дистрибьюторов в Азии.
CJ и Samsung давно уже не связаны, хотя принадлежат членам одного холдинга. Но у CJ E&M, безусловно, осталась поразительная деловая хватка, присущая его бывшей материнской компании.
Упоминая о ней, Син заявил: «В других странах нет ничего подобного». И он не шутил. Трудно найти предприятие, преуспевающее во многих областях. CJ E&M является основной компанией по развитию корейской поп-культуры. Она состоит из полностью интегрированных подразделений, которые тесно связаны и подпитываются друг от друга, образуя высокоэффективную и высокотехнологичную экосистему. В их сферу деятельности входят музыкальное телевидение (например, MNET), кинопрокат, живые выступления (именно CJ E&M поставила мюзикл Mamma Mia в Китае), видеоигры и «smart media», которые, в сущности, представляют собой социальную сеть, созданную как рабочую площадку для продвижения и продажи всего вышеперечисленного. Холдинги зарабатывают деньги в тесном сотрудничестве друг с другом. Например, подготавливая концерт, CJ E&M одновременно выпускает музыкальную или танцевальную видеоигру, связанную с его темой. Именно благодаря такой модели поведения «рука руку моет» Корея и стала известной.
Компания была основана в 1995 году, но в 2011 году она превратилась в настоящий бренд, стремясь успешно конкурировать с другими азиатскими странами. Вряд ли найдется слишком много компаний за пределами Кореи, которые смогли бы настолько быстро организовать подобную систему массовых развлечений. Но даже если бы они это сделали, им потребовались бы годы, чтобы подняться на вершину.
Каким же образом удалось добиться такого стремительного успеха? Модель экосистемного бизнеса CJ E&M является хорошим примером общей экспортной стратегии Кореи: она основана на ясном понимании каждого, что общими усилиями можно добиться гораздо больше, чем по отдельности. Корейское правительство, индустрия развлечений, ИТ-компании и даже корпорации, которые никак не связаны с развлечениями, знают, что должны работать вместе, чтобы Халлю затопила весь мир.
Существует еще одна более неприглядная причина, по которой Корее не приходится опасаться, что другие страны попытаются подражать экспортной модели К-рор. Процесс создания звезд настолько жесткий, что вряд ли найдется много восходящих талантов, которые могли бы с ним смириться.
И только корейская молодежь давно уже привыкла к напряженному жестокому учебному давлению, крайне строгой дисциплине, постоянной критике и недосыпу.
Конечно, и в других странах найдутся целеустремленные трудолюбивые молодые люди, которые сделают все, чтобы стать звездами. (Сразу приходит на ум Индия.) Но этим странам, скажем прямо, не хватает корейских финансовых ресурсов и организационных навыков, чтобы наладить мировой экспорт своих звезд. Модель K-pop требует, чтобы музыкальные компании инвестировали много средств, не рассчитывая на быструю отдачу.
«K-pop – это план на пять-семь лет вперед, – комментирует Ли Му Вон, – и даже США не может себе такого позволить». Для других стран было бы невыгодно вкладывать так много денег только в обучение.
Многие K-poр-музыкальные продюсеры, возможно, ввязались в этот бизнес, предполагая, что станут просто менеджерами исполнителей. Но позже они выяснили, что на самом деле им предстоит исполнять роль «долгосрочной няни». K-pop – «отеческая» система, которая воспитывает звезд. Приходится беспокоиться не только об отношениях внутри группы, но и оберегать ее участников от вождения в пьяном виде, наркотиков или сексуальных скандалов. Подготовка K-pop-звезд – это обучение человека всему, чему только возможно. Поэтому члены группы учатся даже этикету.
Я помню момент, когда K-pop стал настолько популярным. Это случилось достаточно резко и быстро. Сначала отовсюду звучали все эти не отвечающие стандартам грустные песни, затем в середине 90-х появилась подражательная музыка, которая казалась достаточно приятной, но не сильно отличалась от самых невообразимых воплощений американского ритм-энд-блюза. И вдруг, словно из ниоткуда, возник K-pop и стал настолько же крутым, насколько уникальным, завораживающим, утонченным и вызывающим зависимость.
Это походило на неожиданный крутой поворот, как будто Корея внезапно решила отменить метрическую систему или нарушить правила дорожного движения. MNET, запущенный в 1997 году, сыграл важную роль в изменении взглядов корейской общественности на индустрию развлечений. Точно так же, как телеканал MTV изменил представления американцев о музыке, MNET сместил фокус с песни на видео.
В начале 2000-х появился Рейн (Rain), утонченый, чувственный R