тную любовь и нравоучительные фильмы о пороках и зависимости. Даже корейское авторское кино было чрезмерно художественным в худшем смысле этого слова: скудные диалоги, никакого сюжета, трагический финал. Никакого удовлетворения после просмотра. Один из самых знаменитых корейских фильмов, выпущенный в 1993 году Seo Pyun Jae показался мне настолько мучительно скучным, что, если бы я могла выбирать, то предпочла бы пытку водой. Но я не могла уйти из кинотеатра, потому что мой отец заставлял меня смотреть этот фильм.
В нем рассказывалось о маленькой девочке, которая училась на певицу, но отец считал, что ее пению не хватает глубины, печали – недостаточно хана – и он выколол ей глаза. Его план сработал. Пение девочки стало безупречным. Так что можем считать, у фильма счастливый конец. Я заснула, пока его смотрела, и, конечно, мой папа на меня наорал. Многочисленные попытки заставить меня ценить корейскую культуру терпели крах, что сильно расстраивало моего отца. И даже вполне убедительное оправдание, что бабушка тоже заснула, мне абсолютно не помогло.
В основном, мы смотрели голливудские блокбастеры и французские фильмы победителей Каннского кинофестиваля тех лет. В Сеуле было всего несколько кинотеатров, по большей части огромных, но всегда переполненных. Из-за непропорционально высокой доли населения по отношению к небольшому числу кинотеатров покупка билетов на любой сеанс превращалась в тяжелое испытание. Из-за квоты, ограничивающей количество иностранных фильмов, ввозимых в страну, кинотеатры показывали одну и ту же картину в течение нескольких месяцев. Проходило много времени, прежде чем начинали крутить новый фильм. Кроме того, сроки затягивали сложные лицензионные соглашения, и иногда требовалось более года, чтобы иностранный фильм наконец попал в корейские кинотеатры.
Самым крутым хитом моей юности стал французский фильм «Бум» с Софи Марсо в главной роли. История о двенадцатилетней девочке, которая устраивает большую вечеринку, чтобы привлечь внимание Матьё – мальчика, в которого она влюблена. Фильм выпустили во Франции в 1980 году, но потребовалось около пяти лет, чтобы он наконец добрался до Кореи. Это был мой самый любимый фильм. Мне нравилось, что в детском кино в юмористической форме показывали отца, у которого есть любовница. Меня это веселило. А бабушка главной героини? Она придумала план по захвату сердца Матьё для своей внучки-подростка. Ни одна корейская бабушка никогда бы подобного не сделала.
Фильм распалил во мне страсть ко всему французскому. «Бум» – лишь один из примеров, как кино становилось средством спасения для корейцев. Оно, начиная с картин с Сандрой Ди, которые смотрели мои родители, и заканчивая молодежными французскими фильмами, которые любила я, дарило возможность помечтать о другой – фантастической – жизни. Поэтому неудивительно, что мы не смотрели корейские фильмы.
Кино – еще одна область, в которой государственное вмешательство в культуру в избытке окупилось.
Корея вновь продемонстрировала свой уникальный магический трюк: приняв несколько новых законов и вложив деньги в нужные сферы, страна смогла стимулировать волну творчества и добилась полного возрождения киноиндустрии.
После демократических реформ в 1987 году страна ослабила квоты на иностранные фильмы. Я очень обрадовалась этому, но последствия такой открытости не заставили себя ждать и, к сожалению, не пошли на пользу Корее. К своему ужасу правительство обнаружило, что его худший кошмар стал реальностью: западная поп-культура захватила страну. В 1994 году в южнокорейской ежедневной газете Joongang Ilbo появилась статья, в которой говорилось, что выручка от продажи билетов за некорейские фильмы выросла с 53 % в 1987 году до колоссальных 87 % в текущем году. Корейская киноиндустрия сильно пострадала, производство фильмов сократилось наполовину по сравнению с объемами десятилетней давности.
Для Южной Кореи наступил поворотный момент. Запрет на иностранные фильмы не привел бы к нужному результату, ведь процесс был уже запущен. А возможно ли повернуть время вспять, если корейцы уже увидели, как киборг-полицейский превращается в жидкий металл в «Терминаторе-2»?
Корея разработала совершенно другую стратегию: побить Голливуд, ведя поединок по собственным правилам, или хотя бы попытаться. В мае 1994 года Президентский консультативный совет по науке и технике опубликовал доклад, в котором заявлял, что, если фильм «Парк Юрского периода» смог собрать за один год столько же денег, сколько принесла бы продажа полутора миллионов автомобилей Hyundai (а это в два раза больше ежегодных продаж данного автомобиля), то Южная Корея тоже должна снимать блокбастеры. Правительство действовало быстро, убрав ограничения по цензуре и создав налоговые стимулы для компаний, инвестирующих в кинематографию.
В 1995 году Ким Ён Сам издает президентский указ о введении в действие Закона о развитии киноиндустрии, который ужесточил наказания за нарушение существовавшей ранее (но явно несоблюдаемой) системы квот. В соответствии с новым указом, коммерческая лицензия кинотеатра, который не показывал корейские фильмы хотя бы сто сорок шесть дней в году, приостанавливалась.
Пак Чхан Ук – один из тех сценаристов и режиссеров, для которых даже определение «гений» недостаточно красноречиво. Тем более оно так часто используется, что уже потеряло особую значимость. Здесь требуется что-нибудь покруче.
Пак наиболее известен своей так называемой «трилогией мести» – «Сочувствие господину Месть», «Олдбой» и «Сочувствие госпоже Месть». Он, на протяжении всей истории кино, является бесспорным мастером мести. Для него месть – это как саспенс для Альфреда Хичкока, фантазия для Питера Джексона, дрожащая камера и антиамериканская идея для Ларса фон Триера.
С тех пор как в 2004 году Пак получил за «Олдбоя» «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале, он стал самым известным корейским режиссером. Квентин Тарантино, который часто говорит о своем восхищении корейскими фильмами, является большим фанатом Пака.
Находясь в Каннах в 2004 году, Тарантино голосовал за фильм «Олд-бой» и впоследствии сыграл большую роль в продвижении его североамериканского релиза. Помимо победы на Каннском кинофестивале, на счету Пака первый в мире фильм, снятый целиком на Iphone («Ночная рыбалка», 2011).
Пак не планировал стать режиссером. Для любого корейца из его поколения – он родился в 1963 году – подобное не могло быть реальной детской мечтой. Он изучал философию в престижном сеульском университете Согён, но его сердце к ней не лежало. На университетской кафедре философии больше внимания уделялось Фоме Аквинскому, чем эстетике, которая по-настоящему интересовала Пака. Тогда он основал университетский киноклуб и после окончания учебного заведения зарабатывал на жизнь рецензиями на фильмы, сотрудничал со случайными съемочными группами и сам снял несколько небольших фильмов, которые получили мало внимания.
Его большой режиссерский прорыв в мир кино случился в 2000 году, когда появился полнометражный фильм «Объединенная зона безопасности», который своей политической актуальностью и трогательностью наверняка удивил бы фанатов Пака, которые знают его только по сюжетам о мести. Картина рассказывает историю о северокорейских и южнокорейских солдатах, служащих по обе стороны демилитаризованной зоны. Волей случая они становятся друзьями, хотя эта дружба может стоить им жизни. На тот момент фильм стал самым кассовым в истории корейского кино.
Сразу после Пак создал свою «трилогию мести», которая сделала его знаменитым. Сила авторского замысла Пака, заключенная в душевной чистоте и единомыслии мстителей, непривычная для претенциозных корейских фильмов, поразила и загипнотизировала зрителей, которые раньше не наблюдали ничего подобного в родном кинематографе. В картинах Пака месть прекрасна. Его мстители – непоколебимые и сильные люди, четко сфокусированные на своей цели. Их чувства обострены. Они выше добра и зла.
Никогда прежде корейский режиссер так четко не говорил о том, что значит быть антигероем, и не погружал зрителей в столь яркие эмоции.
Я спросила Пака, чем его привлекает месть. Он сказал: «Месть состоит из самых экстремальных человеческих эмоций, и, если вы хотите исследовать человеческую натуру, она становится очень интересной экспериментальной средой». Очевидно, что его философские интересы продолжают влиять на его работу.
В кинематографической вселенной Пака месть не является низменным чувством, она возвышенна. Пак считает, что месть на самом деле идет вразрез с животными инстинктами. Животные всегда стремятся сохранить себя, в то время как люди могут поступать обратно: «Месть не дает вам никаких гарантий, что, достигнув цели, вы получите какую-либо выгоду. Это очень по-человечески: отдавать всего себя, не рассчитывая получить хоть что-то взамен».
Главным примером подобного является фильм «Олдбой», снятый Паком по собственному сценарию. Он создан на основе сюжета японской манги и романа Александра Дюма «Граф Монте-Кристо». «Олдбой» рассказывает горькую историю о безалаберном обывателе О Дэ Су, которого похитили и поместили в тайную частную тюрьму. В ней богачи держат людей, которые им не нравятся. Су проводит там пятнадцать лет, постоянно питаясь одним и тем же.
Когда Су освободили, – по столь же таинственным причинам, по каким и упекли в тюрьму, – он встретил вонючего бездомного, который передал ему телефон и бумажник с наличкой. Сотовый зазвонил, и Су ответил. Это был похититель, который наконец признался, за что героя посадили. Мы наблюдаем блистательный поединок между двумя людьми, одержимыми местью, каждый из которых одновременно является и судьей, и жертвой. Насилие жестокое, кровавое, но и дико оригинальное. В фильме никто не умирает от огнестрельных ранений. Каждый акт насилия подобен балету. Пак не сам пугает вас, а вытаскивает на свет ваши собственные кошмары. Вы даже не представляете, насколько пугающе могут выглядеть зубы, показанные крупным планом, пока не увидите ленты Пака.