Президент поняла, что успех PSY ярко проиллюстрировал главный аспект ее правления: раскрыл суть креативности той самой «креативной экономики». Кроме того, она не просто так говорила о важности авторского права. На протяжении десятилетий в Корее пиратство и фальсификация получили широкое распространение, начиная от нелегальных скачиваний музыки и заканчивая подделкой сумочек Louis Vuitton, что могло создать серьезные проблемы, когда речь зашла о стимулировании инноваций.
Недоброжелатели Пак оставались беспощадными. Корейская пресса была переполнена слухами о том, что некоторые государственные служащие, работающие в новом министерстве, бездельничают, ожидая четких инструкций. 7 мая 2013 года на веб-сайте издания Korea IT Times появилась статья под названием «Ожидающие назначения государственные служащие Министерства будущего не имеют будущего».
Тем не менее все признаки указывают на то, что у Кореи есть реальные шансы создать креативную экономику. Хотя трудно представить, что она полностью скопирует нравы и культуру Силиконовой долины. Не думаю, что даже самые продвинутые стартапы будут терпеть сотрудников, одетых в шорты и сандалии. Или приходящих на работу в одиннадцать утра лишь потому, что они не спали почти всю прошлую ночь.
Уже можно убедиться, что Корея готова для создания стартапов и инноваций. На веб-сайте Министерства науки, ИКТ и планирования будущего с гордостью представлено несколько новых корейских предприятий, которые квалифицируются как «образцовые примеры креативности и воображения». Одно из них – ID Incu (образованный от слов Idea Incubator – «Инкубатор идей»). Его основатель двадцатилетний Келвин Тон Хо Ким является образцовым представителем «креативной экономики» по нескольким параметрам. Он молод, имеет западное имя, и его бизнес-план для компаний позволит процветать другим стартапам. Он предлагает продукт Open Survey, сочетающий в себе программное обеспечение и обслуживание для компаний, позволяющее проводить им недорогостоящие опросы о потенциальных продуктах с охватом в двести сорок тысяч пользователей. Обычно, если небольшая или средняя компания заказывала проведение настолько масштабного анализа, затраты на него оказывались непомерно высокими.
Стартом для Кима стал конкурс, спонсируемый гигантской корейской мобильной компанией SK Telecom. Именно в этом суть креативной экономики Пак: большой бизнес взращивает малый.
В офисах ID Incu тесновато и царит бардак. Ничего похожего на старый офис моего отца, в котором каждая поверхность аккуратно покрывалась салфеткой, в каждой комнате висели дедовские часы, а офисная мебель была слишком громоздкой и намеренно устрашающей.
Успех некоторых недавно созданных корейских стартапов свидетельствует о том, что национальная культура становится все более терпимой к американцам корейского происхождения. Дэниел Син из Маклина, штат Вирджиния, с дипломом Уортонской школы бизнеса – один из них. Он переехал в Корею в 2010 году, чтобы создать Ticketmonster – веб-сайт, который предлагает скидки на различные продукты, наподобие американской компании Groupon. По данным журнала Inc, всего через двадцать месяцев после основания у Ticketmonster имел семьсот сотрудников и двадцать пять миллионов долларов ежемесячного дохода.[82]В 2011 году Син продал Ticketmonster сайту купонов LivingSocial за триста восемьдесят миллионов долларов.[83]На тот момент Сину было двадцать шесть лет. Сину хватило прозорливости разглядеть просвет в корейской индустрии и занять его с Ticketmonster. Но он столкнулся с консервативными корейскими бизнесменами. Син рассказал журналу Inc., как однажды исполнительный директор крупного корейского конгломерата заявил, что отказался бы от своего сына, если бы тот бросил успешную корпоративную жизнь ради создания стартапа.[84]
Короче говоря, в креативной экономике существуют свои взлеты и падения, но любой, кто ставит против оглушительного успеха Кореи, окажется в проигрыше.
Несмотря на трудности, связанные с консервативной и патриархальной культурой страны, радикальные изменения происходят не только в сфере бизнеса, но и в самой структуре корейского общества.
Существует ли что-то такое в корейской модели успеха, что можно «разливать по бутылкам» и продавать, как K-pop-альбомы или мороженое Melona? Конечно, и Корея сделала ставку на это. Начиная с 2009 года, страна активизировала свою деятельность по «обмену знаниями», передавая секреты своего благополучия примерно тридцати развивающимся странам на четырех континентах: от Алжира и Турции до Боливии и Филиппин. Другими словами, Корея продает «набор богатства», что-то вроде комплекта из книги о самопомощи и «плане Маршалла»[85]. Корея предлагает этим странам небольшой пакет, включающий финансирование, экспертов по государственному строительству и разработанные стратегии, в основе которых лежат рекомендации по созданию финансируемых правительством научно-исследовательских и политических институтов. Их единственная цель – вывести страну третьего мира в первый мир.
Что Корея имеет для себя с этой кажущейся благотворительности? Как ни странно, очень многое. Во-первых, инициатива по обмену знаниями гарантирует, что Корея займет ведущее положение на развивающихся рынках. К тому времени, как эти страны встанут на ноги, они уже установят крепкие партнерские отношения как с корейским правительством, так и с корейской промышленностью. Другими словами, страны уже подсядут на бренды Кореи и, скорее всего, начнут покупать корейскую продукцию. Поддержка Кореи в сочетании с Халлю, словно опиум, для народа, настоящая десантная атака с очень высокой вероятностью успеха. Стратегия «Плана Маршалла» по оказанию помощи сработала для Соединенных Штатов после Второй мировой войны и является основной причиной, по которой ХХ век прошел под знаком этой страны. После Корейской войны американская помощь оказалась настолько многообразной – денежной, военной, культурной, – что семья моей матери назвала свою собаку Бетти в честь персонажа из комикса «Арчи». В то время все это не казалось странным – большая часть мира поклонялась Соединенным Штатам. И нет никаких оснований сомневаться в том, что план Кореи окажет аналогичное воздействие на развивающиеся страны, которым она в настоящее время оказывает помощь.
Есть несколько уроков корейского успеха, которыми точно можно воспользоваться. Один из них – стране необходимо правительство, которое не боится вмешиваться в частный бизнес и частную жизнь своих граждан.
Несколько негативным примером тут послужит решение корейского правительства под руководством президента Пак Чон Хи ограничить расширение университетов по всей стране, чтобы обеспечить достаточное количество рабочих мест на государственных предприятиях и поддерживать их деятельность. Метод драконовский и, казалось бы, нецивилизованный. Без сомнения многие пострадали из-за него, но трудно оспаривать его эффективность. Даже те рабочие, которые не смогли получить высшего образования, по-прежнему имеют гораздо более высокий уровень жизни, чем в случае, если бы у них были университетские дипломы, но страна продолжила бы жить в бедности, не оправившись после Корейской войны. Они не стали жертвами во имя какой-то абстрактной надежды в далекой перспективе: эти рабочие сами получили возможность жить в благополучной стране. Их заработная плата и уровень жизни заметно выросли за пять лет.
В большинстве капиталистических стран частным предприятиям покажется недопустимым государственное вмешательство такого уровня. Но не в Корее. Корейское правительство всегда функционировало, как совет директоров гигантской корпорации с пятьюдесятью миллионами сотрудников. К решениям, принятым на национальном уровне, например, к таким как придать Халлю первостепенного значения и вложить в него миллиарды долларов, мы пришли после досконального исследования рынка и при тесном добровольном сотрудничестве с частным сектором.
Почти каждый корейский триумф, упомянутый в книге, случился благодаря этой в основном доброжелательной системе, которую можно назвать «добровольным принуждением». Недавний бум в корейском производстве, успех Samsung в переходе от еды к полупроводникам, массивная интернет-инфраструктура страны и обширный экспорт поп-культуры – многие из приведенных примеров успеха оказались возможны из-за четкого понимания корейцев: что хорошо для страны, хорошо для бизнеса, а что хорошо для бизнеса, хорошо и для человека. Корейцы не видят выгоды, играя «в одни ворота». Говоря экономическим языком, ни одна сторона не должна наживаться за счет другой. Каждый имеет право на выигрыш.
В конечном итоге все сводится к тому, что, даже если корейцы не согласны с правительством или возмущены корпоративной алчностью, они остаются гражданами республики. А согласно Платону, граждане считают, что благополучие окружающих способствует вашему собственному благополучию. Данная идея по-настоящему близка Корее. Вот почему все школы в стране учат по одной и той же программе, и эта программа очень сложна. Даже корейская элита считает, что каждый имеет право на качественное образование. Называйте это просвещенным эгоизмом, если хотите. Корейцы по собственному опыту знают, что все должны или подняться вместе, или не подниматься вообще.
Еще один важный урок успеха Кореи заключается в следующем: важно стать номером один в деле, но быть в нем первым не обязательно. Почти все сферы, в которых Корея добилась господства, пришли в нее из других стран. Корея не изобретала полупроводники, плазменные телевизоры, мобильные телефоны или холодильники, и, определенно, она не изобретала поп-музыку. Насколько бы привлекательным ни выглядело обладание большим количеством патентов и инноваций, в истории существует достаточно примеров изобретений, которые провалились, потому что слишком рано появились на рынке. Видеозвонки технологически были возможны еще десятилетия назад, но на тот момент людям казалось глупым и некомфортным переодеваться или наносить макияж только для того, чтобы позвонить. Подобная ситуация требовала небольшой социальной эволюции и другого отношения к появлению на камеру.