– А зачем вам столько шелка? – как-то раз спросила девушка.
– Это будет подарок от юноши Муна родителям его невесты. Скоро свадьба.
Чачхонби как водой окатили. Из глаз девушки хлынули слезы. Она продолжала ткать, обливаясь слезами, и в углу полотна вышила такие слова: «Несчастная Чачхонби. Отважная Чачхонби».
– Если на небе спросят, кто ткал это полотно, скажите, что Чачхонби из королевства Чунён.
Названая мать удивленно посмотрела на девушку, но пообещала выполнить ее просьбу и отправилась на небо. Увидев шелковое полотно, юноша Мун спросил, кто его ткал. Старушка все ему рассказала. Она поведала Муну, что Чачхонби выгнали из дома и теперь она стала ей дочерью.
Ткачество. Ким Хондо. 1745–1806 гг. Из коллекции Национального музея Кореи (© National Museum of Korea).
– Позвольте мне ее увидеть. Я приду завтра в полдень, – попросил Мун.
Старушка обрадовалась и, вернувшись домой, передала эту новость Чачхонби. Они вместе готовились к встрече гостя, даже свинью закололи. В обещанное время за окном показалась тень.
– Кто там?
– Это я, Мун. Впустите меня!
От радости Чачхонби еле сдержалась, чтобы не броситься ему навстречу. Но ей захотелось разыграть старого друга.
– Это еще надо проверить, точно ли вы Мун. Покажите-ка свой палец.
Юноша просунул в окно палец. Чачхонби взяла иглу и уколола его. Тогда Мун разозлился, развернулся и ушел – вернулся обратно на небо.
А старушка, надеясь, что Мун станет ее зятем, уже и на стол накрыла. Увидев, что произошло, она вознегодовала.
– Совсем у тебя ума нет! Что хочешь, то и творишь! Верно, потому тебя и выгнали из дома. Я тоже тебя видеть больше не желаю. Убирайся!
Пришлось Чачхонби покинуть ее дом. Ей казалось, что и юноша Мун, и старушка-ткачиха поступили с ней жестоко: старый друг разозлился на невинную проказу, хотя они всегда дурачились, когда учились вместе, а хозяйка даже слушать ничего не стала, сразу выставила за дверь. Чачхонби жалела себя, но не теряла надежды и мужества: из любой ситуации есть выход.
Приближался день рождения Будды, и Чачхонби, обрив голову и надев монашескую робу, стала ходить от дома к дому и просить подаяния. В ее сердце по-прежнему жила любовь к Муну. Девушка надеялась однажды снова встретиться с ним, а пока, чтобы как-то прокормиться, переоделась монахом.
И вот как-то раз у въезда в одну деревню Чачхонби увидела небесных фей. Они обливались безутешными слезами.
– Отчего вы так горько плачете? – спросила девушка.
Рыдая, феи посетовали на свою долю:
– Мы пришли из дворца Небесного владыки. Юноша Мун, когда учился на земле, купался в реке вместе с девушкой по имени Чачхонби. Он велел нам принести воды из той реки, а мы и знать не знаем, где она находится. Как же нам не плакать!
При этих словах у Чачхонби защемило сердце, но она взяла себя в руки и сказала:
– Я Чачхонби. Я покажу вам, где зачерпнуть воды. А вы можете взять меня с собой на небо?
Феи обрадовались, встретив свою спасительницу, и обещали Чачхонби выполнить ее просьбу. Девушка отвела их к тому месту на реке, где когда-то купалась, а потом вместе с феями поднялась на небо.
Уже смеркалось. К тому времени, когда Чачхонби добралась до дома юноши Муна, небо освещала полная луна. Чтобы лучше все видеть, девушка залезла на дерево. Она старалась отыскать своего ненаглядного, но в доме стояла тишина и хозяина нигде не было видно.
Одинокая Чачхонби, глядя на луну, затянула печальную песню: «Как ни светел лунный лик, его застит тень карамельного дерева[23]. Как ни светел лунный лик, ему не сравниться красотой с юношей Муном».
В это время Мун, одолеваемый тревогой, тоже не мог уснуть. Он жалел, что был слишком серьезен и разозлился на шутку Чачхонби. Глядя на ясную луну, юноша вспоминал времена, когда они вместе учились, и горевал. Вдруг он услышал знакомый голос. Сначала он решил, что ему показалось, но песня не умолкала.
Мун в спешке выбежал из дома. И вот спустя столь долгое время Чачхонби и ее возлюбленный наконец встретились под деревом. Оба достали половинки гребня и приложили их друг к другу. Половинки сошлись.
– Ты и правда Чачхонби! Значит, ты пришла!
Юноша Мун пригласил гостью в свою комнату. Чачхонби поведала ему обо всем, что с ней случилось за это время, открыла свою тоску и самые сокровенные мысли. Юноша Мун с болью в сердце слушал ее рассказ. Переживая о том, сколько ей пришлось вынести по его вине, он крепко сжимал ее прекрасную руку.
Днем Мун прятал Чачхонби за перегородкой, а по ночам они спали вместе под одним одеялом. Первой о том, что в комнате Муна поселилась незнакомка, догадалась его служанка. Раньше юноша никогда не доедал свою еду до конца, теперь же возвращал тарелки пустыми, а вода, которой он умывался, стала мутнее. Служанка подозрительно поглядывала на дверь его комнаты.
Чачхонби догадалась о подозрениях служанки. Если все оставить как есть, ее скоро могли найти.
– Расскажи обо мне своим родителям и попроси благословения жениться, – сказала она юноше Муну.
Но он боялся заговаривать об этом с отцом и матерью, ведь уже дал обещание взять в жены дочь Сосу-вана. Тогда Чачхонби научила его, как надо поступить. Юноша Мун набрался храбрости и пошел к родителям.
– Любезные отец и мать, отгадайте загадку!
Мун Коксон и его жена, улыбаясь, кивнули в ответ. Тогда Мун загадал им загадку, которой научила его Чачхонби:
– Какая одежда теплее, новая или старая?
– Новая одежда на вид лучше, но теплее старая, – ответили родители.
Ответ был именно таким, как Мун предполагал. Довольный, он загадал им вторую загадку:
– Какой соевый соус слаще, новый или старый?
– Старый соус слаще.
Наконец юноша нанес решающий удар:
– Какой друг лучше, новый или старый?
– Лучше старый – к нему давно привык.
Едва родители успели произнести эти слова, как сын заявил:
– Я не женюсь на дочери Сосу-вана!
Радость их как водой смыло. Повисло тяжелое молчание.
– Что?! Я знаю, что у тебя, мерзавца, на уме! Только по-твоему не бывать! – вскричал Мун Коксон. Он понял значение загадок и заявил:
– Пускай та, кто мечтает стать моей невесткой, пройдет по лезвию косы над ямой с горящим углем.
Мун Коксон тут же позвал слуг и приказал выкопать глубокую яму. У юноши Муна опустились руки. Неужели его прекрасная Чачхонби должна пройти по острому лезвию над полыхающим огнем?
Когда вырыли яму глубиной в пятьдесят ча[24], высыпали в нее пятьдесят мешков угля и подвесили косу, Мун Коксон велел девушке выйти.
Чачхонби больше не могла скрываться. Она молча посмотрела на яму с горящим углем, над которой висела острая коса. Отважившись на смерть, девушка подошла к яме.
Тогда юноша Мун в слезах бросился к ней и схватил за юбку. Они долго спорили, не переставая плакать. Чачхонби, взяв Муна за руку, сказала:
– Если я умру, то останусь духом в твоем доме.
Девушка вытерла слезы, разулась и, босая, ступила своими нежными ножками на лезвие косы. Шаг за шагом она пошла вперед. Глядя на нее, люди боялись, что она вот-вот упадет в яму и погибнет. Всем было жаль, что такая красавица может умереть.
Каждый ее шаг отзывался в сердце юноши Муна острой болью. Но Чачхонби дошла до конца и не упала. Когда девушка благополучно сошла на землю, Мун Коксон с супругой подбежали к ней и схватили за руки.
– Где еще на свете сыщешь такую отважную девушку? Ты непременно должна стать нашей невесткой!
Родителей восхитила любовь Чачхонби к их сыну, ведь ради него она не испугалась даже смерти. Так ее признали невестой Муна.
Чачхонби и юноше Муну все происходящее казалось сном. Говорят, земля после дождя становится только тверже, так и в не сломленном испытаниями мужественном сердце рождается настоящая любовь.
Однако для бывшей невесты Муна появление Чачхонби было как гром среди ясного неба. Девушка не могла сдержать гнева. Она сожгла свадебное приглашение, полученное из дома Мун Коксона, высыпала пепел в воду, выпила ее и заперлась в комнате. Люди хотели утешить ее, но она не открывала дверь. Так она просидела взаперти сто дней. Объятые тревогой люди выломали дверь и увидели, что девушка превратилась в птицу. Она стала птицей раздора, сеющей вражду между супругами.
С тех пор появился свадебный обычай: перед трапезой жених с невестой бросают несколько крошек под стол. Это дар птице раздора, чтобы та не разрушала брак.
Через некоторое время юноша Мун и Чачхонби, благословляемые всеми, сыграли пышную свадьбу. На небесах о молодой жене пошла слава как о доброй и мудрой женщине.
Чачхонби вспомнила о дочери садовника, с которой связала себя брачными узами, притворившись мужчиной. Теперь, выйдя замуж, она поняла, как печально, когда после свадьбы рядом нет супруга. Рассказав обо всем Муну, девушка попросила его выполнить вместо нее роль мужа, и тот охотно согласился.
Молодые жили в любви и согласии, но у них появились завистники. Однажды в Небесном дворце созрел заговор: слуги собирались убить Муна и похитить Чачхонби. Для начала дворцовые служанки решили опоить юношу Муна вином.
Мудрая Чачхонби проникла в их козни. Она дала мужу хлопка и велела лишь притворяться, что пьет, а самому выливать вино в хлопок. Однако когда отравленное вино преподнесла одноглазая старуха, Мун из вежливости не смог отказать. Узнав об этом, Чачхонби поспешила на поле ловить цикад и оводов.
На другой день к дому пришла толпа, чтобы похитить девушку. Однако они услышали, что из комнаты Муна, которого считали мертвым, раздается храп. Это жужжали цикады и оводы, которых наловила Чачхонби, но снаружи казалось, будто храпит человек. Плотная толпа рассыпалась, люди один за другим пустились наутек. Чачхонби отправилась в Западные земли под западными небесами и нарвала там волшебных цветов. Она приложила их к телу Муна, и тот снова ожил.