Снедаемый отчаянием, столяр лег у столба, положив голову на каменную основу. Через некоторое время его разбудили крики ворон: птицы клевали землю рядом с ним.
Хван Уян разогнал ворон и стал копать. Скоро показался лоскут нижней рубашки, на котором кровью его жены было написано: «Вернешься мертвым – увидимся на том свете; вернешься живым – увидимся в Сочжиндыле».
Прочитав это, Хван Уян догадался, что произошло в его отсутствие. Объятый яростью, он помчался в Сочжиндыль. Там стоял величественный дом, которого раньше не было. Все вещи в этом доме принадлежали Хван Уяну.
Столяр в негодовании заскрежетал зубами, однако ворваться в жилище он не мог – сначала нужно было отыскать жену.
Оглядевшись по сторонам, Хван Уян приметил у колодца старую сосну и залез на нее. Немного погодя из подземной пещеры на пустыре вышла женщина, она взяла ведро и направилась к колодцу. Наклонившись зачерпнуть воды, женщина увидела внизу отражение своего мужа.
– Если ты умер, спускайся с плачем. Если живой, спускайся с улыбкой, – сказала она.
Услышав эти слова, Хван Уян с улыбкой спустился на землю. Встретившись наконец после долгой разлуки, супруги схватили друг друга за руки, не помня себя от радости.
– Если Сочжиннан узнает, что ты пришел, он запрет двери и вызовет обансина. Тебе надо проникнуть в дом тайком, чтобы он не догадался.
Тогда Хван Уян превратился в птицу, спрятался в юбку жены и так попал в дом. В это время Сочжиннан как раз спал. Воспользовавшись моментом, Хван Уян крепко-накрепко связал его, чтобы он не мог шевельнуться.
– Ах ты негодяй! Ладно ты меня обманом заставил поменяться одеждой и лошадьми, это я еще могу простить. Однако за твое воровство, за то, что запугал мою жену, тебе нет прощения!
Сочжиннан молча таращился на Хван Уяна – его появление было как гром среди ясного неба. Немного погодя он пришел в себя и понял, в какую беду попал.
– Я все тебе верну. Твоя жена цела и невредима, она живет в подземной пещере на пустыре. Только пощади! – взмолился Сочжиннан.
Немного поразмыслив, Хван Уян вынес приговор:
– Так и быть. Я ничего не потерял, поэтому сохраню тебе жизнь. Но ты совершил зло, и за это я на три года заточу тебя в каменный сосуд в сонандане, святилище хранителя деревни. Будешь питаться тем, что подадут прохожие.
Наказав Сочжиннана, Хван Уян вернулся с женой в Хвансандыль. Однако голову преклонить им было негде – дома у них уже не было. Хван Уян нарубил в горах стебли веерника и постелил их на землю вместо пола, а вместо стен повесил юбку жены, так они и переночевали.
– Пока я жила под землей, я растила шелкопряда. За полдня двенадцать метров шелка могу наткать. А чему ты научился? – спросила его жена.
Традиционные корейские статуи «толь-харыбан» («каменные деды») – символические стражи, охраняющие покой и благополучие жителей Чечжудо. Shutterstock / Nicolas_photo.
– А я могу возвести дворец за три месяца, – ответил столяр.
Хван Уян и его жена жили долго и счастливо. Позже Хван Уян стал хранителем дома сончжусином и возглавил многочисленных домашних духов-хранителей, а его жена стала чисин – хранительницей земельного участка. Если к дому подкрадывалась беда, они отгоняли ее прочь, помогая друг другу.
Семья – это самая маленькая общественная единица, место ее обитания – дом. Получается, дом является фундаментом, на котором строится наша жизнь и общество. Превращение Хван Уяна и его жены в домашних духов означает, что царящее в семье взаимное доверие и поддержка, какая была у этих мифологических героев, принесет в дом мир, а жизненный фундамент станет крепче.
А теперь познакомимся с духами-хранителями, обитающими в самом жилище.
Для того чтобы вернуться, необходимо уйти. Однако расстаться с домашним уютом непросто – не зря жизнь вне дома называют собачьей. Но кое-что можно обрести, только решившись на этот шаг. Давным-давно жил один человек по имени Нам. И однажды он пустился в далекий путь, чтобы потом вернуться домой.
Ученый Нам из деревни Намсон был женат на госпоже Ёсан из деревни Ёсан. Не имевшие житейской хватки, супруги жили бедно. Хозяйство у них было скудное, а детишек все прибавлялось, пока не стало семеро. Поразмыслив о будущем, муж с женой решили торговать зерном. Покорный и доверчивый Нам, послушав супругу, подался в торговцы. Недолго думая, он раздобыл лодку и денег для покупки зерна. Когда все было готово, Нам попрощался с семьей и отправился за рисом.
Его лодка плыла, подчиняясь волнам и ветру. Наконец ученый Нам причалил к деревне Одон. В этой деревне жила дочь Ноильчжедэгвииля, известная своим коварством и злобой. Прослышав о том, что в деревню приплыл за рисом ученый Нам, она тут же помчалась на пристань. Лестью и кокетством дочь Ноильчжедэгвииля привлекла внимание Нама. Он чувствовал себя растерянно в незнакомом месте и был благодарен женщине за приветливое обращение.
Дочь Ноильчжедэгвииля предложила Наму присесть где-нибудь в тени – отдохнуть после долгого пути и сыграть с ней в чанги. Добродушный Нам, желая развеять скуку, охотно согласился и последовал за ней. Дочь Ноильчжедэгвииля кокетством сбила его с толку: ученый Нам все время проигрывал и в конце концов лишился не только денег на покупку риса, но и даже лодки. Не успел он и глазом моргнуть, как оказался в самом плачевном положении без единой монеты в кармане.
Пришлось Наму жениться на дочери Ноильчжедэгвииля и жить за ее счет. Он казался себе совершенно ничтожным, но выхода не было. Разумеется, новая супруга не церемонилась с обнищавшим мужем, ведь она была злой и коварной женщиной.
Чанги – традиционная корейская настольная игра. Shutterstock / James Jeong.
Нам поселился в землянке с соломенной крышей и циновкой вместо двери – такое жилище и домом не назовешь. Изредка дочь Ноильчжедэгвииля варила ему кашу, этим он и перебивался. Нам стал совершенно бессильным и жалким, глядя на него, никто бы не подумал, что это отец семерых сыновей.
Жизнь его протекала безрадостно. Большую часть времени Нам дремал в своей хижине в обнимку с горшком, чтобы собака не съела его кашу. От недоедания и недостатка движения у него ослабли глаза, и скоро он уже почти ничего не видел.
Прождав мужа несколько лет, госпожа Ёсан позвала сыновей и объявила, что отправляется его искать. Братья сходили в горы, нарубили деревьев и смастерили для матери лодку. Когда все было готово, госпожа Ёсан покинула деревню Намсон. Ее лодка плыла, повинуясь волнам и ветру, и через некоторое время причалила к деревне Одон.
Приплыв в деревню Одон, госпожа Ёсан везде искала своего мужа, но никак не могла его найти. И вот в просяном поле она увидела мальчика, разгонявшего птиц. До ее слуха донеслись слова песни: «Птички-птички, не думайте, что вы такие ловкие. Ученый Нам тоже считал себя ловким, но дочь Ноильчжедэгвииля его приворожила. Теперь он дремлет в землянке с соломенной крышей, обняв горшок с кашей из мякины».
Госпожа Ёсан разузнала, где сейчас ее муж. «За двумя перевалами стоит землянка с соломенной крышей и циновкой вместо двери. Там и живет ученый Нам. Все в округе знают это», – сказал мальчик. Едва сдерживая слезы, госпожа Ёсан поблагодарила его и поспешила по указанной им дороге.
За двумя перевалами она увидела крытую соломой землянку. Госпожа Ёсан хотела было войти, но решила сначала разузнать, что к чему, и притворилась странницей:
– Уже ночь на дворе, приютите странницу!
– Дом маленький – некуда вас пустить, – ответил бессильный голос.
Госпожа Ёсан приподняла циновку и заглянула внутрь. В хижине в обнимку с горшком каши сидел ее муж. Несомненно, это был он. Однако полуослепший Нам не узнал жену.
– Разве так встречают гостей? Мне и кухня сгодится, пустите переночевать!
Ученый Нам замешкался, а госпожа Ёсан продолжала настаивать:
– Странники ведь не носят дом на себе. Приютите на одну ночку.
Мягкосердечный хозяин позволил гостье остаться. Госпожа Ёсан сразу же пошла на кухню, заглянула в кастрюлю и огорченно покачала головой. На дне кастрюли были только засохшие остатки варева из мякины. Госпожа Ёсан была поражена. Она отмыла кастрюлю и сварила рис. Приготовив скромный, но сердечный ужин, она поставила тарелку перед мужем. Тот сразу набросился на еду и, даже не успев прожевать первую ложку, заплакал.
– Отчего вы плачете? – удивилась госпожа Ёсан.
Ученый Нам проглотил рис и со слезами пожаловался:
– Я ведь раньше тоже ел хорошо. Я ученый Нам из деревни Намсон. Приехал сюда купить рисового зерна, да дочь Ноильчжедэгвииля меня приворожила, и вот что со мною стало. Жалкая моя судьбина – сам не знаю, то ли жив я, то ли мертв.
Ученый Нам опять заплакал. Слушая его рассказ, госпожа Ёсан тоже не могла сдержать слез. Наконец вытерев лицо, гостья открыла, кто она такая. Ученый Нам ушам своим поверить не мог. Он схватил супругу за руки и разрыдался, не в силах побороть накопившуюся горечь.
Когда ураган чувств стих, супруги впервые за долгое время наконец сели рядышком и завели беседу. Но тут явилась дочь Ноильчжедэгвииля – она принесла миску с мякиной. Услышав женский голос, она не на шутку разозлилась, ворвалась в хижину и закричала:
– Ах ты негодяй! Я тебя, нищего, приютила и кормлю, а ты и рад. Вон уже кого-то приволок, развлекаешься.
Ученый Нам замахал руками:
– Нет-нет, это моя жена!
Тогда дочь Ноильчжедэгвииля вмиг переменилась в лице, взяла госпожу Ёсан за руки и заговорила сладким голосом:
– Ах, вы по такой жаре сюда добирались – верно, устали с дороги! Не желаете освежиться и потом поужинать с нами?
Она все лебезила и тянула госпожу Ёсан за руки, и той ничего не оставалось, как последовать за ней. Хозяйка услужливо отвела гостью к пруду возле реки Чучхонган и велела раздеться, пообещав потереть ей спину. Госпожа Ёсан сняла рубашку и наклонилась. В это мгновение дочь Ноильчжедэгвииля изо всех сил толкнула ее в воду. Некоторое время госпожа Ёсан пыталась выплыть, но в конце концов утонула. А коварная дочь Ноильчжедэгвииля переоделась в ее одежду и направилась в хижину, где ученый Нам дожидался свою жену.