– Где-то километра полтора, – прикинул Гнедой. – Нас догоняют.
– Замучаются пыль глотать, – сказал Жиганов и обратился к одному из десантников: – У нас сколько мин в наличии?
– Шесть штук, – отозвался тот. – Будем минировать тропу?
– Будем. Мы двигаем дальше, а ты поставь пару растяжек, а после них сразу заложи мины. Не в одно, так в другое вляпаются. А метров через сто повтори. Они либо сразу пойдут мимо тропы, либо будут двигаться с опаской, и это сильно их замедлит. А может, и второй раз вляпаются. Давай!
Минер отошел назад на пару десятков метров и принялся за дело.
– Михеич помер, – раздался голос.
Жиганов на некоторое время задумался.
– Похороним. Пока он минирует, похороним. Пять минут на рытье могилы. Пошли!
Саперные лопаты заработали, как лопасти вертолета.
Над могилой насыпали небольшой холмик, прихлопали его лопатами и воткнули наскоро изготовленный крест, обложив его камнями.
– Земля тебе пухом, Михеич.
Обнажили головы, пустили по кругу флягу со спиртом, помолчали пару минут…
– Вперед! – скомандовал Жиганов. – Скоро темнеть начнет.
Спустя некоторое время сзади прогремел взрыв, потом еще один.
«Действительно, вляпались. Прав был Жиган», – подумал Колесников.
Лес поредел, обнажив скальные породы. Вокруг горы вилась узкая тропа. Прямо над пропастью. Признаков погони не наблюдалось. Пошли по тропе, с опаской поглядывая вниз со стометрового обрыва. Внизу бурлила речушка. На той стороне ущелья виднелась бесформенная груда камней – результат горной лавины. Уже почти стемнело, когда за поворотом обнаружилась небольшая площадка, утопленная в скалу. Дальше тропа шла вниз.
– Привал, – скомандовал Жиганов и, осмотревшись, добавил: – Видимость около пятидесяти метров, от осколков защитит ниша. Надо поставить пару растяжек на повороте. Малыш с пулеметом – вон за тот камень и поглядывай. По темноте они вряд ли полезут. Выполнять!
Но полезли, видимо, хорошо зная этот путь. Сначала мелькнули отблески света фонарей, потом рванула граната, и сразу же застучал пулемет Малыша. Раздались крики, в пропасть свалились два человеческих тела. Наступила настороженная тишина.
– Если хватит жратвы и боеприпасов, мы здесь пятилетку продержимся, – хохотнул Гнедой.
– Нам бы ночь простоять да день продержаться, – поддержал его Колесников. – А может, продолжим наше увлекательное путешествие?
– Не пойдет. Догонят. Надо здесь закрепиться, – возразил Жиганов.
– И надолго? – поинтересовался Колесников.
– Сколько дадут. Малышев, доставай свой «Север». Попробуй связаться с базой.
Названный Малышевым боец быстро распаковал объемистый сидор, и на свет появилась коротковолновая радиостанция «Север». Раскинули антенну, и радист начал интенсивно крутить ручки настройки.
Вскоре раздалось:
– Ворон, я Сармат. Как меня слышите? Ворон, я Сармат. Как меня слышите?
Ко всеобщему удивлению, почти сразу же последовал ответ:
– Сармат, это Ворон. Слушаю вас.
– Свяжите нас с командованием дивизии.
– Полковник Кожедуб на связи. С кем говорю?
– Капитан Жиганов, командир десантного отряда. Нам требуется помощь.
– Рад слышать тебя в здравии. Вы где?
– Закрепились на перевале, сами оторваться не в состоянии. Прошу эвакуации. Вышлите вертолеты.
– Сообщи свои координаты. Записываю. До утра продержитесь?
– Продержимся. Что с колонной?
– С колонной полный порядок. Время вылета вам сообщат. Будьте на связи.
– Спасибо, товарищ полковник.
– Не за что. На том стоим.
– Ну вот, – сказал Жиганов и облегченно вздохнул. – А вы говорили пятилетку. Сколько у нас фонарей?
– Четыре, товарищ капитан, – последовал ответ.
– Подсветите Малышу сектор обстрела. И менять их по мере надобности – до рассвета хватит. Ты и ты дежурите. Смена каждые два часа. Остальным оправиться, заправиться и отдыхать. В пропасть не оправляться во избежание несчастных случаев.
Жиганов выступал в привычном репертуаре – не война, а мать родна.
Как только рассвело, заработала рация, одновременно послышался шум вертолетных винтов.
– Сармат, я Ворон. Как слышите меня?
– Слышу хорошо.
– Информация от пилота вертолета. Он вас видит. Спуститесь вниз и пройдете километр строго на север. Там поляна, там вас будут ждать. Конец связи.
Соорудив из оставшихся гранат растяжки, отряд спустился по тропе к подножию горы, двинулся через лес напрямую по указанному азимуту и быстро отыскал нужную поляну. Там стояло два десантных вертолета с заведенными двигателями – спасибо лендлизу.
Когда они набрали высоту, Жиганов увидел маленькие фигурки корейских солдат на склоне горы.
«Покедова, – усмехнулся капитан. – Кто не успел, тот опоздал».
Внутренне он сам себе аплодировал.
На аэродроме их встречала целая делегация во главе с Кожедубом и Махновым. Комдив сразу же выцепил глазами Колесникова и жестом пригласил подойти.
– Все хорошо, Павел. Завтра в девять ноль-ноль ко мне – доложишь обо всем подробно, а сейчас иди, отдыхай.
Кожедуб похлопал Колесникова по плечу и переключился на десантный отряд. Раненых немедленно отослали в санчасть, а остальных во главе с Жигановым спустя два часа отправили на место дислокации транспортным самолетом. К Павлу подошли Лопатников, Иноземцев и Полонский – командиры всех трех его звеньев. Все загадочно улыбались.
– Вы чему радуетесь? – спросил Колесников, обменявшись рукопожатиями со своими офицерами.
– Твоему удачному возвращению, командир. И еще у нас для тебя сюрприз, – сказал Лопатников. – Баня уже на всех парах. И не простая, а специальная, для начальства и высоких гостей. Зам по тылу расстарался по приказу Кожедуба. Короче, бери свежее бельишко и вперед.
– Баня со спиртом, закуской, но, к сожалению, без девочек, – добавил Иноземцев.
Спирт у Иноземцева всегда имелся в наличии – он добывал его какими-то неведомыми путями.
После жаркой парной выпили по пятьдесят, закусили тушенкой и черным хлебом.
– Ну, рассказывайте, что тут у вас происходило, когда мы охотились за «Сейбром».
– Вот он расскажет. – Лопатников указал на Полонского. – Он по вашу душу летал.
– Давай сначала еще по одной, – предложил Иноземцев. – Для большего красноречия.
Выпили. Закусили.
– Ну так вот, – начал Полонский, кривя свое породистое лицо. Он выпивал редко, разве что по особому поводу или в ресторанах. – Как только вы ушли, вся дивизия на ушах стояла, меня постоянно держали на низком старте, да и остальные были готовы сорваться в любую минуту. Потом пошли доклады по рации, и какие-то противоречивые: то вертолеты на вас напали, то вы их отогнали… Как с вертолетами-то разобрались?
– Да из «ДШК». У Жиганова лихой боец есть по фамилии Тесленко. Он один винтокрыл приголубил, они тут же и отвалили.
– Понятно, – сказал Полонский, забросил в рот кусок мяса и, наскоро прожевав, продолжил: – А когда вас бомбить прилетели, доклад задержался – колонна уже находилась в пути, и они не смогли быстро развернуть рацию. Нам сразу же дали команду на взлет. На подлете мы увидели взрывы бомб, три «Сейбра» и хвост колонны – она уже втягивалась в тоннель. Мы сразу же атаковали, но американцы бой не приняли и ушли. А зачем им рисковать, коли их самолета нет в наличии, а колонна уже в тоннеле, где ее не достанешь? Вот, собственно, и все.
Полонский замолчал и вопросительно посмотрел на Колесникова.
– Интересная машина этот «Сейбр», – задумчиво проговорил тот. – Технари, когда разберутся, может, и наш «МиГ» усовершенствуют.
Утром следующего дня Колесников прибыл к Кожедубу для доклада. Иван Никитович, выслушав подробный рассказ о ходе операции, спросил:
– А сам ты что можешь рассказать об американском истребителе? Что там примечательного?
– Необычно там все, товарищ полковник, – сказал Колесников. – Но для пилота комфорта больше. Я на «Сейбре» не пробовал летать, а вот в кабине посидел. Прекрасный обзор, впереди ничего взгляду не мешает. На «МиГе» впереди головка прицела, о которую мы при вынужденных посадках морду били, а там просто какой-то блочок стоит и прямо на бронестекло высвечивает сетку. У нас имеются 23-миллиметровые пушки, а у них только пулеметы. Лучше это или хуже? Наверное, лучше – больше возможностей.
– Ладно, ученые разберутся. «Сейбр» в Москву отправили на двух транспортниках, он уже там, нам даже благодарность объявили. Сказали только, мол, неужели вы не могли его отмыть от ила – прислали такой грязный. Их бы в окоп к Жиганову. У кого щи жидкие, а у кого жемчуг мелкий.
Когда Колесников покинул штаб и вышел на улицу, то увидел лохматую собачонку. Псина сидела возле толстой липы и вопросительно смотрела на Павла.
«Жрать хочет. Что бы ей дать? – Он порылся в карманах и, вытащив завалявшуюся там галету, отдал ее собаке. – У нее свои проблемы, жизнь собачья, почти как у нас. – Потом взглянул на небо, на свежие, буйно распустившиеся листья, и подумал: – Лето настало. Живем дальше».
Часть шестаяБиографическая спираль
«Философ – человек, который формулирует свои предрассудки и систематизирует свое невежество».
После «черного четверга» американское воздушное командование перестало посылать бомбардировщики в приграничные районы Китая, ограничиваясь разведывательными рейдами и локальными операциями, в частности расстрелом корейско-китайского сухопутного контингента из пулеметов. Принципиальное противостояние авиационных технологий, а именно столкновение небольших групп «МиГов» и «Сейбров», шло с переменным успехом.
Полковник Кожедуб не обольщался по поводу такого зыбкого равновесия.
– Вы плохо знаете англосаксов, – говорил он на различных совещаниях. – Им одной зуботычины мало, им надо полчерепа снести, чтобы поумнели и перестали вторгаться на подконтрольную нам территорию. «Сейбр» – машина хорошая, кое в чем нас превосходит, но уступает нашему «МиГу» в дальности стрельбы, скорости и маневренности на больших высотах. Этим надо пользоваться и выстраивать тактику боя, опираясь на эти преимущества. А они опять полезут. Ставлю пачку «Беломора» против бутылки армянского коньяка.