Ей вспомнилось собственное детство, когда ей то и дело напоминали, что на торжественных обедах следует сидеть тихо и не вертеться, когда ее постоянно отсылали то к няням, то к воспитательницам, поскольку отец был чересчур занят. В обществе дройдов и прислуги она трапезничала гораздо чаще, чем с Бейлом Органой, своим приемным отцом. Да и детство это продолжалось недолго. Она была еще подростком, когда политика вовлекла девочку в свою сферу.
Стать сенатором в столь юном возрасте было большой личной победой, но победа эта досталась ей недешево. Пришлось расстаться с детством, утратить наивность и непосредственность. Лишь теперь, глядя на мир глазами собственных детей, Лея осознавала, насколько велика была эта потеря.
Хэн мало рассказывал о своем детстве и вообще о той жизни, которая была у него, прежде чем он покинул Кореллиану. Лишь Люк получил более или менее приличное образование. Вырос он на Таттуине, в семье фермеров — Оуэна и Беру Ларс, которых он считал дядей и тетей. Но в раннем детстве он, как и Лея, был, по существу, одинок. Даже в нормальных условиях искусственно орошаемая ферма на засушливой планете была бы не самым подходящим местом для счастливого детства. Те же условия, в которых он жил, не были даже просто нормальными.
Оуэн и Беру выдавали себя за дядю и тетю маленького Люка. Насколько Лея знала, они были добры к мальчику, но, занятые тяжелой работой, особого внимания уделять ему не могли. Той теплоты, той взаимной близости, какую хотела создать Лея между собой и собственными детьми, там не существовало.
Ни Лея, ни брат ее не были формально усыновлены людьми, которые их фактически воспитывали. Это было бы просто опасно. Приемная дочь и мнимый племянник — на большее Лея и Люк не смели и рассчитывать.
И еще одно обстоятельство тяготило их обоих. Они с братом стали невольными виновниками гибели воспитавших их людей. Звезда Смерти наметила в качестве своей цели планету Альтераан главным образом потому, что она была родиной Леи. Оуэн и Беру были убиты имперскими штурмовиками, когда те искали дройдов Люка.
Неудивительно, что Лея, чья память была обременена таким грузом, решила создать такую семью, где все близки друг другу, где нет чужих людей, у которых лишь формальные узы родства. Не оставляло ее и. сознание того, что дети могущественных или выдающихся людей зачастую становятся участниками — или, хуже того, пешками — сложной борьбы за власть. Даже если ее дети не унаследуют ее общественного положения и талантов, они все равно будут единственными представителями королевской фамилии в Республике.
Хотят они этого или нет, но дети ее принадлежат ко второму поколению династии. Не нужно обладать слишком богатым воображением, чтобы понять, насколько это опасно. Власть и богатство — это великий соблазн. А что, если ее детям не удастся перед ним устоять?
Предположим, что лет через двадцать Анакину вздумается соперничать с Джесином. Предположим, что какой-нибудь недобросовестный советчик порекомендует Джесину заставить посторониться брата и сестру, стоящих на его пути к какой-то сверкающей вершине. Все эти предположения кажутся сейчас немыслимыми, но ведь история знает немало подобных примеров.
Есть и еще одно, гораздо более серьезное обстоятельство: ее дети щедро одарены способностью использовать Силу, и это, несомненно, большое преимущество. Но Лея не могла забыть, что Дарт Вейдер — ее родной отец и дед ее детей — был столь же щедро одарен и тем не менее был уничтожен Темной Стороной. Без сомнения, наступит день, когда и ее детям придется столкнуться лицом к лицу с Темной Стороной. И мысль эта приводила Лею в ужас. И возможность того, что когда-нибудь дети ее перегрызутся между собой, не поделив власть или богатство, казалась ей сущим пустяком.
Малейшее проявление грубости со стороны детей, признак дурного настроения, попытка солгать пугали Лею до смерти. При всем алогизме, надуманности такого предположения, каждый случай непослушания, проявления дурных качеств заставлял ее подозревать, что ее ребенок уступает проискам Темной Стороны.
Теоретически подобное допущение считалось невозможным. Согласно джедайским сказаниям, невинность ребенка — надежная защита от Темной Стороны. Но если судить по тем же сказаниям и преданиям, то ни один ребенок не обладал теми способностями и талантами в области Силы, которыми наделены ее дети.
Опасности, грозящие детям, велики, и единственное верное средство защитить их — средство настолько простое, что может показаться чересчур элементарным. И состоит оно в том, чтобы дать детям хорошее воспитание.
Лея Органа Соло решила любой ценой добиться того, чтобы дети ее выросли сильными, честными, дружными, любящими друг друга.
Если для этого необходимо быть строгой, отправлять Джайну в постель сразу после ужина или не разрешать детям пользоваться дройдами — она сделает это.
Облокотившись о письменный стол, Лея стала тереть глаза. Она слишком устала. Только и всего. Незачем расстраиваться из-за пустяковой перебранки за общим столом. Надо куда-нибудь уехать и отдохнуть. Хэн неплохо придумал — отправиться всей семьей на Кореллиану и устроить себе каникулы до начала торговой конференции.
Это будет великолепно — насладиться миром и покоем.
— Ловко это ты подбросила идейку насчет дройдов, — заметил Джесин, натягивая на нос одеяло.
— Я не хотела, так уж получилось, — отозвалась его сестра, забравшись в кровать, стоявшую в другом конце комнаты. — Освещение до минимума, — скомандовала она.
Светильники почти погасли, лишь из алькова Анакина, расположенного рядом, струился тусклый свет ночника. Разумеется, у всех троих могла быть собственная комната, и они иногда пользовались такой возможностью, но вскоре убеждались, что обойтись друг без друга не в состоянии. Нынешнее просторное помещение, в котором они расположились вместе — лишь у Анакина была своя ниша, примыкающая к общей спальне, — устраивало всех. Кроме того, на космическом корабле места будет не очень много, так что надо привыкать к тесноте.
В комнате воцарилась тишина. Двойняшки слышали негромкое, ровное посапывание младшего брата, который уже спал.
Джесин, задумчиво разглядывающий темный потолок, проговорил:
— А тебе не кажется, что ты все время перебарщиваешь?
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Джайна.
— Ну вот ты говоришь, что не хотела грубить, и, значит, это не считается, — продолжал подросток. — А ведь главное не то, что ты хочешь сделать, а то, что у тебя получается. — Фраза прозвучала несколько назидательно. А между тем он сам каких-то два часа назад намеревался прибегнуть к такому же приему: «Я, дескать, не нарочно, так уж получилось». Правда, он полагал, что между тем, что ты собираешься сделать, и тем, что сделал, есть некоторая разница. — На самом же деле нахамила ты намеренно, и ты это знаешь.
— Ты начал говорить совсем как дядя Люк, — сказала сестра.
— Я, конечно, тоже оказался не на высоте, — отозвался Джесин, видя, что сестра и не думает оправдываться. — Дядя Люк правильно на меня наехал. Однако, если это может тебя утешить, дело вовсе не в тебе. Когда мы пришли, они уже были чем-то расстроены.
— Точно, — согласилась Джайна. — Сидели словно в воду опущенные.
— А между тем каждый делал вид, будто ничего не произошло.
— В том числе и мы, — подхватила Джайна. — Мы им тоже ничего не сказали, а ведь могли бы. Единственный, кто не притворялся, — это Анакин.
— Не забудь: он внушил дядюшке Люку, будто не имеет никакого отношения к сгоревшему дройду, — добавила девочка. — Артист почище нашего. Мы знали, что именно Анакин собрал дройда, но даже мы не смогли определить, ломает ли он дурочку перед дядей Люком или говорит серьезно. Я так и не поняла, придуривался он или по правде не понимал, что делает.
— Да, а я об этом как-то даже и не подумал, — сказал Джесин. Но Анакин всегда был для них загадкой. С этим они давно уже смирились.
— А что же, по-твоему, с ними стряслось? — спросил он у сестры, уставясь в темноту. — Я имею в виду взрослых.
— Даже не представляю, — ответила Джайна. — Но у меня такое впечатление, что папе что-то известно, но он не хочет сообщать об этом маме или дяде Люку.
Повернувшись к сестре, Джесин подпер подбородок ладонью. В полумраке он едва мог разглядеть силуэт девочки. Она сидела в такой же позе, как и ее брат.
— Как ты думаешь, его занимает что-то важное? Или какая-нибудь там дурацкая политика? — продолжал подросток.
— Не знаю. Как бы то ни было, нас это тоже касается. Мама и папа ни за что не станут вести себя настолько странно, если не тревожатся из-за троих своих сокровищ.
— Это ты верно заметила, — согласился Джесин. — Да они вечно чем-то встревожены.
Джайна повернулась на другой бок и улыбнулась.
— Ну а как же иначе, — отозвалась она голосом, приглушенным подушкой. — Будь ты на их месте, разве ты не стал бы тревожиться?
Лежавший на спине подросток нашел, что в словах сестры есть резон.
Глава четвертаяОПАСНОСТИ МИРА
В глубинах космоса, вдали от обитаемых планет, на черном небосводе мерцала одинокая звездочка. Вместо имени у нее был индекс — скучный набор букв и цифр, по которому ее можно было отыскать на картах звездного неба. Вокруг звезды ТД-10036-ЕМ-1271 вращались не планеты, а ничем не примечательные кольца из космических обломков, так и не превратившиеся в обитаемые миры. Ни полезных ископаемых, которых нельзя было бы найти где-то в другом месте, ни особых красот, ни научной ценности. Так, звезда себе и звезда. Причин интересоваться этой звездой не было, и никто ею не интересовался.
В галактике имелись буквально миллиарды таких же звезд, размеры, возраст и тип которых были достаточно хорошо изучены. Любой толковый астрофизик, живущий в любой части Новой Республики, сумел бы без труда провести ряд основных измерений, касающихся этой звезды, и выдать стандартный набор сведений о ее возрасте, этапах развития и характере дальнейшей эволюции.