Глава 25Транспортная схема и прочие дела
Полковник Гущин провел в полицейском управлении расширенное оперативное совещание с местными сотрудниками, что отняло немало времени. И занялся более насущными делами. На его взгляд, все продвигалось слишком медленно, приходилось многое буквально разжевывать, объяснять. Чем старше он становился, тем больше его раздражала тупость окружающих людей, их необразованность и серость. Себя он не винил – может, есть и его ошибки и просчеты в том, что контакты с окружающим миром для него затрудняются? Нет, себя он не казнил и не осуждал, просто переживал в душе. И злился. А еще, оставленный Клавдием Мамонтовым и Макаром всего-то на несколько часов в полном одиночестве, он уже скучал по ним, ощущая себя среди коллег-полицейских словно в пустыне. Он жаждал работать со своей командой, с теми, с кем дружил и кому полностью доверял.
Однако коллеги-полицейские тоже не дремали, потихоньку, со скрипом, но делали свое дело. Например, проверяли контакты из мобильного телефона Ирины Мухиной. Как и у почтальона Сурковой, у нее их тоже было очень много – свыше семисот. Оно и понятно – бизнес маркетплейсов подразумевает обширные связи. Оперативники искали совпадения номеров в контактах всех трех жертв. Полковник Гущин прочел рапорты – совпадения сразу трех номеров выявили в контактах Ирины Мухиной и Натальи Гулькиной, еще двух – у Гулькиной и Сурковой.
Полковник Гущин немедленно позвонил старшему опергруппы. Ниточка? Неужели она появилась? Связь между жертвами? Кто с ними контактировал? Однако оказалось, что радоваться рано.
– Мошенники телефонные, – сообщил старший опергруппы. – Из тех, кто представляются «участковыми» и «следователями» и деньги с карт списывают, узнав у простаков пароли. Все номера есть в нашей базе, на них тысячи жалоб поступало. Кстати, Мухина номера заблокировала, но лишь она одна. Две другие жертвы не удосужились. Но ведь насчет краж денег с их счетов жалоб от родственников не поступало.
Полковник Гущин снова вспомнил – Суркова сняла со своего счета почти все наличные. Куда она их дела? И Мухина несколько месяцев назад тоже снимала деньги, гораздо более крупную сумму… А в контактах у них светятся номера телефонных мошенников… Сын Гулькиной Кирилл о финансах матери вообще не упоминал. Он пока с ними, как наследник, даже не может разобраться. Слишком мало времени прошло со дня смерти матери.
Пришли рапорты о проверках профилей жертв в соцсетях. Аккаунт имелся лишь у Мухиной. Полицейские его просмотрели – за полтора года она не опубликовала ни единого личного поста. А раньше выкладывала лишь «котиков». Однако на своей бизнес-странице она вела активную переписку с маркетплейсами и со строительными фирмами. Для проверки всего массива деловой коммуникации требовалось время.
Позвонил участковый из Сарафанова. Полковник Гущин озадачил его сведениями о прежней хозяйке дачи Астаховых, к которой, по утверждениям Искры Кантемировой, Наталья Гулькина якобы ревновала мужа.
– Якулова Наталья Семеновна, экономист Минпромторга, – доложил сарафановский участковый. – Я на участке работаю всего два года, я ее уже не застал. Но поднял книги учета моего предшественника. Она состояла членом дачного кооператива «Сарафаново» с момента его возникновения в середине восьмидесятых. Умерла в преклонном возрасте, она старше художника Юрия Авессоломова, который тоже являлся членом дачного кооператива. Ни о каком криминале, связанном с ее смертью, речи нет. Я навел подробные справки – четыре года назад и раньше никто из дачников не погибал в Сарафанове, никто и с лестницы дома не падал. Я созвонился с председателем кооператива. Старичок мне сообщил: Якулова скончалась не на даче, а в госпитале для ветеранов. Ей сделали операцию, она поехала в госпиталь на консультацию и вот там упала с лестницы из-за сердечного приступа. Так дачники рассказывали о ней. Насчет сплетен про нее и художника Авессоломова он мне сначала комментировать отказался, затем намекнул – мол, что с молвой людской сделаешь? Из новых владельцев членом кооператива является лишь Анна Астахова, ее брат дачей не владеет, потому что Якулова – дальняя родственница Анны, а не его, они же единокровные брат и сестра. Именно ей досталась дача, причем не по завещанию, а через суд.
Полковник Гущин внимательно выслушал – итак, две Натальи в Сарафанове. Смерть Якуловой – несчастный случай, и произошел он не на даче. Вот и слушай сплетни и домыслы свидетелей. Искра Кантемирова не лгала им, нет, просто она слышала звон, но не знала, где он… Надеяться на то, что люди вспомнят все в мельчайших деталях и сообщат чистую правду, – дохлый номер. Полковник Гущин тяжко вздохнул. Однако именно показания свидетелей – наиболее ценная информация. С ней надо лишь уметь работать, просеивать ее и фильтровать.
В управление полиции прибыл по вызову участковый из Трапезникова, и полковник Гущин вместе с ним и оперативниками, хорошо знающими район, начал составлять детальную транспортную схему. Они отметили на карте точные места убийств всех трех жертв – лесополосу у шоссе между Трапезниковом и Зуйками в окрестностях музея-усадьбы Мелихово, где напали на почтальона Суркову, Чистый Ключ, где на территории собственного участка задушили Ирину Мухину, и Сарафаново, где убили Наталью Гулькину. Полковник Гущин постепенно привыкал к новой последовательности убийств и жертв – первая Суркова, вторая Мухина и лишь третья Гулькина.
С бывалым и конфликтным участковым они спорили до хрипоты, вместе проверяя на карте все маршруты – автодорогу, просеки, пешеходные тропы, улицы, места, где можно пройти напрямик через поля или лесной массив. Однако это касалось лишь передвижений между Трапезниковом, Зуйками и Сарафановом. А Чистый Ключ находился на значительном удалении – вблизи аэропорта Домодедово. Как выяснилось, никакой городской транспорт из окрестностей мелиховской усадьбы туда не ходил.
– Машина, тачка, Федор Матвеевич, – констатировал участковый. – Он на своем авто передвигается. Ясно ж как день! На электричке из Москвы можно добраться до Чехова и дальше до поселков автобусом. Из Москвы электричка доставит и в Домодедово, но до Чистого Ключа потом люди следуют по маршруту – либо на такси, либо пешком, автобусов до стройки коттеджей нет. Домодедово и Чехов – разные железные дороги. И разные вокзалы – Павелецкий и Курский.
– А как добраться, например, из аэропорта Домодедово до Чехова? – поинтересовался Гущин.
Стали проверять в интернете. Оказалось – лишь автотранспортом, на такси или на автомобиле.
– На такси душитель вряд ли разъезжает, – хмыкнул участковый. – Свой автомобиль у мерзавца.
– Или он использует более сложные схемы передвижений, более запутанные, и делает это специально, чтобы сбить со следа, – возразил полковник Гущин. Он потребовал проверить все автобусные маршруты из Чехова, пролегающие вблизи Трапезникова, Шлехова, Мелихова, Зуйков и Сарафанова. Пусть даже автобусы не делают там остановок, минуют поселки. Сидели, проверяли…
Полковник Гущин дважды цеплялся глазом за остановку «Рабочий поселок». Именно там проживала с сыном почтальон Суркова – самая первая жертва.
– Через Рабочий поселок проходит несколько транспортных линий, – сообщили ему оперативники. – Автобус номер 820 и номер 5. И есть еще коммерческие маршрутки.
Проверили все линии, все остановки, составили подробный план и…
– Восемьсот двадцатый идет из Чехова до Серпухова, – полковник Гущин смотрел на результат. – Остановка «Рабочий поселок». И он еще делает остановку в…
– Шлехове и Трапезникове, – участковый кивнул. – Однако Суркова им не пользовалась. Она ездила иначе. Потому что, прежде чем раздавать пенсии, она заглядывала на свою почту.
– Сарафаново он тоже минует, зато останавливается в Мелихове, подъезжает к территории музея-усадьбы. А от Мелихова до Сарафанова можно пешком дойти, Наталья Гулькина со своими скандинавскими палками туда путешествовала, – полковник Гущин записал себе названия в телефон.
– Федор Матвеевич, из Рабочего поселка есть линия коммерческого автобуса в Сколково, – доложил Гущину один из оперативников, корпевший над планом и постоянно заглядывавший в свой мобильный, где «гуглил» и проверял транспортные связи и узлы.
– Куда именно в Сколково? – уточнил Гущин.
– Конечная остановка «Большой бульвар». Оттуда опять же маршрутками можно добраться до Валуева, что на федеральной трассе, новостройки примерно в километре от Чистого Ключа.
Полковник Гущин глянул на отмеченные линии на схеме.
– То есть пункт возможного пересечения разрозненных удаленных путей между местами трех убийств – Рабочий поселок? – снова уточнил он.
Они в сотый раз начали все заново сопоставлять – очень тщательно и скрупулезно. Но вывод оставался прежним – если и есть место пересечения, то именно Рабочий поселок, где жила почтальон.
У полковника Гущина от обилия сведений уже пухла голова. Но в этот момент в управление привезли еще и запрошенные им записи с камер на федеральной трассе у Чистого Ключа за последнюю неделю.
– Непосредственно поворот на Чистый Ключ не просматривается, – сразу огорчил Гущина оперативник, подключая флешку к ноутбуку. – Но можно проверить движение по трассе в непосредственной близости от поселка.
И они включили запись дорожной камеры за понедельник и вторник – в те дни, когда Мухину и могли задушить и оставить во дворе собственного дома.
Потоки машин по трассе… Сотни, тысячи авто…
Гущин опять позвонил старшему опергруппы, узнать, что с клиникой, куда обращалась с травмой колена Ирина Мухина. Оказалось, здесь путь проверки легче, чем просмотр записей с камер. Оперативник доложил: телефон и адрес клиники обнаружились в компьютере Ирины Мухиной, она контактировала онлайн с лечащим врачом и записывалась через сайт на прием.
– Мухина приехала в клинику к девяти утра в понедельник, – докладывал оперативник. – Только не к травматологу с коленом, как раньше, а к эндокринологу, как нам сообщили в клинике. Она еще сдавала весь комплекс анализов. И посещала окулиста. Провела в клинике часов пять. Решила, наверное, что уж раз начала ходить по врачам, надо сделать полное обследование.