Лишь у входа в первый ангар их встретил охранник. Они зашли на склад. Он был почти пуст – много свободной площади, голые стеллажи. Однако в центре помещения громоздились контейнеры и картонные коробки с товаром.
Клавдий Мамонтов смотрел на картонные коробки с лейблами фирм.
Рисунок Августы – тот, где она штрихами изобразила куб. Он не придал этому рисунку никакого значения, переключился на ее изображение горы со снеговой вершиной…
Куб… картонная коробка с лаками, красками, растворителями…
Кирилл Гулькин… Еще один сын убитой матери… как и Кантемиров, как и Сурков.
– У вас никакой движухи не наблюдается, – обратился Клавдий Мамонтов к охраннику – единственному человеку в пустом здании.
– Фирма банкротится, – ответил хмуро охранник.
– Ваш менеджер по логистике Кирилл Гулькин, когда он к вам приезжал на склад?
– На днях ваши из полиции уже интересовались им. Вчера он приезжал.
– Во сколько?
– В девять утра, как раз фура пришла, разгружалась – одна из последних по контрактам аннулированным, – охранник кивнул на картонные коробки в центре ангара. – Все наши поступления за две недели.
– Сколько он пробыл на складе? – продолжал задавать вопросы Клавдий Мамонтов.
– Проверил документы, накладные на товар и утек, где-то полчаса всего был.
– А куда он уехал, не сказал? В Соловьево, там ведь ваш ближайший склад?
– В Соловьево уже все закрыто, склады схлопнулись, ликвидацию проводят через торговые точки, – равнодушно ответил охранник. – Я не знаю, куда он уехал, он мне не докладывал.
Глава 35Движуха
Макар вместе с полицейским водолазом достали из затопленной машины Искры Кантемировой ее дамскую сумку с косметичкой и ключами, размокшие документы на машину из бардачка, ее права, шелковую косынку дорогого бренда. Мобильного телефона они не нашли.
Клавдий Мамонтов, вернувшийся с новостями со склада, отметил, что полковник Гущин, несмотря на фиаско с подъемом «Тойоты», сдаваться и посыпать главу пеплом не собирается. Напротив, он генерирует в полицейском управлении (они все встретились снова в Чехове) ту самую «движуху», о которой сам Мамонтов недавно упоминал. Выслушав его молча, Гущин со своего пути не свернул – распорядился направить на съемную дачу Левы Кантемирова оперативников и эксперта-криминалиста:
– Обыщите все сверху донизу, упирайте на изъятие биообразцов, – отдавал приказания полковник Гущин. Если Кантемирова по дороге в Москву завернула к сыну и он убил ее, возможно, в доме остались биоулики.
Полицейские взяли с собой на дачу штатного биолога-ботаника из Приокского террасного заповедника, благо он располагался недалеко, – для прояснения вопроса о растениях на участке.
Одновременно полковник Гущин послал другую мобильную опергруппу в оба спортивных клуба Ирины Мухиной – попытаться все же установить приметы, а если повезет, и личность неизвестного мужчины, появлявшегося с ней на теннисном корте. С собой оперативники прихватили фото Левы Кантемирова, Дениса Астахова и Кирилла Гулькина. Снимки двух последних получили из фрагментов записи видеорегистратора, работавшего во время допроса следователем СК обоих фигурантов в качестве свидетелей по делу об убийстве Натальи Гулькиной. Фото Левы Кантемирова оперативники сделали вечером в полицейской машине, когда везли его в больницу.
Новости начали поступать на закате дня – Кантемирова повторно осмотрел в больнице врач и разрешил забрать из стационара. Оперативники привезли его в полицейское управление и поместили по приказу Гущина в отдельную камеру. Гущин приказал проверить там все – вплоть до металлической сетки верхнего светильника, предупредив о маниакальной склонности подозреваемого к совершению суицида. Надо любую случайность исключить.
– У Кирилла Гулькина с матерью на протяжении долгого времени тянулся конфликт, – заметил Клавдий Мамонтов. – Нам об этом говорили – Вера Павловна и сама Искра.
– И Левка вскользь упоминал, – согласился Макар. – Гулькин в затруднительном положении сейчас – без жилья, с женой разводится. После смерти матери он получает в наследство квартиру и дачу. Еще один матереубийца, как Сурков? Скрывает убийство матери под личиной «деяний маньяка» и подсовывает нам Левку в качестве виновного?
– Они общались с детства, наверняка Гулькин знает кантемировскую историю с убийствами, все нюансы, слухи и сплетни, – ответил Клавдий Мамонтов. – Но надо уточнить.
Он не стал говорить ни Макару, ни полковнику Гущину про свою ассоциацию коробок на складе в Березняках с непонятным пока еще ему до конца рисунком Августы. Он не мог подобрать слова для описания собственных ощущений и не желал вносить в дело еще большую путаницу. Начал листать «контакты» в своем телефоне. Искать концы, связи. А затем занялся написанием мейлов своим бывшим коллегам по частной охране ВИП-персон.
– Ты про фирму Гулькина «Ириниум» наводишь справки? – поинтересовался Макар.
– Нет, – ответил Клавдий Мамонтов. – Пытаюсь узнать про дела лесообрабатывающего холдинга Кантемировой и Щеглова. Через бывших коллег мне это сделать проще, чем полиции официальным путем.
С дачи Кантемирова пришли первые известия – следов борьбы в особняке под медной крышей не обнаружено, улик тоже, из всех помещений в нормальном обжитом виде всего две комнаты и кухня внизу. В остальных нетронутая пыль, собранные в контейнеры вещи прежних хозяев. Зато специалист-ботаник из заповедника с ходу определил тип растений с белыми зонтиками на заросшем участке – именно борщевик Сосновского, никакой иной подвид.
На взгляд Макара и Клавдия, новость полковника Гущина весьма окрылила.
Позвонили оперативники, проверявшие спортивные клубы. Из предъявленных фотографий сотрудницы первого фитнес-клуба – те самые, с которыми общались на ресепшен Макар и Клавдий Мамонтов, не опознали никого, однако…
– Все же одного из фигурантов они разглядывали дольше остальных и с особым вниманием, – сообщили полицейские.
– Кого именно? – спросил полковник Гущин по громкой связи.
– Кантемирова и Астахова отмели сразу. А вот фото Кирилла Гулькина рассматривали, сначала даже объявили – вроде с ним приезжала в марте в их спортклуб Ирина Мухина.
– С ним? Точно? – полковник Гущин повысил голос.
– Они моментально от своих слов отказались – мол, конкретно ничего утверждать не можем. Слишком давно все случилось. Но у нас еще одна новость. Проверили сейчас и второй спортивный клуб, где Мухина играла в теннис и как раз повредила себе колено. Среди клиентов клуба числится Артем Щеглов. Мы заставили менеджеров поднять списки в компьютерной базе. Клуб в Сколкове, недалеко от бизнес-центра «Амальтея», у холдинга Щеглова в нем офис. Правда, Щеглов посещал клуб редко и не ради тенниса, занимался оздоровительным фитнесом с личным тренером.
– Мы про Ирину Мухину вообще почти ничего не знаем, – посетовал Макар. – А ведь именно ее убили самой первой, я уже обращал на это ваше внимание, Федор Матвеевич. Причем душитель приложил немало усилий – проник к ней на участок в Чистом Ключе, подстерег ее или же… не подстерег. Она сама его впустила, а значит, хорошо его знала и не боялась. Но кто к ней явился? Мухина для нас до сих пор фигура малоизученная, темная. Она стоит особняком. Между Гулькиной и Кантемировой – прямая связь. Но мы до сих пор не нащупали никаких ниточек, ведущих к ним от Мухиной. Однако убийства начались именно с нее. И на ее трупе нам впервые оставили знаки, привлекая внимание к кантемировскому семейству.
– Ты же не веришь ни в серийника, ни в саму серию, – заметил половник Гущин.
– Я не верю в виновность Левки, – ответил Макар. – Серию мы имеем. Но какую? Скрывает ли кто-то от нас в цепи убийств одно-единственное, главное для преступника? Или все намного сложнее? Если с нами играют в прятки, имитируя действия серийника, то кто из жертв именно та, ради которой убийца все и затеял? Кантемирова? Или же Гулькина? Мухина?
– О кавказской истории с маньяком нам с тобой сообщил именно Щеглов, – заметил Клавдий Мамонтов. – Мы бы сами не доперли – он нас подтолкнул, попросил Тамару рассказать подробности.
– Да, Клава, но мы тогда выступали не от лица полиции, Щеглов нас воспринимал в роли частных лиц, дилетантов, – ответил Макар.
– Может, он умнее и догадливее, чем мы думаем, – парировал Мамонтов.
Он все продолжал свою долгую переписку мейлами и в чате.
– Кстати, коллеги уже накидали инфы по моей просьбе. Лесообрабатывающий холдинг, оставленный Касымовым бывшей жене, отнюдь не загибается. Помнишь, Макар, Щеглов перед нами, «дилетантами», все прибеднялся? Ан нет – холдинг не убыточен, он на плаву крепко держится и даже приносит немалую прибыль. Щеглов потихоньку разворачивается, он близок к успехам, – Клавдий Мамонтов читал сообщения коллег. – Щеглов забрал все бразды управления компанией. Поставки леса и продукции идут с его легкой руки прямиком в Китай, он налаживает бизнес-связи с Ближним Востоком. И еще написали френды-бодигарды…
– Что? – Полковник Гущин слушал.
– Соглашение о дальнейшей деятельности холдинга Щеглов принимал на паритетных началах вместе с Касымовым. Искра Кантемирова была из обсуждений исключена, она деловой партнер и совладелец, но без права голоса и влияния на финансы и кадровую политику. Если бы она захотела продать свою долю, то, согласно внутренним договоренностям, покупателем мог стать лишь Щеглов. Сделано это намеренно, для исключения дробления компании и недопущения к ней посторонних финансовых игроков. Щеглов, как главный акционер, унаследует весь бизнес целиком в случае смерти компаньона. Он получит полный пакет акций и контроль. Леве Кантемирову, наследнику матери, холдинг в этом случае должен выплатить компенсацию – отступные. Пишут мне френды – наверняка крупная сумма. Но фишка в том, что Касымов, выделяя бизнес своей бывшей жене, не желал, чтобы даже часть его прежней собственности очутилась у недотепы-пасынка.
Макар и полковник Гущин помалкивали, переваривали новости.