[1368]. Затем наступал черёд обязательного поминания предков: «Давно умершие вы дедушки, недавно усопшие бабушки! Дайте ваше благословение, пожелайте нам всего доброго! Знали вы о рождении, ведали, как росла она. Знайте о похоронах её, ведайте также об этом обряде…»[1369]. От стены до стены в избе протягивали верёвку, на которую развешивали одежду, наряды девушки, тем самым имитируя для неё свадьбу[1370]. Собственно, все эти действия рассматривались как обручение за покойную, своего рода её непрожитая «доработка» теми, с кем она «хороводилась» при жизни. Как заметил Павел Мельников-Печерский, для незамужней «гроб, как под брачное ложе» готовили, «новым белым полотном обивали»[1371]. Данный обряд зафиксирован у самых разных народов. Например, у армян, у которых девушек принято хоронить в свадебном наряде, одевать на руку кольцо[1372].
Погибший внезапной смертью общинник также получал поддержку от тех, с кем состоял в круговой поруке. Его именем называли новорождённого, т. е. создавали возможность посредством жизни других довершить свой цикл. Если точнее, то за этим стоял обмен судьбой, что в данной жизненной ситуации являлось принципиальным для обретения родительского статуса, т. е. продолжения пути. Возвращение после солдатчины сопровождалось специальным обрядом, имитирующим новое рождение, включение вновь в круговую поруку и восстановление прерванных духовных связей. Вот почему люди так держались за общину, чего сегодня не могут уяснить европейски образованные умы. На протяжении веков церкви и государству приходилось ломать, рвать, дискредитировать духовность, сводя назначение общины к первобытным инстинктам, выставляя её пережитком дикости, с коим следует навсегда распрощаться. Европеизированная мысль видела в ней своего кровного врага, который располагает естественно-духовными ресурсами, черпает энергию спасения из глубоких взаимно интенсивных связей[1373]. Ослепление общины расчищало место для искусственных ценностей, замешанных на индивидуальном благочестии. Сначала через установление личного отношения к Всевышнему при посредстве церкви или без оного. Затем на место общинной сакральности, включающей в себя мир предков, приходит накопление индивидуальных деяний и заслуг перед Господом[1374]. Всеми силами вытравливается чувство, что человеческая душа — часть коллективного сознания, а не индивидуальный инструмент для личного спасения. Перед лицом смерти каждый оказывается одинок — в этом закономерный итог западной мысли в её богословских или просвещенческих формах. Таково состояние человека в современном мире.
Научно-популярное издание
Пыжиков Александр Владимирович
КОРЕННАЯ РОССИЯ
Былины. Заговоры. Обряды.
Выпускающий редактор Светлана Яковлева
Дизайнер Владимир Петров
Вёрстка Татьяна Сосенкова
Корректор Алёна Щекотихина
Подписано в печать 13.04.2020
Тираж 10000 экз.
Формат 90х60 1/16
Гарнитура Khartiya
Печать офсетная тел.
Бумага офсетная
Отпечатано в ОАО «Можайский полиграфический комбинат»,
Усл. печ.л. 23,5 Заказ № 5632.
143200, Россия, г. Можайск, ул. Мира, 93,
8-495-745-84-28,
8-49638-20-685 www.oaompk.ru,
В соответствии с Федеральным законом РФ НС-н от 29 декабря 2010 года № 436-ФЗ
Концептуал
СМИ, издательство и интернет-магазин
Распространяем информацию, которая помогает человеку сложить адекватную картину мира
концептуал. рф konzeptual.ru
Концептуал
Москва
2020
УДК 392 ББК 63.5 П94
Пыжиков А.В.
П94 Коренная Россия. Былины. Заговоры. Обряды — М.: Концептуал, 2020. — 376 с.
ISBN 978-5-907289-05-5