Исполнительный комитет из 42 человек, избранный на общем собрании сроком на три года, решает материальные вопросы. Хотя основные средства на церемонию дает поле витхо размером в 4000 пхён (13200 кв. м), этого недостаточно, и каждый участник также вносит свой взнос, сумму которого и определяет исполнительный комитет на своем заседании для каждого конкретного случая. Для рассматриваемой нами церемонии сумма пожертвований составила 600 тысяч вон с человека (около 750$), а всего было собрано свыше 50 тысяч долларов.
Участники церемонии прибывают заранее и размещаются в доме у могилы в соответствии с занимаемым положением. Распорядитель, его заместители, члены исполнительного комитета, а также "лица, сдавшие экзамены на государственную должность", занимают отдельные комнаты. Остальные участники спят вместе в одном помещении.
В утро церемонии после завтрака ее участники облачаются в церемониальную одежду и распределяют между собой обязанности: кто подносит чарки с вином, кто отвечает за благовония и пр. Распорядитель утверждает их решение, и тогда имена исполнителей записывают на специальном листе, который вывешивают для всеобщего прочтения. Быть записанным в список - большая честь и "большая должность".
Затем участники выходят из дома и выстраиваются в ряд. Они складывают руки на животе и кланяются каждому из носильщиков, направляющихся в горы с жертвенной поклажей на спине, выражая уважение пище, которую будут вкушать предки. Пропустив носильщиков, все направляются к могиле в пяти минутах ходьбы от дома. Там уже находится ответственный, который принимает жертвенную пищу и расставляет ее в соответствии со списком. Пища сервируется в сыром виде, что обычно бывает, если подношения совершаются в честь предка высокого ранга.
После жертвоприношения зачитывается обращение, оповещающее о свершенной церемонии. Затем оно сжигается, и со стола все убирается. Отдельно в некотором отдалении проводится обряд подношения даров Горному духу - самому древнему в корейском пантеоне и до сих пор очень почитаемому божеству, и не только у шаманистов. Обычно чествование Горного духа предшествует приношению предку, но поскольку приношение Квон Хэну считается "большой чеса", порядок изменен. На этом обряд заканчивается.
Распорядитель и его заместители удаляются в дом с алтарем, чтобы выбрать себе преемников на следующей церемонии. Около 12 часов дня все приступают к праздничной трапезе, приготовленной из тех продуктов, что подавались на жертвенный стол. Когда-то все поданное съедалось, но теперь многое остается. Причиной тому - повышение уровня жизни и резкое сокращение числа участников по сравнению с прошлым, когда в чеса участвовало от 150 до 200 человек. Остатки заворачиваются и распределяются между присутствующими. Считается, что это подарок тем, кто по старости не смог присутствовать на церемонии.
Чем выше было положение рода в обществе, тем ревностнее он почитал своего предка-первооснователя, а также ближайших предков (хёнджо). Чеса в их честь символизировали связь знаменитых пращуров с ныне живущими потомками и были моральным подтверждением их прав на привилегии. Подчеркивая путем обряда свое единство с предком, занимавшим высокую государственную должность, почтительный потомок тем самым подтверждал свою преемственность с ним, а, следовательно, и свое право на аналогичную должность и положение. Важно было не забывать о предках и для того, чтобы ни у кого не возникало сомнений в приоритетном праве рода проживать в данной местности. Посещение могил и поднесение даров были наиболее наглядным способом доказать это.
В традиционном обществе, чтобы получить признание, следовало представиться не просто как Ким, а например, как "выходец из семьи Кимов, проживающих с давних пор в Неари". Неплохо было добавить, что, мол, я являюсь потомком в восьмом поколении первого министра такого-то. Заявления подобного рода подкреплялись генеалогическими книгами (чокпо), составление которых с давних пор является одной из главных обязанностей и прав мунджун. "Ни одна в мире нация не имеет столь совершенных генеалогических книг, как мы. Они вызывают изумление даже в Китае, где впервые возникли",- с гордостью говорят корейцы. Самые старые из ныне известных генеалогических книг относятся к XV веку. По мере углубления сословной дифференциации и роста противоречий в правящем классе, их становилось все больше и значимость их возрастала. Родословные книги способствовали укоренению в быту заповедей, на которых зиждился Порядок: "не заключать браков внутри одной фамилии", "заключать браки внутри своего класса", "знатный должен быть отделен от незнатного", "законный сын - от незаконного" и т. д. Эти заповеди не утратили своего значения и сегодня.
Генеалогические книги составляются томами раз в 20-30 лет. Один том - одно поколение. В последние годы, когда появились издательства, специализирующиеся исключительно на печатании генеалогий, некоторые кланы стали пополнять их каждые 10 лет. Чокпо содержат персональную информацию, которая отчетливо говорит о приоритетах и ценностях в обществе. Это имя человека; псевдоним (хо);имя, данное после женитьбы (ча); почетное прозвище ахо;дата и час рождения; должности, которые он занимал при жизни; почетная посмертная должность, если таковая была ему дарована; фамилия супруги; имя отца и его должности.
Человек, не внесенный в генеалогические книги, считался принадлежащим к низшему классу. Он подлежал трудовой и воинской повинности. Ему трудно было выбиться в люди. Честолюбцы любой ценой старались приписаться к знатному роду, покупая или подделывая чужие генеалогические книги. В годы войн и кризисов торговля чокпо была особенно интенсивной. С этим боролась специальная государственная комиссия. Она же следила за тем, чтобы внесенные сведения соответствовали действительности.
Подделки происходят и сегодня. Поскольку один экземпляр каждой из вновь составленных генеалогий обязательно поступает в Национальную библиотеку, где доступ к ним имеют тысячи людей, опасность этого возросла многократно.
Представления о единстве предков и потомков сохраняются в обоих частях полуострова, несмотря на то что прошло уже 50 лет со времени разделения Кореи на два государства. Хотя есть и различия в представлении о том, какого именно предка считать "хорошим". В Южной Корее таковым является человек, который успешно сдал в свое время экзамен на чин и занял хорошую должность. Тем самым он создал прецедент и доказал, что и его потомки достойны подобного продвижения. В Северной Корее занимавшие хорошую должность считаются эксплуататорами трудящихся, поэтому иметь такого предка - дело невыгодное. Но если человек имеет среди предков только, скажем, крестьян, то это облегчает ему вступление в правящую Трудовую партию. Сходство в том, что в обеих частях полуострова "хорошие" предки влияют на судьбу живущих потомков. Благодаря предку можно процветать, но можно и понести наказание.
"Он происходит из хорошей семьи" - такая похвала значит в корейском обществе намного больше, чем в российском, и является не субъективным мнением говорящего, а объективным фактом, который подтверждают десятки поколений предков, зафиксированных в родословных, и аккуратно убранные могилы на склонах холмов.
Многочисленные разновидности поминальных церемоний являли собой своего рода картину мира, в которой отчетливо было видно, что главное, а что второстепенное, что свое, а что чужое. Они носили разделительно-соединительный характер, подчеркивая единство обладающих определенным признаком людей и коллективов и их отличие от окружающего мира. Исключая участие в церемониях женщин, все они подчеркивали резкое разграничение между полами. Придавая главенствующую роль отцу и старшему сыну, они подчеркивали отличие старшего от младшего. Обряды, воплощавшие общественные связи семьи (праздничные и в честь знаменитых первопредков), отделяли богатых от бедных; образованных от необразованных; имеющих знатного предка от не имеющих; проживающих в данной местности с древних пор, от тех, кто проживает в ней не так давно; принадлежащих к роду от проживающих при нем, но к роду не принадлежащих.
Чисто семейные обряды (например, проводимые в день смерти) объединяли и вычленяли людей по степени родства. В поминках по родителям участвовали родственники до четвертой степени родства (сыновья покойного, его внуки, братья и племянники). Чеса по деду с бабкой объединяла родственников до шестой степени родства (кроме вышеуказанных, включая правнуков и внучатых племянников), по прадеду - до восьмой степени и т. д.
Дробление продолжалось и далее: при прополке лишней травы на могиле отца, в первую очередь, участвовали сыновья, а не родственники в четвертой степени родства. При прополке травы на могиле деда с бабкой участвовали, в первую очередь, родственники в четвертой степени родства, а не в шестой и т. д. Семейные обряды подчеркивали связь между родственниками, определяя степень близости: шестая степень родства ближе восьмой, четвертая - ближе шестой и т. д. Это явление нашло отражение в языке, где названия степеней родства нередко включает числительные: самчхон (букв.: третье звено) - дядя по линии отца, сачхон (четвертое звено) - двоюродный брат/сестра и т. д.
Я спрашивала у многих корейцев, влияет ли уровень образования на отправление культа предков. Не ожидает ли эти древние традиции скорый конец в связи с ростом городов и индустриализацией, модернизацией, развитием международных связей, распространением христианства? Мне единодушно отвечали, что не ожидает, что даже самые образованные люди продолжают считать выполнение обязанностей по отношению к предкам неукоснительным правилом, и оно вряд ли изменится в ближайшем будущем.
А вот что пишут социологи: "Рассмотренные обряды были обычными для традиционного общества, где основой экономики было сельское хозяйство. С конца 60-х годов общество стало меняться на индустриальное, в связи с чем изменились социальные ориентиры. Ослабло значение тех ценностей, которые воплощали эти обряды (стремление подчеркнуть сословное превосходство, принадлежность к образованному слою). Стало редким явление, когда много родственников проживают в одной деревне. Им стало труднее оказывать друг другу материальную и моральную поддержку, которые так необходимы при регулярном отправлении всех предписанных традицией обрядов. Однако